Глубокая печаль - Син Кёнсук

– Что ты там смотришь? – открывая дверь в комнату, спросил Сэ. Он подошел к Ынсо и обнял ее за плечо.

– Вон на тех ребятишек.

Сэ встал рядом и тоже стал смотреть вниз, смеясь и приговаривая:

– Ах, детвора, ну дают!

Оказалось, что дети срывали финики не для того, чтобы их есть. Они доверху набивали карманы, а потом начинали бросаться друг в друга. Один мальчик со словами:

– На тебе, держи! – бросил финик, а другой размахнулся битой и попытался отбить его, как бейсбольный мяч.

Сэ молча убрал руки с плеч Ынсо, подошел к столу и взял только что принесенные Ынсо газеты.

– А-а! – закричал ребенок. Финик попал, по всей видимости, от биты ему в лицо. Ребенок отбросил биту и присел на корточки. Не обращая внимания, что его напарник сидит и хнычет, мальчишка продолжал бросать в него финики. К плачущему ребенку подбежал другой ребенок, который играл рядом, и принялся его успокаивать.

– В нашем дворе тоже раньше росло финиковое дерево. Помнишь? – Ынсо отвернулась от окна, прошла в комнату и села на диван напротив Сэ, читающего за столом газету. Под его пальцами в нижней части страницы Ынсо разглядела рекламу книги издательства «Солнце и Луна». С конца прошлой весны Ынсо регулярно просматривала книги, которые рекламировало это издательство.

– Конечно, помню… Даже помню, как мы их ели, не дожидаясь, пока они поспеют. – Сэ ответил, но, не услышав поддержки разговора, посмотрел на Ынсо и сложил газету. Видя, что она о чем-то задумалась, он снова развернул страницу газеты. – А что?

Сначала Ынсо думала, что название этого издательства просто совпадает с названием компании Вана, которая занималась планированием. О том, что Ван зарегистрировал под этим именем издательство и теперь выпускает книги, она узнала только из книжного магазинчика при телерадиостанции.

Магазин был размером всего лишь в два пхёна и работал по заказам: сначала надо было заказать нужную книгу, а потом приходить и выкупать. Так и Ынсо зашла в магазин, чтобы выкупить заказанную для одной радиопередачи энциклопедию оперы, и обратила внимание на лежавшую перед ней книгу. Это была книга того самого издательства. Она взяла ее и поначалу подумала, что название всего лишь напомнило ей Вана, но на всякий случай открыла последнюю страницу книги, где были указаны данные. Там стояло его имя: «Издатель Со Ван».

– Что ты такое увидела? – Сэ принялся снова просматривать газету.

– Нет, ничего. Просто задумалась…

Ынсо встала, прошла на кухню и открыла кран. «Он, видимо, издал новую книгу». В рекламе было незнакомое ей название. Она достала рис из специального ящика для хранения, собираясь замочить его в миске с водой; вода лилась уже через край кастрюли, но она, даже и не думая закрутить кран, просто стояла перед раковиной.

Сэ заметил вдруг изменившееся настроение Ынсо, но продолжал дальше просматривать газету.

Опомнившись от дум, Ынсо вспомнила, что уже давно не видела свою собаку, закрыла воду и, повернувшись, позвала ее:

– Хваён!

Сэ продолжал внимательно просматривать газету. Ынсо подошла к нему и вырвала газету у него из рук.

– Нечего тут смотреть! Говорю же, что я просто задумалась.

Ынсо унесла газету на кухню, скомкала ее и выбросила в мусорное ведро. Неподвижно наблюдая за мгновенно изменившимся поведением жены, Сэ встал и подошел к окну. Резвящихся детей уже не было, только на земле были разбросаны ветки и листья.

«Все еще?» – Сэ тяжело вздохнул. Он сделал вид, что не заметил, как Ынсо, сама не своя, стояла у открытого крана. Он хотел спросить, что случилось, но, листая газету, просмотрел рекламу книги, напечатанной в издательстве Вана, и вмиг почувствовал камень в груди: «Вроде с Ваном и не встречается. Неужели она так изменилась, только увидев рекламу его издательства? До каких пор?!»

– А! Вот ты где была!

Сэ обернулся на радостный голос – Ынсо открывала заднюю дверь кухни и пыталась поднять на руки лежавшую за дверью собаку, при этом майка Ынсо сильно задралась кверху.

– Ну почему ты здесь сидишь? Неужели ты провела здесь всю ночь?

Сэ ревниво наблюдал, как Ынсо терлась своим лицом о морду собаки: в ее объятиях собака сидела спокойно, наклонив голову. Потеребив несколько раз ее за морду, Ынсо подняла голову, почувствовала на себе взгляд Сэ, подошла и передала ему собаку.

– Это ты вчера проверял двери? Хоть бы проверил, вернулась Хваён или нет. Смотри, она всю ночь провела на улице. Совсем замерзла. Разотри ее немного.

Ынсо отдала ему собаку и снова вернулась на кухню. Сэ посмотрел ей вслед. Она снова вела себя так, как будто ничего не случилось. Сразу же начала промывать рис: налила в него новой воды, прополоскала, немного потерла его между ладонями, снова набрала свежей воды и промыла еще раз.

Все это время Сэ смотрел ей в спину. «И о чем только думает эта женщина?» – От этих мыслей он почувствовал пустоту внутри. Он держал, но не ласкал собаку, а потом как пустое место положил ее на пол перед столом.

Ынсо, открывая дверь холодильника, оглянулась на Сэ.

– Ну обними же ты ее! Ей же холодно.

Сэ сделал вид, что ласкает ее, но, как только Ынсо подошла к раковине и повернулась к нему спиной, снова охладел. Сэ было непросто оттого, что Ынсо называла собаку Хваён. Ему было грустно и одиноко с того дня, когда Ынсо принесла собаку домой и с тех пор посвятила всю себя только ей. Из-за того, что Ынсо без конца заботилась о Хваён, Сэ не мог заставить себя обнять или погладить ее – собака казалась ему той самой женщиной с таким же именем.

Заметив, как Сэ оставил собаку одну на полу и вошел в свою комнату, Ынсо почувствовала, что с ним что-то не так. Она вытерла тряпочкой мокрые руки, посмотрела на газету, которую только что смяла и выкинула в ведро, подошла к двери комнаты и постучала. Ответа не последовало. Снова постучала, открыла дверь и вошла в комнату.

Сэ сидел на краю кровати, откинувшись на руки сзади себя. Когда Ынсо вошла, он не изменил позы. Она подошла к нему вплотную, и только тогда он поднял голову и посмотрел на Ынсо:

– Что?

Сэ знал наперед, что ответит Ынсо. Она скажет: «В чем я виновата?» Каждый раз, когда замечал подобное настроение и спрашивал об этом, она так говорила.

Сэ встал с кровати, чтобы излить скопившуюся в душе обиду, но не решился даже рассердиться на нее, просто взял замерзшие от воды руки Ынсо и увидел ее понимающий взгляд.

– Давай