Один день в Древних Афинах. 24 часа из жизни людей, живших там - Филипп Матисзак

После краткой, но довольно напряженной паузы рабыни возобновляют чтение «Лисистраты» по ролям. Не сговариваясь, они перестали играть разные роли. Вдруг Хрисеида восклицает:

– Ой, кажется, мы больше не занимаемся любовью!

Дария отрывается от свитка (она читает гораздо медленнее Хрисеиды).

– С чего это? Что-то религиозное?

– Вроде того. Все женщины Греции торжественно клянутся этим больше не заниматься. Вот, смотри: «Не подниму персидских туфель к пологу… Не встану, словно львица над воротами…»[12] Полное воздержание!

– Как будто по-другому нельзя! – со знанием дела замечает Дария. – Вот, например…

Она замолкает, вдруг осознав, что означает появление этой комедии. Антивоенные пьесы не пишутся просто так. Значит, рыночные сплетни недалеки от истины. Война вот-вот возобновится.

Хотя Дарии нравится задумка Лисистраты, созвавшей женщин и уговорившей их не раздвигать ноги, пока мужчины не прекратят драться, женщина убеждена: драться они будут в любом случае. Они дерутся всегда. Не так давно афиняне воевали в Египте – ничего хорошего из этого не вышло, но город все равно развязал еще одну войну – в Малой Азии (иначе Хрисеида не оказалась бы в Греции). Затем война со спартанцами, а теперь все судачат о том, как легко Афины могут завоевать Сицилию. Прав был Гомер: скорее мужчины устанут от вина и от танцев, чем от войны!

Дария с ужасом думает о новой войне и о неопределенности, которую она принесет. Аристофана снова не будет дома. Его могут даже убить! А если все сложится совсем плохо, они с Хрисеидой тоже не переживут эту пору.

ЛИСИСТРАТА

Пьеса будет поставлена в 411 г. до н. э., через пять лет после этого воображаемого чтения первых черновиков Аристофана. К тому времени война между Афинами и Спартой возобновится – на этом фоне героиня комедии и решит организовать переворот. Лисистрата предлагает именно то, о чем говорилось здесь: женщины Греции устраивают сексуальную забастовку, требуя от своих мужей прекратить убивать друг друга.

«Лисистрата» считается шедевром Аристофана – ее неоднократно переводили и публиковали в различных сборниках. Проблема со многими современными интерпретациями пьесы в том, что они содержат явный феминистический посыл, искажающий замысел автора. Хотя Аристофан относился к женщинам с гораздо большим сочувствием, чем многие из его современников, мысль о том, что женщины могут получить власть над мужчинами, казалась ему просто смешной.

Греческий оригинал полон поразительно неприличных шуток, которые впечатлительные переводчики предпочитали смягчать. Представьте, что Шекспир решил бы сочинить порнографическую пьесу с политическим подтекстом.

– Война – мужское дело, – говорит Хрисеида, повернувшись спиной к Дарии. – Мы молчим и сидим дома, одинокие, всеми забытые. Нам приходится сносить их безрассудство. От нас требуют, чтобы мы прикусили язык, но ведь мы понимаем, что происходит: даже дома он только и говорит, что о войне! Приходит с собрания и вещает об очередном безумном решении, которое еще быстрее всех нас погубит! Но если мы спросим, что там собираются написать на табличке с мирным договором, на нас поглядят с презреньем и потребуют скорей приниматься за пряжу, а не то заболит голова или что похуже[13]!

Дария удивляется, услышав из уст подруги такую тираду. Она и не знала, что Хрисеида настолько красноречива! Дария не сразу замечает, что, пока она сама читала со свитка, Хрисеида дотянулась до черновых заметок драматурга и принялась их цитировать. Она заглядывает подруге через плечо и видит множество перечеркнутых строк и приписку: «переложить ямбическим тетраметром». Что бы это ни значило.

Дария не может сдержать смех. Она понимает, почему не узнала слов своего хозяина: он еще не успел втиснуть в этот фрагмент скабрезную шутку. А ведь именно это получается у Аристофана лучше всего: он делает из какой-нибудь пошлости такие изящные стихи, что зрители в театре не знают, восхищаться или возмущаться.

Она пытается оценить работу хозяина критически. Дария, конечно, не знаток театрального искусства, но насколько же комфортнее станет жизнь в доме драматурга, если его пьеса будет принята хорошо! Многое зависит от хора: хорошо обученный хор может спасти пьесу, а плохо обученный – все испортить. А вот и слова, которые будет петь хор… Постойте-ка! Удивившись, Дария начинает копаться в лежащих на столе бумагах… Вот же – совсем другие слова! Дария догадывается, что Аристофан решил использовать в пьесе сразу два хора: хор мужчин и хор женщин. Значит, и риск, что что-то пойдет не так, возрастает в два раза! Но это новаторское решение, и Дарии кажется, что заядлые театралы его оценят.

Дарии хотелось бы, чтобы Аристофан снова занял первое место на Дионисиях: ведь Дионисии гораздо лучше Леней! На Дионисиях свои работы представляют ведущие афинские драматурги. Ленеи празднуются с меньшим размахом в месяце гамелионе (примерно соответствует январю), то есть за два месяца до Дионисий. Нередко драматурги решают сначала испытать удачу на Ленеях, прежде чем показывать все, на что они способны, на Дионисиях.

Дария задумывается, что хозяин сделает с этой пьесой. Он вполне может поставить ее на Ленеях: возможно, публике она и не понравится, но ему, кажется, нужно облегчить душу. Впрочем, это рискованно: если перемирие продолжится, никакого смысла в постановке не будет. Участие в состязании станет для Аристофана пустой тратой времени.

Дария делится своими соображениями с Хрисеидой, но та сразу же качает головой:

– Ты же его знаешь! Он будет возиться с этой вещью годами, дожидаясь по-настоящему страшной войны. И когда-нибудь он дождется. Даже если мы захватим Сицилию без боя.

Дария невесело улыбается, вспоминая свою роль:

– Спа-арта-анцы а-аб этом па-аза-аботятся!

– Ой, клянусь Гермесом Психопомпом! Это какой-то кошмар, а не акцент! Ничего, время у нас еще есть. Раз он засиделся допоздна, ни за что не проснется рано. Хочешь снова попробовать сыграть Лампито?

Девятый час ночи (02:00–03:00)

Врач лечит Аррефору

– Замечали, что срочными бывают только плохие новости? Когда твой сын побеждает на играх или в состязании поэтов, люди дожидаются утра, чтобы тебя поздравить. Если кто-то стучится в дверь, когда в небе сияет Лира, сразу ясно – стряслось неладное!

Щурясь, врач по имени Фек