Восторг гаргульи (ЛП) - Лукас Наоми

‒ Искусство и история ‒ моя специальность, ‒ отвечаю я со смехом, оглядывая экспонаты за входной комнатой. ‒ Я ни за что на свете не пропущу твою свадьбу.

‒ Слава богу. Будет море веселья, много выпивки. Хватит обо мне, как дела? Прошло несколько недель. Были собеседования?

Я съеживаюсь.

‒ Я в порядке. Отсылаю изо дня в день. И никаких собеседований. Пока нет.

‒ Не прекращай подавать заявки.

‒ Не прекращу.

Я не могу, даже когда этот процесс меня утомляет.

‒ Мама хочет назначить мне другое свидание.

В музее мерцают огни.

‒ Надеюсь, все пройдет лучше, чем с парнем, который взял тебя на семейную встречу на следующий день после вашего первого свидания. Как его звали еще раз? Лайонел?

‒ Ага. Не напоминай мне.

‒ Длинный день? Ты выглядишь уставшей.

Я вздыхаю.

‒ Прошлой ночью был сильный шторм. В итоге я опоздала, а меня ждали три автобуса с туристами.

Я больше не могу сопротивляться желанию посмотреть на накрытую статую, пока говорю. Мой взгляд падает на выступ ткани ‒ он влажный или это игра света?

Я ищу протечку и гримасничаю. Ее нет!

‒ Твой босс снова в отъезде? У тебя еще нет новых коллег?

‒ К сожалению, да.

‒ Это отстой. Мне очень жаль. Надеюсь, никто не мотал тебе нервы.

‒ В конце был один парень – самое странное то, что он выглядел так, будто сошел со съемочной площадки Голливуда.

Я качаю головой.

‒ И действительно, день был не таким уж и ужасным. Он был зол, что экспонат... реставрируют. Не возражаешь, если я позвоню тебе, когда вернусь домой?

‒ Не беспокойся. До скорого.

«Пора».

Я выдвинула дюжину теорий, и большинство из них правдоподобны. Если у горгульи теперь есть член, внутри статуи должен быть скрытый механизм, который выпустил его. Возможно, он был построен не полностью из камня. Горгулья была собственностью волшебника.

Возможно, волшебник использовал его не только для фокусов…

Медленно я поднимаю ткань дюйм за дюймом, пока не появляется округлый блестящий кончик его фаллоса.

«Это просто трюк». Я смеюсь. Трюк, который меня зацепил.

Скоро я смогу расслабиться на диване и бездумно наслаждаться своими настоящими криминальными шоу. Сегодня вышел роман, который мне очень хочется прочитать…

‒ Какой день, ‒ говорю я статуе, дергая простыню, пока он полностью не раскрывается.

Я сжимаю губы, мой взгляд скользит от его хмурого лица к выступающему члену.

‒ Большой день для нас обоих. Извини, что накрыла тебя. Ты удивил меня.

За исключением нового придатка, он совершенно не изменился. Нерешительно я поднимаю руку и ласкаю его крыло похожее на крыло летучей мыши. Он чувствуется таким же, как всегда: гладким и холодным, твердым, как камень. Моя рука опускается ниже и скользит по его животу в поисках фокуса фокусника.

Когда кончики моих пальцев достигают основания его члена, к моим щекам приливает жар, а в глазах начинается жужжание. Мои ноги свело судорогой. Прикосновение к его гениталиям заставляет меня чувствовать себя извращенкой.

Я оглядываюсь назад, чтобы убедиться, что я одна. Это было бы идеальное время для возвращения Хопкинса. Он смотрел на меня своими прищуренными глазами и густыми бровями. Цокает языком, как будто знал, кем я была с самого начала. Проверив окна, я подтверждаю, что снаружи никого нет.

Я поворачиваюсь к горгулье.

‒ Это впечатляющий член, ‒ шепчу я, встречаясь с его высеченными в камне глазами. ‒ Любой позавидовал бы тому, чем ты оснащен. Но пришло время разгадать трюк фокусника, чтобы я могла его убрать. Иногда к нам приходят дети, ‒ я замолкаю. ‒ Ты знаешь, как все устроено. Мы можем их напугать, но травмированние заходит слишком далеко.

Я снова положила на него пальцы, на этот раз более сильно, наклоняясь и рассматривая его большие яички, его основание, стержень и заостренный кончик с грибовидной шляпкой. Куда бы ни направился мой взгляд, мои пальцы следуют за мной, испытывая и нажимая, потирая и сжимая.

Он больше, чем я помню. Вдоль нижней части его ствола проходит линия тонких гребней, которые переходят в кончик. Его яички, хоть и кажутся невероятно мягкими, на самом деле такие же твердые, как и все остальное, и такие же гладкие. Я обхватываю их и вздрагиваю, потирая ладонью, мой румянец яростно вспыхивает.

Он холодный, твердый и гладкий, как камень. Теория о том, что в его конструкции задействована какая-то механика, начинает казаться надуманной.

Я опускаю руку и смотрю на него, хмурясь.

‒ Где-то же должен быть лаз. Нельзя быть жестким везде. Что мы собираемся с этим делать, Зуриэль?

Я слышу треск, и он моргает в ответ.

Я замираю, мой взгляд сужается. Должно быть, мне это показалось просто еще одна странная тень. Скрип старого здания.

Вот только горгулья делает это снова. Еще одно моргание. И на этот раз все его лицо движется. Уголки его губ растягиваются в широкой улыбке, обнажая толстые клыки. Стоны, шевеления, треск и хрюканье наполняют мои уши, когда я прижимаюсь спиной к стойке.

‒ Саммер, ‒ исходит от него мое имя, пустое и сухое, в воздухе летает пыль.

Я не могу отвести взгляд. Мои глаза расширяются, когда горгулья выпрямляется, разминает шею и изгибает спину, как будто он спал в неудобной позе очень, очень долгое время.

Наконец мое тело реагирует.

С криком я опрокидываю книжный шкаф и мчусь ко входной двери. Я скребу замок отворяя его, выбегаю наружу и не смею оглянуться назад.

Глава 5

Пробуждение

Зуриэль

‒ …Зуриэль.

Она произнесла мое имя.

Жар пронзает меня, освобождая замерзшие конечности. Это происходит в мгновение ока, вырываясь из моего центра и распространяясь до кончиков крыльев. Меня ошеломляет наплыв давно забытых ощущений.

Она произнесла мое имя, женщина, которая была моей постоянной спутницей в последние кусочки моей разрозненной памяти, рассказывала мне странные истории, разговаривала со мной и даже иногда… прикасалась ко мне.

Я никогда ее не видел, но знаю. Ее голос, ее запах.

«Она знает мое имя».

Прошло время с тех пор, как я последний раз шевелился, хотя и не знаю, сколько времени. Разрозненные фрагменты воспоминаний сбиваются в последовательности, никогда не задерживаясь надолго. Ощущения мутят мои мысли.

Это тяжелая работа ‒ возвращаться к жизни.

Моргая сухими глазами, я подозреваю, что был камнем уже много столетий. Оглядываясь вокруг, я оказываюсь в тусклой, захламленной комнате. Высунув язык, я пробую воздух и чувствую, как он проникает в мои легкие. Пахнет сладко, как… персики, успокаивающий аромат. Выращивали их в монастыре, где я когда-то жил.

В тот монастырь пришло разорение, и меня удалили из него.

Демоны всегда находят выход. Мой не мог вторгнуться на такую святую землю, а поскольку я отказался от привилегии передвижения, я не сомневаюсь, что монастырь пал из-за него.

Долгие годы я находился во владении моего демона, издевающегося и насмехающегося надо мной в бесчисленных голосах, когда он переходил от одного к другому, испытывая каждый из них в надежде сломить мою решимость. Его нападки закончились только тогда, когда на его землю пришла война и его носитель погиб. Он потерял все, включая меня.

С тех пор я принадлежал еще нескольким людям. Все они были злыми людьми, которые искали мое имя, и им была обещана сила, если они смогут ее узнать. Все они были обманщиками, и как только я понял их корыстную натуру, я отказался предоставлять им свою защиту.

Я не могу позволить им разделить мою силу с моим врагом.

Эдрайол.

Я знаю имя моего демона. Всегда знаю.

Он привязан ко мне, а я к нему. Он причинит вред кому угодно и чему угодно, пытаясь сделать меня своим слугой и вернуть себе силы. Поскольку он не может убить меня без того, чтобы ангелы не послали мне замену, он жаждет контролировать меня.