Ай да Пушкин, втройне, ай да, с… сын! - Руслан Ряфатевич Агишев

не отдавай на сторону. Мне ведь много потребно. Знаешь, в обитель, сколько знатных гостей приезжает? Не сосчитать, — отец Гавриил тяжело вздохнул и вскинул руки. Мол, просто толпами ездят. — И каждого нужно потчевать чем-то особенным…

Раскланявшись и приняв коробку с ароматными гостинцами, Пушкин, наконец, покинул гостеприимный дом городничего. Время было чуть больше двух часов дня, и он как раз успевал на ярмарку, к самому ее разгару.

— Дела-то складываются, как нельзя лучше, — улыбался он, направляя коня вслед очередной скрипучей повозке. — А я переживал из-за плохого предчувствия. Глупости, суеверия эти плохие сны…

Действительно, все очень хорошо, а главное, вовремя устраивалось. В один день удалось пристроить весь запас кофейного ликера, и, какая удача, все будущие запасы! Отец Гавриил, судя по обуявшей его решительности, был готов еще больше ликера скупить и сразу же расплатиться наличными деньгами. Также решился вопрос с типографией. Благодаря доброй воле городничего [просто премилейший старичок] печать его нового романа, второй части Ивана-морехода и библии ему встанет в сущие копейки. Как такой удаче не радоваться?

— Теперь ещё косметички бы пошли, вообще, хорошо было бы. Я бы уж тогда развернулся…

На ярмарке оказалось людно. Пришлось спешиться и вести коня в поводу.

— Красота… Всё бурлит, движется, кипит, — по пути Пушкин любовался развернувшейся во всю силу ярмаркой. — Настоящая стихия.

Подбираясь к месту, где заканчивались ряды, и велась торговля с возов, он замедлил шаг. Нужно было свое «хозяйство» высматривать, а то и пропустить немудрено. Сотни повозок, телег образовывали самый настоящий лабиринт, где с лёгкостью можно заблудиться.

— Хм, интересно. Уж не мои ли так кричат? — в ярмарочном гуле, к своему собственному удивлению, Александр вдруг разобрал весьма любопытные призывы, в которых отчетливо разбирались слова «красивиШный» и «косметиСка». — Точно мои, — аж поморщился, так резали слух исковерканные слова. — Креативят, молодцы.

И пошёл на голос.

— А вот и мои, красавцы… Смотри-ка, толпа какая, — Александр не сдержался и присвистнул, заметив бурление людей рядом со своими повозками. Десятки людей с разинутыми ртами галдели, размахивали руками, тыкая пальцами. — Видно, понравилось, раз такой ажиотаж поднялся…

Выставив в сторону локти, начал пробираться ближе. С каждым шагом толпа становилось все плотнее и плотнее, отчего приходилось еще энергичнее «работать» локтями. Естественно, на него «лаялись», тоже пытались ткнуть локтем или того хуже, ногой лягнуть.

— Куды прешь, как бык?

— Все ноги людям отдавил…

— Я тобе чичас…

Но едва увидев его дворянскую физиономию и богатое платье, быстро сникали и тут же исчезали в толпе.

— Ляксадра Сяргеич, Ляксандра Сяргеич! — заметив пробирающегося барина, Прошка подскочил на месте. — А мы уж вас обыскались. Товару-то почти не осталось…

Александр, сделав шаг, встал, как вкопанный. Лицо при этом вытянулось от искреннего удивления. Как это почти не осталось⁈ Там же товара было почти на десять тысяч рублей, и это по самым скромным подсчетами. Если же по нескромным подсчетам, то общий доход мог превысить и двадцать тысяч рублей. Они, что там перепились что ли?

Растолкав пару дюжих приказчиков, Пушкин оказался у своей повозки и первым делом стал высматривать ящики с товаром.

— Ни хрена себе, пусто! — не выдержав, ругнулся. В ближайшем ящике шкатулок с косметикой может две — три осталось, никак не больше. В двух других, вообще, ничего не осталось. — И по десять рублей купили? Это же большие деньги! Кто?

И неудивительно, что он сильно удивился. За десять рублей можно было хорошую дойную корову купить, да еще на теленка останется. Кого это так косметичка впечатлила?

— Все купили, Ляксандра Сяргеич! Только вот и осталось, — улыбающийся Прошка тряс парой шкатулок, что только что достал из коробки.

— Прошка не врет, Александр Сергеич, — рядом появился Дорохов с небольшим мешочком в руке. — Вы только уехали, к товару стал прицениваться один купец. По всему видно, что из староверов.

Выделив голосом слово «староверы» и одновременно многозначительно зыркнув глазами, товарищ замолчал. Похоже, намекал на что-то.

— Александр Сергеевич, вы что, про купцов из староверов совсем ничего не слышали? — с укоризной проговорил Дорохов. Лицо при этом такое «сделал», словно говорил о чем-то элементарном и известном всякому. — Про их капиталы, вообще, настоящие легенды ходят. Поговаривают, что в Сибири, куда их в свое время Петр Великий выселил, они тайно золотом промышляют, а потом его в торговлю и промышленность вкладывают…

Пушкин медленно качнул головой. Кажется, он что-то подобное припоминал. Вроде бы в свое время читал, что большая часть известных русских промышленников и купцов вышла из семей староверов. Кажется, старообрядческое происхождение имели такие известные купеческие семьи, как Морозовы, Рябушинские, Прохоровы, Марковы, Гучковы, Трятьковы [ главный герой также немного запамятовал, что в конце двадцатого века более половины российского капитала находилось в руках представителей старообрядчества, а примерно две трети всех миллионеров-предпринимателей были выходцами из старообрядческих семей].

— Вот, Александр Сергеевич, вам передали. Этот купец сразу все, что осталось взял, — Дорохов протянул Пушкину небольшой кожаный мешочек, оказавшийся при этом довольно увесистым. — Здесь золото…

Александр осторожно развязал завязки мешочка и заглянул туда. Изнутри сверкнуло желтым цветом.

— Не сомневайтесь, Александр Сергеевич, это настоящий золотой песок. На Кавказе я много такого повидал, разбираюсь. Здесь золота почти на десять с лишним тысяч рублей… Он сказал, что у него есть хорошее предложение для вас. Мол, в накладе точно не останетесь.

Дорохов кивнул в сторону торговых рядов.

— Ждет вас у менялы Абрамки-жида.

Пушкин кивнул, пряча мешочек за пазуху. Похоже, намечалось неплохое торговое сотрудничество. У купца оказался хороший нюх на товары, которые могут стать очень и очень популярными.

— Хорошо, Мишка. Оставайся здесь и продолжай бдить, а я пойду поговорю с этим золотым мешком…

Махнув рукой, нырнул в толпу. До торговых рядов, где с товарами стояли купцы посолиднее, было рукой подать. Где-то там, значит, стоял и прилавок этого самого Абрамки-жида, промышлявшего разменом денег.

— Определенно, удачный день. Почти двадцать тысяч заработали, — мысленно потирал руки Александр, вышагивая вперед. — Причем на будущее уже есть договор с батюшкой Гавриилом на поставку кофейного ликера. Очень хорошо…

Когда до первого прилавка оставалось с десяток шагов, Пушкин внезапно стал свидетелем весьма безобразной сцены, с чем он еще ни разу не встречался.

— Обмануть решила, сучка⁈ — до него донесся сочащийся злобой голос. — Думала, не пойму, какого ты черта на