Наше преступление - И. Родионов

тутъ увѣрить насъ, что до смерти испугался. Никто изъ нихъ не разсчитывалъ, что такая обычная въ нра-вахъ современной деревенской молодежи потасовка будетъ имѣть такой печальный исходъ.

«Вотъ теперь, господа, мы и подошли къ вопросу: істо же истипный виновникъ той страшной кровавой драмы, что стоила жизни одному изъ ея участниковъ? Вѣдь несомнѣнно изъ імоей рѣчи вы убѣдились, что но эти простыѳ парни — главныѳ виновники. Они не болыпѳ и нѳ меньше, какъ только слѣпое, послушноѳ орудіе посторонней злой воли, той злой воли, что буйно и свободно гуляетъ по всѣмъ городамъ и весямъ на-шей бѣдной» родины, что разрушаетъ все, къ чему ни прикоснется. Отъ этой страшной здой ' воли гибнутъ здоровье, счастье, достатокъ и жизнь милліоновъ лю-дей. Вы, конечно, понимаете, господа, о чемъ я говорю. Эта злая воля, эта проклятая причина, губящая все и вся у насъ на Руси, есть вино». .

XIII.

АДвокатъ залпомъ выпилъ стаканъ воды, обтеръ вспотѣвшее лицо платкомъ, положилъ его въ задній карманъ фрака и, шагнувъ ближе къ присяжнымъ, иродолжалъ свою рѣчь еще болѣе могучимъ голосомъ. Видимо, имъ овладѣло воодушевленіе.

—~И ни одному народу въ цѣломъ Вожьемъ мірѣ випо не причипяетъ столько золъ, сколько пароду р.ус-скому, потому что ни одинъ народъ ие падокъ такъ до вина, какъ мы. Это нашъ національный порокъ, наше національное бѣдствіе. У насъ пьютъ вездѣ, пьютъ всѣ, пыотъ наверху, упиваются внизу, пыотъ отъ богатства, пыотъ отъ бѣдиости, пыотъ съ радости, пыотъ съ горя, ныотъ на свадьбахъ, упиваются и иа иохорокахъ. И если наверху ;юди пьютъ приліічно, то чѣмт> ниже мы будемъ спускаться по обществснной

311

лѣстницѣ, тѣмъ приличіе все больше и больше уступа-отъ мѣсто безшабашности, разнузданности, а ужъ въ самомъ низу — въ мужицкой или рабочей средѣ пьютъ безобразно, отвратительно, до полной потери образа и подобія человѣческаго.

«Я просилъ васъ, господа, особенно запомни^ь, что 25-го августа, въ субботу вечеромъ, когда православные христіапе собирались въ храмы славить Бога, деревен-ская молодежь у казеннаго кабака славила чорта, до потерн сознанія упиваясь выдумкой его. (Въ залѣ опять послышался смѣхъ). Не смѣйтесь, господа, водка есть выдумка чорта. По этому поводу наромню вамъ разсказъ великаго писателя земли Русской Толстого. Разсказъ этотъ носитъ названіе «Первый винокуръ». Содержаніе его таково: «Пахалъ бѣдный мужикъ въ полѣ, а краюшка лежала у него подъ кафтаномъ у куста. Чертенокъ подсмотрѣлъ, утащилъ краюшку, а самъ спрятался за кустъ и сталъ подслушивать, какъ мужикъ будетъ ругаться >да его, чорта, вспоминать. Проголодался мужикъ, отпрегъ лошадь, пустилъ ее пастись, а самъ поднялъ кафтанъ, глядь, краюшки-то и нѣтъ. Потрясъ-потрясъ кафтаномъ мужикъ, оглядѣл-ся кругомъ, нѣтъ краюшки, да и только. Потужилъ му-жикъ, попилъ изъ колодца воды, отдохнулъ немного и опять пошелъ пахать на голодное брюхо, а про кра-юшку только и ;всего, что подумалъ: «пускай тотъ, кто его взялъ, ѣстъ на здоровье! значитъ ему нужнѣе». Смутился чертенокъ и побѣжалъ къ набольшому чорту, разсказалъ о своей ,неудачѣ. Раскричался, натопалъ на чертенка ніболышй чортъ и прогналъ его съ глазъ долой. «Иди, говоритъ, служить къ мужику на три года и безпремѣнно склони его къ грѣху». А не то пригро-зилъ въ святой водѣ выкупать. 0

«Обернулся чертенокъ добрымъ человѣкомъ и на-нялся къ мужику въ работники. И пошла съ той поры у пашего мужика удача.

«Въ первый годъ приказалъ мужпкъ посѣять хлѣбъ на горахъ, 'а работникъ посѣялъ въ низинѣ. Выпало засушливое лѣто. У сосѣдей хлѣбъ погорѣлъ, а у нашего мужика хлѣбъ обломный уродился. На другой годъ приказьгваетъ мужикъ посѣять въ низи-нѣ, а работникъ сѣетъ иа горахъ. Лѣто выпало моч-ливое; у всѣхъ хлѣбъ сгнилъ на корпю, а у нашего мужика амбаръ ломится отъ хлѣба. На третій годъ мужикъ ужъ и не зналъ, куда дѣвать зерно. Тогда-то чертенокъ научилъ мужика 'затереть хлѣбъ и вино курить. И накурилъ мужикъ цѣлую бочку вина. По-проОовалъ, понравилось. Сталъ онъ самъ пить и дру-гихъ почтовать.

«Смотался чертенокъ къ набольшому чорту и са-мого его привелъ къ мужику. А у того уже сидятъ гостн — все свои деревенскіе богатѣи.

^Выпили мужики по первому стаканчику; глаза у всѣхъ замаслились и начали они дружка дружкѣ пріят-ныя слова говорить, хвалить друікка дружку, льстить другъ другу, а какъ выпили по второму стаканчику, рѣчь-то сразу перемѣнилась: стали перекоряться, ру-гаться, дальше-больше, дошло дѣло й до драки. Въ кровь исколупали одинъ „цругому носы, пощипали во-лосы и бороды. Вздумалъ было хозяинъ разнимать гоетей. такъ куда! И ему досталось на орѣхи. (Въ залѣ раздался сдержанный, одобрительный хохотъ). Вы-пили мужики по третьему стаканчику и стали ужъ го-ворить «кто въ лѣсъ, кто по дрова», кричатъ, пере-биваютъ другъ друга, а какъ пошли расходиться по домамъ, такъ и попадали кто-гдѣ. Хозяинъ вышелъ проводить гостей, повалился носомъ въ грязь, барахта-ется, хрюкаетъ, какъ свинья.

«Подивился на это нАбольшій чортъ и шнбко ему это понравилось, расхвалилъ онъ чертенка и повысилъ его въ чиігахъ. «Теперь», говоритъ, «намъ можно спо-койно спать. Тепепь всѣ люди будутъ наши».

313

«й крѣпко призадумался нА-бѳльшьй чортъ да н говоритъ дошлому чертѳнку: «А я, говоритъ, понимаю, что ты сдѣлалъ». — «А что?» — спрашиваѳтъ чертенокъ. «Ты, говоритъ, въ это пойло подмѣшалъ лисьей, вол-чьей и свиной крови, потому что, какъ только вы-пили они по пѳрвому стаканчику, такъ и ^алисили дружка передъ дружкой; какъ выпили по второму, такъ и ну рычать и драться, какъ бѣшеные волки, а какъ пропустили по третьему, такъ и полегли всѣ въ лужи н хрюкаютъ, какъ боровья». — «Нѣтъ, отвѣтилъ чертенокъ, никакой такой крови я не подмѣшивалъ, а лисья, волчья и свиная кровь всѳгда текла въ жилахъ у людей да только люди не давали ей хода, а виномъ я разбудилъ ѳе».

«Такъ вотъ, господа, откуда пошло это зѳлье, вотъ кто изобрѣлъ этотъ ядъ, ежедневно и ежѳчасно отра-вляющій милліоны русскихъ людей.

«Теперь уяіе черти сами не производятъ вина, а этимъ дѣломъ занимается нашѳ министерство финан-совъ и занимается •пастолько успѣшно, что одной сплошной волной «монополька» шириною отъ Ледови-таго океана до южно-русскихъ морей захлестнула и топитъ и топитъ святую Русь. И катится она, эта пья-ная волна, нѳустанно, безпрерывно по равнинамъ, по горамъ и лѣсамъ на десятки тысячъ верстъ, отъ Бал-тійскаго моря вплоть до Великаго океана. Теперь пра-вославные люди съ горѳмъ ли, съ радостью ли, не въ церковь идутъ, а валомъ валятъ... въ кабакъ, валятъ всѣ: и старыѳ, и молодые, и подростки, и дѣти, почти поголовно валятъ мужики, навѣдываются и бабы.

«Мы—народъ ужасающе бѣдный, почти ниіцій; у наоъ бблыпая часть дѣтѳй остается за дверьми школы, потому что намъ не на что построить школъ, нечѣмъ платить жаловапья учителямъ, за то кабаки явные и тайные на всѣхъ улицахъ, па всѣхъ переулкахъ гра-довъ и весей Святой Руси. Приходи, крещеный людъ, пей, сколько влѣзетъ, только плати свои трудовыя де-

нежки. И крещеный ліодъ преть въ кабаки, спускаетъ послѣдніе гроши, отраБляется чертовымъ зельемъ, а потомъ, пропивъ умъ, озорничаѳтъ, буйствуѳтъ, теря-ѳтъ состояніѳ, здоровьѳ 'И часто доходитъ до скамьи подсудимыхъ, а з^тѣмъ—тюрьма, каторга. И подлежа-щія власти нѳ только нѳ препятствуютъ развивающе-муся съ каждымъ днемъ ужасающему бѣдствію, а; на-оборотъ, всячески способствуютъ развитію его. Онѣ дѣ-лаютъ то самоѳ, • что дѣлалъ бы чѳловѣкъ, который вмѣсто того, чтобы заливать начавшійся пожаръ, суетъ головни подъ крыши другихъ строеній. Да власти и ие могутъ вести иную линію, не могутъ, потому что вотъ уже много лѣтъ, какъ наше министерство финан-совъ стало монопольнымъ поставщикомъ вина оптомъ и въ розницу и, какъ всякій торгашъ, кровно заинте-совано въ ходкомъ сбытѣ евоего проклятаго товара.

«И въ результатѣ что же? А вотъ нѣчто похожеѳ на невыразимо грустную ,сказку. Была на землѣ свя-тая Русь съ своимъ твердымъ, мощнымъ, но кроткимъ обликомъ. Все терпѣливо и мужественно перенесла она въ свою долгую мпогострадальную жизнь: и удѣльные раздоры и опустошительныя нашествія иноплемен-ныхъ враговъ, и неистовства грознаго царя, и ужасы времепщиковъ, и крѣпостное рабство и не пошатнулась, не разбилась она, не исказился отъ того святой, кроткій ликъ ея, не ожесточилось сердце, не помутился умъ.

И Богъ благословилъ ея тяжкій историческій крестъ, и нечеловѣческій трудъ, и неописуемыя страданія ея, и она изъ бурь и грозъ, изъ крови и пламени всякій разъ выходила обновленной и все ширилась и все крѣп-ла... Изъ зависти дьяволъ опоилъ великій народъ сво-имъ зельемъ и желаннаго достигъ. Потемнѣло, искри-вилось кроткое лицо народа пьяной судорогой; озлоби-лось сердце; пропитъ умъ. И безъ замедленія враги дали первый грозный толчокъ. И теперь не только яе ширится Русь, а въ страхѣ и трусѣ озирается по сторо-намъ, и она, еще недавно неодолимая и страшная, какъ