Русский сценарий для Голливуда. Библиотека приключений. Том 1 - Александр Кваченюк-Борецкий

– Природа, мне – и мать родная, и супруга верная! – частенько признавался себе и другим Дмитрич. – Тайга же – дом родной!

9

В геологические экспедиции Виктор Дмитриевич Красногубов ферментировал беспрестанно. «Жена из дому выгнала». Да не то, чтобы выгнала. Порознь и он, и она чувствовали себя лучше, нежели, когда ютились в однокомнатной квартирке вместе с двумя детьми. Там таракану усами пошевелить было негде, а не то, чтобы целой семьей по-человечески зажить. Ей, Василисе, женщине очень маленького роста, всегда плохонько одетой, неловко было с мужем на людях показываться. Вот бы туфли на высоком каблуке справить! А – так, за спиной тут же начинали шушукаться. Подсмеивались. Однажды одного такого хохотуна Дмитрич неуклюже схватил за яблочко и слегка придушил. На пятнадцать суток за решетку угодил. Мол, мелкое хулиганство.

Как-то тарабанят в дверь. Нагло так. Открывает. На пороге ханыги стоят. Ты, говорят, Недоросток? Красногубов не сразу сметил, что его за другого, то есть, за подельника каких-то отморозков приняли. Адресок перепутали и кличут по-свойски, по-ихнему, значит. Тогда-то весь конфуз и вышел!

– Это, кто – недоросток? – осерчал Дмитрич.

– Ну, не я же! – ответил тот, кто стоял впереди других.

Владелец квартиры присмотрелся… У взвешенного бригадира грудь – колесом. На ней – золотой крест. Как на могиле.

– А, ты – что, верующий? – бычась на него исподлобья, сквозь жернова гуднул Красногубов.

Тут из-за позвоночника крестоносца со здоровенной финкой в руке, как мартышка из-за хлебного дерева, выскочил какой-то придурок. Рябое мурло его – дерг, дерг! И, не мешкая, все трое поперли на Дмитрича, чтобы оттеснить в глубь жилья. Но тот стоял на месте, как вкопанный.

– Где – наши бабки, где?!! – орал Рябой.

Жена вышла в коридор. Глядь: у одного бандита – нож! Заголосила, как ненормальная!.. Точно, ее резали! Тот зыркнул на нее так, что бедная женщина, зажав рот рукой, затрепетала всем телом. Приструнив бабу-дуру, харчки на нее – ноль внимания. Будто, это – не хозяйка дома, а неодушевленный предмет: еще одна вешалка или шкаф в прихожей. Присмирели дети, рассорившиеся, было, до слез из-за единственной жевательной карамельки. По ящику диктор цедила о буче на Балканах. Робингуды точили когти на крысу, позорившую черную масть.

– Лучше верни баксы!

С короткой стрижкой, широкоскулый, в куцых кикбогсинговых перчатках и потому торчавшими из них наружу пальцами, в спортивной майке, под которой угадывались туго налитые рельефные мышцы, бандит по прозвищу Грудь-Колесом походил на преуспевавшего в недавнем прошлом атлета. Но со спортивной карьерой, как видно, не заладилось. А, может быть, он и не мечтал о ней вовсе и потому парил бабло, не отходя от кастрюли.

– Вернуть?! – засомневался Красногубов.

В подтверждение Грудь-Колесом согласно тряхнул шарабаном. Двое других чутко стрёмили Дмитрича. Чуть, что – не так, и могло произойти непоправимое! Конечно же, бандиты загодя вооружились не только ножом.

– Ладно! – согласился гигант и отступил на шаг.

– Ты чего заднюю включил? – насторожился лиходей, которого среди своих, таких же, как он беспредельщиков, прозвали Кукиш-Мякиш.

Со впалыми щеками, изогнутым книзу, точно турецкая сабля, костистым носом и покатыми плечами, он был примерно на полголовы выше Грудь-Колесом, и все время подозрительно держал правую руку в кармане ветровки.

– А одеться?

– Ага, щас!

– Деньги тут недалече…

Бедная хозяюшка трясшимися руками пошарила в гардеробе, чтобы найти что-то из одежды для супруга.

– Витя, ты не задерживайся! – жалобно проскулила она напоследок.

Ахнув дверью, все четверо исчезли за ней.

Метя ступеньки подъезда, Красногубов сообщил бандитам, что, якобы, башли – на даче…

Иномарка заржала, как лошадь, и понесла с места в карьер. У Дмитрича, конечно же, и не то, что – дачи, даже засушенным гербарием в доме не пахло. Выехав за город, примерно минут через сорок подскребли они к какому-то строеньицу садоводческого товарищества – по крышу в земле. Вышли из машины.

– Так, это и есть твоя дача? – усмехнулся тот, чье погонялово было Рябой.

– Что? Не нравится?

– Не о том треп ведешь! – встрял в разговор Грудь-Колесом. – Смотри, я не шучу! Если денег там нет…

И бандит кивнул на избу.

– …вначале мы тебя в расход пустим, а после… Маруха2 у него – ничо! Я прав, пацаны?

– У меня, аж, слюни потекли, когда ее увидел! – подтвердил Рябой. – С собой ее на нашу хату заберем! Готовить нам хавчик будет… Ну, и…

После этих слов Дмитрич едва удержался, от неистребимого желания, схватив отморозка за шкирняк, тут же переломить ему хребет о колено.

– Размечтались!..

– Ну, ладно! Хорош языком чесать! Пошли в дом!…

Скомандовал бывший спортсмен.

– Ага, щас! Уже бегу и спотыкаюсь!..

Вместо того, чтобы сделать так, как сказал Грудь-Колесом, Красногубов вдруг – в поклон: «сопли» подтянуть. Ботинок, как челнок… Шнурки, как канаты для висячего моста… Пока бандюки кумечили3, в чем прикол, он – цап за порог иномарки! Никто толком ничего понять не успел!.. И поддомкратил так, что та в одну секунду со скрежетом опрокинулась на бок. У бандюг – глаза, как улитки!.. Повыползли из раковин и – по-пластунски вперегонки! Дар речи иссяк! Дмитрич небрежно поплевал на пятерни, в каждую из которых аккурат по спелому арбузу бы уместилось. Похлопал друг о дружку, чтобы стряхнуть прилипшую грязь. В довершение так лягнул каблуком в днище, что резвая импортная кобылка грохнулась «копытами» вверх. Нате, мол, не хочу! Крышу примяло. Стекла – дзинь, трынь!..

– Ах, ты!…

Угрожая ножичком, Рябой кинулся, было, на геолога, но, не рассчитав шаг, спотыкнулся о ближайшую кочку. Воспользовавшись моментом, Красногубов схватил бандита за чупрын и слегка приподнял над землей. Тот, аж, взвыл от боли. Вырвав у него нож, приставил к горлу.

Кукиш, не долго думая, вынул из кармана ствол и нацелил его на Дмитрича…

– Опусти, придурок! – приказал Грудь-Колесом.

Слыша дикий ор бултыхавшегося, как кое-что в проруби, и беспомощно брыкавшего в воздухе ногами кореша, бандит неохотно повиновался.

– Нет!.. Так не пойдет!.. – сказал геолог, когда стопы Рябого снова коснулись земли.

Дмитрич плотнее приставил лезвие ножа к горлу своей жертвы.

– Пушку отдай мне!

Грудь-Колесом, немного поразмыслив, толкнул локтем Кукиша в бок.

– Выполняй, что он говорит! Козырь теперь тебе, все равно, без надобности!

Взвесив на руке, подельник вчерашнего спортсмена швырнул пистолет к ногам геолога. Наклонившись, тот поднял его.

– Вот так-то будет лучше!

Не успели бандиты в себя придти после всего случившегося, как Красногубов, вовсю размахивая руками, был уже метрах в двадцати от них. До того резвый шаг наладил, что, аж, пар у него со спины пошел. Кукиш – ему вдогонку:

– Эй, Недоросток, а еще разок кувыркнуть тачку – слабо?!

Но Дмитрич лоб с затылком не путал. Хоть тресни, а в гости к себе он тоже их не звал…

10

Быстро вечерело. Солнце скатилось куда-то в самую середину тайги, словно готовясь ко сну. И тайга не запылала пожаром, а наоборот, хвоя ее потемнела. Вскоре огромное облако полумрака мягко опустилось на землю, окончательно стушевав и без того поблекшие краски. На небе, словно на лице девственницы, высыпали бледно-голубые веснушки. Геологи, вогнали колышки под палатку в землю. Ошкурив толстые сосновые поленья, в костер добавили охапку сухого валежника. И теперь кровожадные языки пламени при малейшем дуновении ветерка метались из стороны в сторону, словно в поисках невидимой жертвы, чтобы, затянувшись вокруг нее мертвой петлей, затащить к себе в пасть.

Дмитрич и Вахитов разместились на отдых в палатке, и, как было уговорено, первым бодрствовал Николай. Но это ему плохо удавалось. Освоив бревнышко, он клевал носом. Через два часа его должен был сменить Красногубов. После него охранять сон товарищей следовал черед Вахитова…

Под утро, когда пламя улеглось, и только красные угли, словно глаза сторожевого пса, напоминали о недавнем буйстве огня, на том берегу таежной речушки хрустнули кусты. Потом ночную тишину нарушил громкий всплеск воды. Настолько громкий, что его, вряд ли, издала бы даже самая крупная из рыб. Уже через минуту-другую, береговую мгу потеснила ретушь громадного зверя. Вращая головой и вибрируя всем телом, урча и недовольно пофыркивая, он стряс воду с бурой шерсти. Пошевелил ноздрями и жадно с шумом втянул в себя воздух. Затем направился к почти потухшему костру, на безопасном расстоянии от которого лежали вещмешки со съестными припасами… Вскоре он был на месте. Поочередно обнюхав каждый рюкзак, подцепил нужный, именно тот, что Дмитрич особенно старательно затянул хитроумным узлом размером не меньше, чем с кулак.