Татуированная любовь - Гайя Алексия
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она прижимает меня к стене, но я сопротивляюсь. Да, приперла меня она, но контролирую все я, всегда контролирую. Немного толкаю ее, и теперь уже она приперта к стенке. Она стонет, хватает холодными пальцами мой напряженный член, опускает руку дальше, к яйцам. Рычу от удовольствия. Мой член почти вибрирует у нее в руке. Громко выдыхаю. Одной рукой держу ее за голову, другой хватаю за ягодицы. Немного вялые, но уже слишком поздно и трудно прерываться.
Она водит рукой туда-сюда, лаская языком мою шею. Я стискиваю зубы, закрываю глаза и наслаждаюсь тем, что могу расслабиться и не думать ни о чем другом помимо того, что стою и наслаждаюсь незнакомкой. Я не должен делать этого, это ведь не я, я не трахаюсь с девушками, появившимися из ниоткуда, тем более в таких местах, но в такой день, как сегодня, я делаю что угодно. Просто пытаюсь лучше понять себя, а не трахаю все, что вижу, чтобы расслабиться.
И вот я сдаюсь. Поверхностное животное желание захватывает меня. Мне это нужно. Нужно выплеснуть все, что произошло в этот день, а сделать это со жгучей певичкой гораздо лучше, чем клеить непонятно кого в полубессознательном состоянии.
– Я хочу тебя, – сладострастно шепчет мне она на ухо.
Я и сам догадался, когда ты засунула руку мне в штаны…
Чуть отступаю, и она поднимает голову. Ее рука задерживается на головке члена, там, где он наиболее чувствителен. Смотрю на нее.
– Не поцелуешь меня? – спрашивает она вполголоса.
Нет, не хочу. Черт, еще одна девица, которая хочет любви. Кажется, мы неправильно поняли друг друга.
Ее пальцы сжались. Это единственный язык, на котором я говорю сегодня. Прищуриваю глаза, но сопротивляюсь и сдерживаю вырывающееся наружу рычание. Она умеет это делать. Смотрит на мой рот, усиливает хватку, а в следующую секунду приникает к моим губам своими. Обрушивается на меня, прижимаясь бедрами. У нее безумно дерзкий язык. Блин, меня возбуждает эта чертовка…
– Откуда ты его знаешь?
– Он живет у меня.
Занавеска, отделяющая нас от остального помещения, слетает. Появляется Таня, и ее лицо от увиденного меняется.
Певица хихикает, а я быстро отстраняюсь от нее и застегиваю штаны, но уже слишком поздно: все и так поняли, что произошло. Таня окидывает меня взглядом и надувается. Прямо за ее спиной зеленовато-карие глаза наполняются болезненными слезами. Мое сердце съеживается.
– Убирайтесь из моего бара, – отрезает Таня и уходит.
Ее голос эхом отдается у меня в голове, но я мало что понимаю. Я словно отключился от реальности. Певица, по-видимому, находит это забавным и толкает львицу, что стоит у нее на пути, но та не реагирует и просто плачет, не спуская с меня глаз.
Я стою как придурок в двух метрах от нее. Опускаю голову и смотрю на свои засосы, пытаясь дышать как можно ровнее, но воздуха не хватает; во всяком случае, мои легкие выплевывают все, что в них входит.
Слышу душераздирающее рыдание, и через несколько мгновений понимаю, что Елена уходит.
Чертов денек…
Дыхание сбивается, когда я слышу, как дверь с привычным скрипом открывается. Выдохнув все, что было в легких, я возвращаюсь в реальность. Хочу ее догнать, но через мгновение спрашиваю себя: зачем, ведь я ей ничего не должен.
Задергиваю занавеску и прохожу в бар, расталкивая по пути парочку слишком медлительных пьяниц. Елены уже нет.
Толкаю дверь и вижу, как она пересекает дорогу к своей машине, припаркованной напротив. Вижу, как она плачет. Иду следом, но какая-то тачка отрезает мне дорогу и заставляет остановиться. Что за?
Подхожу к ее машине, когда она уже завела мотор. Пытаюсь открыть дверь, но она заперлась. Стучу. Нет… не уезжай! Позволь все объяснить!
Вижу, как она трясущимися руками переключает скорость, а в следующую секунду машина уже отъезжает. Хочу крикнуть ей, чтобы она остановилась, но ничего не выходит. Чувствую, что я на пределе, и издаю вопль ярости. Почему я не объяснил ей, что чувствую, как это делают бедолаги в фильмах? Какой же я идиот!
И почему меня так волнует, что она страдает? Это не должно быть моей проблемой!
Когда я разворачиваюсь, сигнал заставляет меня остановиться. Машина чуть не наехала на меня. Сбиваю кулаком зеркало заднего вида. Водитель матерится и выходит из машины, но прежде чем его нога касается земли, я уже далеко. Черт бы побрал этого придурка, черт бы побрал Елену, черт бы побрал Солис и черт бы побрал этот день!
* * *
Я брожу по улицам, как призрак, снедаемый яростью. Слезы не перестают течь, и вместе с ними появляется дрожь в руках.
Я пришел из ниоткуда и иду в никуда. Я потерян даже больше, чем обычно.
Ненавижу этот день. Ненавижу эту жизнь, ненавижу львицу за то, что она делает меня таким слабым.
Мобильник вибрирует в ладони. Поскольку я идиот, я прочитал все сообщения Солис, которая все никак не отстанет. Не ответил ни на одно из них.
«Тиг, Хиллзы звонили… Ты где? Ответь, пожалуйста. Мы все очень волнуемся».
Я совершенно не в себе. Что мне делать? Даже не знаю, куда пойти, чтобы не спать на улице. К Солис? Нет, дохлый номер. Таня и Бенито – то же самое. А Хиллзы? Я никогда не смогу вернуться в их дом после того, как испортил ложкой дегтя бочку меда. Я не смогу объясниться перед Еленой.
Замедляю ход, затем останавливаюсь. Не знаю, где я нахожусь, но вот та скамейка мне кажется вполне приемлимой. Забираюсь на спинку и устраиваю на нее свою задницу. Ночь обещает быть холодной – уже почти осень. Плохо понимаю, что происходит вокруг. Обстановка совершенно ускользает от меня. В голове только слезы моей львицы. Качаю головой. Хватит уже! С каких это пор я такой сентиментальный?
Достаю из кармана пачку сигарет и вытаскиваю последнюю. Закуриваю и максимально вдыхаю дым за раз. Это не очень эффективно, но дает некое подобие внутреннего покоя на несколько драгоценных секунд.
Через некоторое время, пока я просто смотрел в пустоту, мой мобильник снова вибрирует: еще одно сообщение от Солис.
«Вернись к Хиллзам,
