Батарейцы - Николай Петрович Варягов

усами — Васнецов оказался в зеленом гроте. Боец снял с плеча винтовку, отер потное лицо и кивнул на застекленную веранду:

— Вот здесь она и находится, товарищ младший лейтенант. Хотя, смекаю, какая там рота. Одно название. Больше десяти командиров никогда не бывает.

— Куда же они деваются?

— Как куда? Убывают на укомплектование частей. Вы тоже не сегодня-завтра получите назначение. Недаром наши ребята окрестили ее пересыльным пунктом.

Красноармеец замедлил шаг и попросил разрешения идти. Васнецов поблагодарил его за помощь и, поднявшись по деревянным ступенькам на крыльцо, постучал в дверь.

— Не заперто! — услышал в ответ. — Входите.

Васнецов толкнул дверь, она легко подалась. Николай шагнул через порог в просторное помещение, огляделся. В сторонке за круглым столом сидело пятеро командиров. Рядом, скрестив на груди руки, стояла пожилая женщина с мягкими чертами смуглого лица и певучим голосом говорила:

— Ды вы, сынки, не стесняйтесь, ешьте виноград. Вон его сколько! Куда девать? Была большая семья, и нет ее. Муж ушел на фронт еще в июне, а вслед за ним — и сыновья…

При появлении младшего лейтенанта хозяйка умолкла, и все с интересом посмотрели на вошедшего.

— Никак, братцы, нашего полку прибыло? — первым нарушил молчание лейтенант с пшеничными усами. — Откуда, младшой?

— Из-под Ростова.

— Далече топаешь! — удивленно вскинул правую бровь лейтенант и чуть тише со вздохом продолжил: — Откуда только нынче наш брат не прибывает. Будем знакомы — лейтенант Чигрин. — И протянул руку.

— Младший лейтенант Васнецов, — представился Николай.

— Постой, постой! — встал со стула его сосед. — Кажется, знакомая личность. Сразу тебя и не узнать. Кожа да кости. Крепенько, приятель, тебя помотало, крепенько. Что так удивленно смотришь? Не признаешь, что ли?

— Тепляков! — вырвалось у Васнецова. — Борис Афанасьевич?!

— Наконец-то узнал! Да, брат, дела!

Борис Афанасьевич обернулся к соседу.

— А ты что молчишь, Шепелев, признал Васнецова?

— Как же, вспомнил! Вместе были на формировании укрепрайона. — Лицо Шепелева расплылось в улыбке.

Васнецов тут же оказался в крепких объятиях сослуживцев. Они что-то говорили, улыбаясь, а Николай, переполненный радостью встречи, твердил свое:

— Разыскал вас, черти! Разыскал! От самой Кубани иду и все ищу! Где вы пропадали?

— Там же, где и ты! — пророкотал баском Тепляков. — Вместе со всеми топали.

Волнение немного улеглось, и Николай продолжил знакомство с командирами. В ответ на свое рукопожатие слышал: «Лейтенант Малахов!», «Младший лейтенант Ямпольский!», «Младший лейтенант Ласкин!», «Лейтенант Костенко!»

— К столу, товарищу, к столу, — приглашал Чигрин. — Не будем обижать хозяйку.

Усевшись рядом с Тепляковым, Васнецов взял кисть винограда и бросил в рот ягоду, сочную и вкусную. Николаю не доводилось пробовать такое лакомство, и теперь он от удовольствия невольно прищурил глаза. Это не укрылось от радушной хозяйки.

— Вкусный ныне виноград-то, сынок! Ох сладкий, прямо мед! Ты ешь, вон как дорога тебя вымотала. — Хозяйка краем платка смахнула слезу.

— Были бы кости, Серафима Васильевна, — произнес Тепляков, — а они у него молодые, мясо нарастет.

— Так-то оно так. И все же нам, матерям, жалко вас. Оторвали от родных гнезд, маетесь по военным дорогам. Вот и мой тоже, ни слуху, ни духу. Где они, родные, мыкаются?..

Хозяйка вновь вытерла слезу, повернулась и поспешила во двор. Почти тут же вновь распахнулась дверь. В комнату шагнул посыльный.

— Товарищу командиры, вас вызывают в штаб!

В отделе кадров всем выдали предписания в пятьсот тридцатый истребительный противотанковый артиллерийский полк. Майор из штаба артиллерии армии ознакомил командиров с обстановкой на фронте. Советская Армия вела оборонительные бои у стен Сталинграда, на перевалах Главного Кавказского хребта, Таманском полуострове, в районах Темрюка, Анапы и станицы Крымской. Продолжалась наступательная операция по прорыву блокады Ленинграда. Ожесточенные бои развернулись на Среднем Дону.

— Войска нашей армии, — сказал майор, — совершенствуют рубежи в полосе обороны, на отдельных направлениях продолжают отражать контратаки противника. Фашисты стремятся любой ценой захватить господствующее перевалы, высоты и узлы дорог. Бои местного значения идут по всему фронту.

Майор показал на карте место расположения полка — горное село Шаумян.

Затем командиров принял начальник политотдела штаба армии. Он кратко ознакомил с задачами, стоящими перед войсками армии: в оборонительных боях надо было измотать и обескровить врага, а в последующем — уничтожить его. Напомнил о партийно-политической работе с личным составом, подчеркнул, что опираться необходимо на коммунистов и комсомольцев.

— Время работает на нас, товарищи командиры, — подчеркнул начальник политотдела. — Каждый день передышки дает возможность закрепиться на рубежах обороны, накопить силы и ударить по врагу…

Обстановка в штабе армии Васнецову понравилась: не было суеты, нервозности, никто не повышал при разговоре голоса. Это действовало успокаивающе, вселяло уверенность.

Часа через два полуторка везла командиров по изуродованному бомбежками приморскому шоссе. Водитель попался опытный, умело объезжал деревья, груды битого кирпича от придорожных строений. Море штормило. Волны с шумом разбивались о прибрежные скалы и, взметая шапки пены, отходили. Залюбовавшись необычной картиной, Васнецов не сразу обратил внимание на то, что кто-то толкает в бок. Потом услышал голос Теплякова:

— Ну как, пришел в себя, Николай? Или еще нет?

— Прихожу, Борис Афанасьевич. Кажется, закончились наши мытарства.

— Не скажи, может, только начинаются. Война, брат, штука серьезная. Уравнение со многими неизвестными. Думаешь, уходишь от огня, ан нет — попадаешь в полымя. Ко всему должен быть готов.

Слово за слово разговорились. Вспомнили друзей и знакомых по укрепленному району, налеты фашистской авиации на пути отхода. Выходило, что с Борисом Афанасьевичем часто оказывались в одних и тех же местах и в одно и то же время, но вот встретиться не довелось.

Со стороны моря тем временем доносилась канонада. В безоблачном небе вспыхивали воздушные бои наших «ястребков» с фашистскими стервятниками.

Через час с лишним свернули в горы. Началась извилистая грунтовая дорога. Двигатель машины взял высшую ноту, скорость упала, и затрясло. На одном из ухабов Васнецов чуть было не вылетел из грузовика — Тепляков успел за ноги схватить.

— Да ты, брат Коля, прямо парашютист…

Хохот заглушил слова Бориса Афанасьевича.

Прибыли в село Шаумян. Привели себя в порядок, представились командиру полка.

— Давно вас ждем, товарищу командиры, — радушно сказал подполковник Воеводский. Обернулся к стоявшему рядом комиссару полка Синельникову и поднял вверх срезанный осколком большой палец правой руки. — Живем! Каковы орлы! Почти у всех боевой опыт. Это много значит, очень много, дорогой мой комиссар.

— Конечно, Иван Николаевич, живем, — в тон ему ответил комиссар полка. — В батареях оставалось по одному — два командира. Пополнение как нельзя кстати.

Батальонный комиссар окинул прибывших добрым взглядом и, представившись, сказал:

— Прошу любить и жаловать. Не стесняйтесь обращаться с любыми вопросами.

Синельников улыбнулся. Васнецов обратил внимание на его глаза — синие-синие. Невольно вспомнилось где-то