Батарейцы - Николай Петрович Варягов

в атаки все больше и больше танков и мотопехоты. Под вечер ему наконец удалось вклиниться в нашу оборону и рассечь ее.

В памяти Васнецова надолго остался первый бой. Тревожный и горький. Он много раз приходил в коротких снах, вновь и вновь заставлял переживать мгновения опасности. Дальше будут схватки с врагом намного труднее, но он воспримет их как должное. Этот же бой — первый в жизни — останется с ним навсегда.

С него и начались мытарства взвода Васнецова. Песчинкой, затерявшейся среди отходящего потока войск, он делил вместе с ними все невзгоды. Взводу пришлось прикрывать отход, драться врукопашную с фашистской пехотой, вместе со всеми испытывать налеты авиации противника. И все время младший лейтенант искал свой батальон.

…С каждым переходом ощутимее становилось дыхание моря. Яблоневые сады сменялись посадками виноградника, табака высотой до полутора метров, кукурузы. Красноармейцы ломали початки, с удовольствием ели.

На одном из привалов Гапоненко протянул Васнецову пригоршню крупных плодов.

— Погрызите, товарищ лейтенант.

На недоуменный взгляд командира Гапоненко ответил, указывая на ветвистые деревья:

— Грецкие орехи, товарищ лейтенант.

Васнецов разгрыз орех. Ядро оказалось вкусным. Он с удовольствием начал собирать плоды, вспоминая мелкие орешки родных смоленских мест.

К вечеру артиллеристы увидели впереди черную, уходящую к самому горизонту полосу. В лица ударил влажный воздух. Васнецов поднялся на скакуне на невысокий холмик и начал смотреть в бинокль на переливающуюся на солнце синюю воду. Почуяв влагу, конь ударил о землю копытом и тревожно заржал.

По колонне разнеслись зычные голоса: «Увеличить дистанцию! Рассредоточиться!» Стрелки бежали под деревья, стоявшие вблизи. Туда же сворачивали санитарные упряжки, повозки, двуколки. Дорога заметно опустела. И только тогда на горизонте Васнецов заметал фашистские самолеты и поспешил к орудиям.

Ездовые стегнули лошадей. Упряжки понеслись к небольшой дубовой роще, находящейся метрах в двухстах. Только успели скрыться, как вражеские самолеты начали пикировать. Раздались взрывы бомб. Вспарывая воздух, засвистели осколки, застучали очереди крупнокалиберных пулеметов. Спустя минуты две самолеты вновь прошлись над рассыпавшейся по обочине дороги колонне войск. А после улетели.

— Пронесло! — с облегчением проговорил Гапоненко, обернувшись к Васнецову. — Вовремя сориентировались, товарищ лейтенант. Не успей мы укрыться, фашисты прошлись бы по нам. Да еще как!

— Вовремя, Виктор Гаврилович. Мы все делаем вовремя. Только вот шлепаем которую сотню километров и никак не можем найти своих.

— Да разве же в этой кутерьме разыщешь, товарищ лейтенант?

— Надо, Гаврилыч, надо.

Дальше двигались без происшествий. Ночью прошли Туапсе. Затемненные улицы прифронтового городка были пустынны. Регулировщики торопили, предупреждали: не скапливаться. Городок небольшой, задержаться в нем до рассвета — значит стать мишенью для вражеской авиации.

Подошли к Лазаревской. Пристанционная площадь оказалась забитой пехотинцами, саперами, моряками. С железнодорожных платформ бойцы сгружали орудия, санитарные фургоны, армейские повозки. Лучи прожекторов кинжалами пронизывали небо, скользили по морю. Вода отсвечивала глянцем и казалась диковинной. Невдалеке ревели двигатели. Поговаривали, что там аэродром бомбардировочной авиации.

Васнецов с трудом разыскал коменданта гарнизона. Лейтенант-моряк поднял на него уставшее, с красными от бессонницы глазами лицо и переспросил:

— Сто пятьдесят восьмой укрепрайон, пулеметно-артиллерийский батальон? Ну ты, младшой, даешь. Сколько топаете — не нашли, а тут, браток, и говорить нечего. За последние дни кого только видеть не довелось. И все, как правило, своих ищут. Спросил бы чего полегче.

Наверное, вид у Васнецова был слишком удрученный. Комендант не выдержал, потянулся к обшей тетради. Пробежал несколько страниц и огорченно вздохнул.

— Нет, артиллерист, не попадался моим ребятам никто из твоей части. — Лейтенант потер висок и в раздумье закончил: — Вот что, давай-ка в Ново-Алексеевскую. Там штаб армии. Дуй туда со своим хозяйством. Может, кого и разыщешь.

Комендант не ошибся. Штаб армии находился в Ново-Алексеевской.

— Наконец-то нашел!

Начальник патруля недоуменно посмотрел на Васнецова.

— Кого нашел, младший лейтенант?

— Начальство, известно кого. Которую неделю как неприкаянный со взводом болтаюсь.

— А-а-а, — улыбнулся лейтенант, — из скитальцев, значит. Ты не первый. Тут пару часов назад майор полк привел. Аж в пляс пустился от радости, что нашел своих. Иди докладывай. Твои артиллеристы вон в том флигеле.

Оставив личный состав на околице, Васнецов поспешил в штаб. Начальник штаба артиллерии армии — невысокий подполковник в начищенных до блеска сапогах со шпорами — выслушал доклад, поинтересовался материальной частью.

— Орудия в исправности, личный состав полностью.

— Молодец, младший лейтенант.

Подполковник подошел к окну, глянул во двор и присвистнул.

— Ух ты! Чей же это иноходец чистых кровей? Уж не твой ли, младший лейтенант?

— Мой, товарищ подполковник, — ответил Васнецов.

— Да ну! — Подполковник окинул Васнецова оценивающим взглядом и как бы про себя обронил: — На вид вроде и щупловат ты, а какого иноходца отхватал! Не каждый командир полка имеет такого красавца. — И чуть помедлив: — Куда же тебя пристроить? Вот что, пойдешь командовать огневым взводом в пятьсот тридцатый истребительный противотанковый артиллерийский полк.

— А как же мой взвод? Куда его?

— Передашь другому. Подберем на твое хозяйство старичка. Под стать материальной части.

Васнецов посмотрел на подполковника расширенными от удивления глазами. Начальник штаба артиллерии, видимо, понял состояние Васнецова.

— Жаль расставаться с людьми?

— Так точно, жаль. Привык к ним, сколько километров вместе оттопали. Да и ребята ко мне привыкли…

— Понимаю тебя. Но твои горные пушки вряд ли много будем использовать в предстоящих боях. Устарели они. К тому же маловато их у нас в армии. Ты же парень совсем молодой, нужно расти. В пятьсот тридцатом орудия современные. Брать же с собой личный состав не резон. Расчеты знают материальную часть. Найдем им тут дело. Как, согласен?

Подполковник ответить не дал.

— Ну вот и хорошо. Значит, договорились. Попрощайся с людьми и отправляйся в помещение запасной роты. Там уже несколько командиров вашего полка ждут оказии. Да, взвод доставь сюда, коня сдашь штабному ординарцу. Тебе он там ни к чему. Матчасть на мехтяге.

Васнецов, огорошенный свалившейся новостью и огорченный предстоящим расставанием с товарищами, вышел из штаба. Дончак, заслышав его шаги, повернул голову и радостно заржал. Николай подошел, потрепал его по холке, сунул в ласковые губы коня кусок сахару, вскочил в седло и подумал: «Вот она, военная жизнь. Не думал не гадал час назад, как круто распорядится судьба. Что людям скажу? Поймут ли они меня?»

С тяжелым сердцем ехал младший лейтенант Васнецов прощаться со взводом.

ЗА НОВОРОССИЙСК

Запасная армейская рота располагалась в одноэтажном каменном сельском доме, утопавшем в зелени. Стены дома и пристройки к нему оплетал хмель, а ограду и деревянный каркас над дорожкой — виноградные лозы. С посыльным дежурного по штабу артиллерии армии — пожилым красноармейцем с длинными украинскими