Tertium Organum: ключ к загадкам мира, изд. 2-е - Петр Демьянович Успенский

действительный вид мира, мы увидим, что на нашем языке не только трудно, но даже абсолютно нельзя выразить правильного отношения вещей реального мира.

Эта трудность может быть побеждена только путём образования новых понятий и расширенных аналогий.

Дальше будут выяснены принципы и методы этого расширения, уже имеющиеся у нас и могущие быть извлечёнными из запаса нашего знания. Пока важно установить одну вещь: необходимость однообразия — монистичность вселенной…

Принципиально — неважно, что считать началом: дух или материю. Важно признавать их единство.

Но раньше было показано, что материальное представление вселенной имеет большие неудобства. Неудобства заключаются главным образом в том, что, представляя себе духовный мир материальным, человек представляет его себе в то же время трёхмерным. А трёхмерное представление духовного мира различных спиритических и теософических теорий — это уже явный абсурд, ведущий к другим абсурдам.

Поэтому в интересах правильного мышления необходимо сразу представлять себе началом дух, то есть сознание. Это избавит от многих ненужных блужданий по окольным путям и по тупикам. И если вообще признавать существование сознания, то необходимо признать, что существует только одно сознание, и больше ничего.

* * *

— Но что же такое материя? — спросит позитивист.

С одной стороны — логическое понятие, то есть форма мышления, — отвечу я. Никто никогда не видали материи и никогда не увидит её, материю можно только мыслить. С другой стороны — это иллюзия, принимаемая за действительность.

Ещё больше, это неправильно представляемая форма того, что есть в действительности. Материя — это разрез чего-то, несуществующий, воображаемый разрез. Но то, разрезом чего является материя, существует. Это реальный четырёхмерный мир.

— Ну, а вот это дерево, вещество, из которого сделан стол, оно существует?

Существует, но истинной природы его существования мы не знаем. Всё, что мы знаем о нём — это форма нашего восприятия его.

— Но если нас не будет, оно будет продолжать существовать?

Да, для сознаний, работающих в аналогичных с нами условиях восприятия, оно будет существовать в тех же формах, как для нас. Но само по себе это вещество существует как-то совершенно иначе, как — мы не знаем. Но, несомненно, не в пространстве и времени — эти формы мы налагаем на него. Вероятно, всё одинаковое дерево разных веков и разных частей света образует одну массу — одно тело [и], может быть, одно существо. Несомненно, что отдельного существования то вещество (или та часть вещества), из которого сделан этот стол, иначе, как в нашем восприятии, не имеет. Мы не понимаем того, что вещь — это только искусственное определение нашими чувствами какой-то неопределимой причины, бесконечно превосходящей [саму] вещь.

Но вещь может приобрести собственную индивидуальную и единичную душу. И тогда вещь существует уже независимо от нашего восприятия. Такие души есть у многих вещей, особенно у старых вещей: старых домов, старых книг, у произведений искусства и пр.

* * *

Можно считать установленным, что прямым методом, помимо сношения с ним путём речи или заключения по аналогий, мы узнать о существовании чужого сознания не можем.

Что же даёт нам основание думать, что в мире есть [другие виды] сознания кроме наших человеческих, ограниченных сознаний животных и полусознаний растений?

Прежде всего то обстоятельство, что если бы такие сознания существовали, то мы, с нашими средствами [восприятия], не могли бы узнать о них. Это, конечно, не доказательство их существования. Но это объясняет, почему мы не знаем их, если они существуют.

Затем, то обстоятельство, что мы знаем о существовании сознаний только в нашем разрезе мира и в низших [мирах] (люди, животные, растения). Между тем у нас нет никаких оснований думать, что в высшем разрезе мира, то есть в четырёхмерном пространстве, нет сознаний. Наоборот, логически всё говорит нам, что они должны быть и должны быть сильнее наших.

И наконец, те соображения, что мир есть сознание, что всё в нём сознательно, и ничего несознательного вообще нет и быть не может. Самое главное всё-таки то, что у нас нет оснований считать своё сознание единственной и высшей формой сознания во вселенной.

Вопрос стоит теперь так: как мы могли бы узнать о существовании сознаний других разрезов мира, высшего пространства, если бы они существовали?

Двумя способами: путём общения с ними и путём заключения по аналогии.

Для первого нужно, чтобы наше сознание само стало подобно им, вышло из рамок трёхмерного мира, т. е. нужно изменение формы сознания.

Второе может произойти путём постепенного расширения способности аналогии. Стараясь мыслить вне обычных категорий, стараясь смотреть на вещи и на себя с новой стороны, стараясь освобождать своё сознание от привычных пут представления во времени и пространстве — мы постепенно начинаем замечать аналогии между вещами, между которыми раньше ничего не замечали. Наш ум растёт. Вместе с ним растёт способность делать аналогии. Эта способность с каждой новой достигнутой ступенью расширяет и обогащает наш ум. С каждой минутой мы идём быстрее, каждый новый шаг делается легче. Наше сознание делается иным. И тогда, применяя к себе самому свою расширенную способность делать аналогии и смотря кругом, оно вдруг видит вокруг себя ряды сознаний, о существовании которых раньше оно не подозревало. И оно понимает, почему оно раньше не видало их. Они лежат в другой плоскости, не в той, в которой раньше жило сознание. Таким образом, в этом случае именно способность делать новые аналогии переводит наше сознание в иную плоскость бытия.

Сознание человека начинает проникать в родственный ему самому мир ноуменов. При этом заменяется взгляд человека и на явления феноменального мира. Явления могут вдруг получить в его глазах совершенно другую группировку. Как мы уже говорили, одинаковые вещи могут оказаться разными, разные — одинаковыми; совершенно отдельные, несвязанные вещи могут оказаться частями одного большого целого какой-нибудь совершенно новой категории; а вещи, кажущиеся неразрывно связанными, составляющими одно целое, на самом деле могут оказаться проявлениями разных сознаний, не имеющих между собой ничего общего и даже не знающих о существовании друг друга. Таким, то есть состоящим из разных сознаний, представляющим собою как бы поле битвы разных сознаний, может оказаться всякое целое нашего мира: человек, животное, планета.

В каждом целом нашего мира мы видим множество противоположных тенденций, наклонностей, стремлений, усилий. Каждое целое — как бы арена борьбы множества противоположных сил, из которых каждая действует сама по себе, стремится к своей цели, обыкновенно к разрушению целого. Но взаимодействие этих сил составляет жизнь целого. И во всём всегда действует нечто, ограничивающее деятельность отдельных тенденций. Это нечто — сознание целого. Установить существование