Повелитель камней. Роман о великом архитекторе Алексее Щусеве - Наталья Владимировна Романова-Сегень

прочих, прочих составляющих. Зодчий был убежден, что архитектурное сооружение может стать произведением только в том случае, если автору дана полная свобода действий.

– Есть два художника, которым я полностью доверяю, – кротко промолвила милая Елизавета. – Это Нестеров и Щусев.

Несколько удручало, что средств на строительство выделялось немного, поскольку все сооружалось на деньги великой княгини, коих после покупки участка и других расходов оставалось мало. Предстояло экономить, и это усложняло задачу, но тем интересней она становилась. И несмотря на то, что Щусев продолжал работать над храмом в Почаевской лавре, был одновременно вовлечен и в другие заказы, уже в августе он представил великой княгине проект Покровского собора.

Взявшись за дело, зодчий изначально решал вопрос о планировке самой обители, задаваясь вопросом, как вписать в ее ансамбль уже имеющиеся на территории усадьбы постройки. Место для обители княгиня купила большое – полторы десятины земли, с живописным садом.

Конечно, смысловым и композиционным центром архитектурного ансамбля Марфо-Мариинской обители должен был стать храм Покрова Пресвятой Богородицы.

Алексей Викторович прогуливался меж зелени старых яблонь и раздумывал над деталями планировки. В целом он выстроил схему, и она уже одобрена и его умом, и сердцем.

Он сорвал яблоко и надкусил фрукт. Оказалось червивое, и Щусев, выплюнув откушенное, не глядя, кинул остаток яблока за спину.

– Дядя, ты совсем дурак?! – услышал он детский голос и тотчас обернулся.

В нескольких шагах от него стояла босая девочка лет восьми-девяти, в простой поликовой рубахе ниже колена. Она сжимала кулачок.

– Ума совсем нет, кидаться яблоками, – укорила Щусева девочка. – Взрослый же! А если бы ты по руке попал?! Хорошо, что успела увернуться. А то бы прихлопнул мою тварь невинную.

А. В. Щусев в Риме

1910

[ГТГ]

– Кого?

– Божью коровку, вот кого! – Девочка раскрыла кулак и протянула руку. – Видишь?

Алексей Викторович сделал пару шагов вперед.

– Вижу. – Он мельком глянул на букашку.

– Ее нельзя ни убивать, ни прогонять. Потому что она бо-о-ожья!

– А коровка, потому что у нее пятна, как у коровы, – улыбнулся Щусев, но девочка не оценила его шутку, строго заявила:

– Вот у германцев ее называют жучком Девы Марии, а еще у кого-то, не помню, коровкой святого Антония, а Антоний помогает детям. Но вроде бы только католическим, но все равно ведь детям.

– Откуда такие познания? – удивился Щусев. – Я гляжу, ты интересная девочка.

Но интересная девочка не ответила. Она внимательно разглядывала насекомое, ползающее по ее ладони, то и дело поворачивая руку в зависимости от движения божьей коровки.

– А звать-то тебя как?

– Аленка, – не отрывая взгляда от жучка, сказала девочка.

– Ух ты! Не та ли ты самая Аленушка из сказки, которая летала по миру на божьей коровке?

– Нет, не я. Я не летала.

Щусев представил, как он берет в руки желтый и шершавый том со сказками Мамина-Сибиряка «Пора спать». Не так давно он читал Петруше на ночь про Аленушкины путешествия во сне по миру цветов. От воспоминания о жене и сыне стало грустно. Как там, в Питере, его милые?.. Он посмотрел с родительской нежностью на девочку.

Высочайшее удостоверение о назначении А. В. Щусева действительным членом Императорской академии художеств

7 января 1909

[ГА РФ. Ф. 356]

– А где же твои родители? Откуда ты? Почему одна?

– Померли все, – равнодушно сказала девочка, будто окончательно привыкла к горю или это не ее горе вовсе. – Пришла вот к царицыной сестре, говорят, она в святые берет.

– Прямо сразу в святые? – Щусев рассмеялся, отчего Аленка страшно рассердилась.

– Она бедных и сирот любит. Давеча одна тетенька мне про это сказывала. Иди, говорит, к богатой Лизавете праведной, ты и бедная, и сирота – непременно возьмет. Только я не знаю, как меня сделают святой, если я и в Бога-то не верю. И нету его, кажется, вовсе.

– Вот те раз! – опешил Щусев. – Как это нету? Ну, ты, Аленка, загнула. Есть, еще как есть.

– Да как же есть? Раньше мы жили с тятькой и мамкой да братиком, пусть бедно, но счастливо. А Он все счастье отобрал, – вздохнула девочка, – уморил всех. И как теперь верить? Вот мне бы и надо веры в Него. Хоть немножечко веры.

Щусев хотел что-то ответить, как-то поддержать девочку, но не успел, она его опередила вопросом:

– А ты, дяденька, чего тут делаешь? Тоже к Лизавете пришел? Если да, то в очередь, за мной будешь.

– А я тут храм собираюсь с ней строить. Только она не Лизавета, а великая княгиня Елизавета Федоровна.

– Так вы ее знаете? – От уважения девочка перешла на «вы».

Архитектор кивнул.

– Великая княгиня пока не здесь живет. Но поскольку со дня на день тут откроется лазарет для воинов, она часто бывает. А, кстати, вон и она. Идет. – Алексей Викторович указал на высокую стройную фигуру вдалеке.

– Все, мне некогда тут с вами, держите божью коровку да смотрите не обижайте ее. – И девочка торопливо, но очень осторожно передвинула насекомое со своей ладони на щусевскую.

С детства Алексей Викторович знал, что, если божья коровка попадает на руку, надо задать вопрос Вселенной, затем дунуть на жучка. Резко поднимется вверх, ответ – да. Продолжит ходить – отрицательный.

– Получится хороший храм? Все ли будет ладно при постройке? При отделке? Отвечай! – воззвал он к насекомому.

Божья коровка резко взлетела.

В один из сентябрьских дней Елизавета Федоровна пригласила Щусева и Нестерова в Ильинское, где она жила в то время.

Усадьба высилась на берегу Москвы-реки, и ее территория делилась на три парка – регулярный, пейзажный и прибрежный. Приятели прогулялись по парку, ближайшему к дому, огибая флигели, построенные для гостей и свиты.

Деньки стояли погожие. Однако уже многое в природе говорило, что лето уходит. Среди зелени появлялся янтарь, солнце светило не с июльской пронзительной силой, а легко и мягко.

Вышли к дому, перед которым был разбит зеленый партер с овальными газонами и цветниками. На пороге их встретила сама княгиня.

– В этой усадьбе прошло детство Сергея Александровича. Мы, как повенчались, сразу сюда приехали, – рассказывала она после приветствия. – А потом мы приезжали сюда каждое лето. Позже был освящен новый дом в соседней усадьбе Сергея Александровича, в Усове. – Елизавета указала рукой. – На другом берегу реки, напротив. Дом отапливался, можно было жить в холодные дни.

Княгиня устроила небольшую экскурсию по усадьбе. Затем пригласила гостей к чаю, во время которого велась беседа о