Блондинка. Том II - Джойс Оутс

Да, я видела тебя. И заметила, как ты отвернулся и отверг свою Магду.

Сидел, скорчившись в кресле рядом с женой в душном зале маленького театрика на Бликер-стрит. А эта женщина, его жена!..

Я — «Мисс Золотые Мечты». Именно такую женщину, как я, заслуживает мужчина.

Да никогда она не звонила своему любовнику! Никогда не восхищалась Драматургом больше, чем другими мужчинами. Он был ее Авраамом: он должен был привести ее в Землю Обетованную. Она была крещена в христианской церкви, но она откажется от этой церкви и перейдет в иудаизм. Ведь в душе своей я еврейка. Бродяжка в вечных поисках родной земли. Он увидит, он поймет, насколько серьезно относится она к своей профессии. Ибо актерское мастерство — это одновременно и ремесло, и искусство, и она твердо намерена освоить и то и другое. Она умная молодая женщина, достойная и гордая, наделенная недюжинным здравым смыслом. Мужчина, подобный Драматургу, просто не полюбил бы другую. Мужчина, подобный Драматургу, просто бежал бы прочь от другой. Посмотрите, как рассудительна его Магда: ей не присущи ни горечь, ни женская истерия.

Пока Темный Принц купался в фаянсовой ванне на львиных лапах и с блестящими медными кранами, она переоделась в домашний стеганый халатик и, свернувшись калачиком на диване, начала переписывать в дневник стихи из «Песни песней Соломона». В букинистическом магазине Стрэнда она недавно приобрела «Еврейскую Библию»[31] и с удивлением и одновременно облегчением обнаружила, что это — почти то же самое, что и Ветхий Завет, только под другим названием.

* * *

— Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина.

О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! Глаза твои голубиные.

Голос возлюбленного моего! Вот, он идет, скачет по юрам, прыгает по холмам.

Вот и зима уже прошла; дождь миновал, перестал.

Цветы показались на земле; время пения настало, и голос горлицы слышен в стране нашей.

Я сплю, а сердце мое бодрствует; вот, голос моего возлюбленного, который стучится: отвори мне, сестра моя, возлюбленная моя, голубица моя, чистая моя!

Отперла я возлюбленному моему, а возлюбленный мой повернулся и ушел. Души во мне не стало, когда он говорил; я искала его и не находила его; звала его, и он не отзывался мне.

Ей надо хоть немного поспать. Голова просто раскалывается! А впереди предстоит еще столько усилий!

Да, она вернется в Голливуд; подпишет контракт на новый фильм. Избежать этого невозможно, ей нужны деньги, на развод Драматурга с женой, на их совместную жизнь, на все это ей просто позарез нужны деньги, а деньги может раздобыть только Мэрилин Монро. Она вернется в Город из Песка и снова станет там Мэрилин. Заранее знала, чем все это кончится. Даже не осознавая того, уже знала.

Однако она вернется, зная и понимая в актерском мастерстве гораздо больше, чем прежде. Месяцы учебы под руководством Макса Перлмана не прошли даром. На протяжении нескольких месяцев она смиренно и старательно, как умненький ребенок, осваивающий чтение, письмо и речь, впитывала азы этой науки.

Вы обещаете стать великой актрисой, говорил он ей. И если говорил при этом неправду, она сделает это правдой! Темный Принц был величайшим американским актером своего времени, как Лоренс Оливье был величайшим английским актером своего времени. Казалось, собственный дар очень мало значит для Темного Принца, бурный успех вызывал у него презрительную усмешку, не более. Я никогда не буду так себя вести. Раз знаешь, что тебе выпало благословение Господне, надо радоваться и благодарить.

Должно быть, она незаметно задремала, а потом вдруг проснулась, резко, сразу. И ее буквально затошнило от страха и дурных предчувствий. 3.40 утра. Что-то не так, что-то случилось. Темный Принц! Он вот уже несколько часов не выходит из ванной!

Он лежал в остывшей воде, в фаянсовой ванне на львиных лапах, упираясь затылком в ее закругленный край. Рот Темного Принца был полуоткрыт, по подбородку тянулась струйка слюны, глаза полузакрыты, и видно лишь серое мутноватое глазное яблоко. Волосы мокрые и липнут к черепу. Тело, казавшееся столь великолепным, скульптурным, как-то странно согнуто и обмякло, плечи приподняты, грудь точно вдавлена внутрь, у талии валики жира, пенис съежился и превратился в жалкий огрызок плоти, вяло покачивается в пенистой воде. О, да его вырвало в воду! И вокруг плавают отвратительные ошметки рвоты. Но он дышит! Значит, он жив. Это самое главное.

Кое-как ей удалось разбудить его. Он отбивался, отталкивал ее руки, осыпал проклятиями. Затем с трудом поднялся на ноги, расплескивая воду на кафельный пол, и снова чертыхнулся, поскользнулся, потерял равновесие и едва не рухнул обратно в воду, к счастью, она успела подхватить его, а то мог и голову разбить о край ванны. Она держала его, обхватив обеими руками. И вся дрожала от напряжения — Темный Принц был мужчина тяжелый, не слишком высокий, но крепко сбитый и мускулистый. Она умоляла его проснуться окончательно, быть осторожнее, в ответ на что он обозвал ее блядью (впрочем, наверное, в тот миг он просто не узнал ее, а потому оскорбление как бы не считалось). Однако при этом он крепко держался за нее, и вот через несколько минут ей все же удалось вытащить его из ванны. Он тут же плюхнулся на край и сидел с крепко закрытыми глазами, раскачиваясь из стороны в сторону и неразборчиво бормоча что — то. И тогда она намочила полотенце в холодной воде и бережно протерла ему лицо, и, как могла, оттерла рвоту с его тела. И все это время опасалась, что сейчас он начнет блевать снова, что он вдруг потеряет сознание и рухнет на пол, потому что дышал он как-то странно, неровно и со всхлипом. И еще казалось, не понимал, где находится. Однако после нескольких обтираний влажным полотенцем он понемногу пришел в себя и поднялся на ноги, и тогда она укутала его в большое махровое полотенце и, обняв за талию, повела в спальню. И с его бледных босых волосатых ног капала вода, и ей вдруг стало смешно, и она позволила себе тихонько засмеяться, чтобы подбодрить его, показать, что все в порядке, что она сумеет о нем позаботиться. Но тут снова споткнулась, и он чертыхнулся, и обозвал ее неприличным словом и еще — коровой и глупой шлюхой. А потом всей своей тяжестью рухнул на кровать, так что пружины жалобно взвизгнули, и она испугалась, что он сейчас сломает чужую кровать. Красивая антикварная кровать с медными шишечками в изголовье принадлежала какой-то богатой подруге Макса Перлмана, которая в данное время пребывала в Париже. Потом ей пришлось поднять ему ноги и положить их на кровать. Ноги показались ужасно тяжелыми, точно бетонные блоки. Затем она поправила его голову, сползавшую с подушки, волосы были все еще мокрые.

И все это время бормотала ему на ухо что-то ласковое и утешительное — в точности так же иногда приходилось ей поступать и с Бывшим Спортсменом, и с другими обитателями Города из Песка. Теперь она чувствовала себя уже лучше, смотрела на жизнь уже оптимистичнее. Да и по самой природе своей Норма Джин Бейкер была девушкой оптимистичной; разве не поклялась она сама себе, сидя на крыше сиротского приюта и любуясь светящимися вдали, на башне, буквами RKO: Я даю обет! Я клянусь! Я своего добьюсь! Я никогда не сдамся! И только теперь до нее дошло, что вся эта постыдная и унизительная сцена является сценой из фильма; если не детали, то общие ее контуры были знакомы и даже по-своему романтичны. Она была Клодетт Кольбер, а он — Кларком Гейблом; нет, она Кэрол Ломбард, а он Кларк Гейбл; и вся эта ситуация расписана в сценарии, и ни один из них даже не подозревает, что оба они одаренные актеры и вполне могут импровизировать.

Темный Принц у меня в постели. О, он близкий друг, он просил называть его просто Карло. Неужели мы с ним были любовниками? Нет, не думаю. Или все-таки были?..

А он тут же и захрапел. Она накрыла его одеялом и тихо свернулась калачиком рядом. Остаток этой кошмарной ночи прошел почти без сна. Ее изнурила утомительная, полная надежд, трудов и разочарований жизнь в Нью-Йорке; она стала заложницей этой жизни. Несколько раз на неделе пятичасовые репетиции в театре, долгие часы интенсивных и утомительнейших занятий у Макса Перлмана или у одного из его многочисленных и агрессивных молодых помощников; ее влюбленность в Драматурга и постоянная тревога, что он ускользнет от нее. И тогда она просто умрет, ей ничего не остается, как умереть; подобное фиаско может приговорить женщину к смерти. Ибо кто, как не родная ее бабушка Делла, с таким презрением говорила о собственной дочери Глэдис, которой не удалось удержать при себе ни одного мужа, даже красавца папочку Нормы Джин, который бы поддерживал ее? Делла, хрипло и грубо смеясь, говорила: Что толку быть падшей женщиной, шлюхой, и умудриться остаться к тридцати годам с пустыми руками? А Норме Джин как раз через несколько месяцев стукнет тридцать.