Как жить и властвовать - Александр Александрович Игнатенко

не допустить до себя человека, который под видом доброжелательного совета доносит на кого-то; во-вторых, не отвергнуть получение важных сведений под предлогом отказа от услуг доносчика. Аль-Маварди вводит для того человека, который ещё неясен для властелина – советчик он или доносчик, специальное наименование Мутанассих – это «претендующий на то, чтобы быть благожелательным советчиком». Властелин должен посмотреть: польза или вред людям от такого человека. В первом случае его сведения нужно принимать и даже обращаться к нему за новыми, выслушивать его советы и т. п., во втором – удалить от себя такого «советчика» [466].

Советоваться

Житейская и политическая необходимость

«Зерцала» характеризуют совет как «одну из основ владычества и правил султанской власти; в совете нуждается и предводитель, и предводительствуемый» [467]. В обоснование необходимости для властелина (как и для подвластного) обращаться к людям за советом авторы «княжьих зерцал» опирались на Коран. В суре (главе), которая так и названа – «Совет», говорится: «…А дело их – по совещанию между ними» (42:36). «…Советуйся с ними о деле», – обращается в Коране Аллах к Пророку (3:153).

Эти извлечения из Священного Писания мусульман приводятся всеми, кто обращался к традиционным доказательствам [468].

Один из средневековых комментаторов Корана (ан-Навави) рассматривал второй отрывок в качестве окончательного довода в пользу необходимости совета: «Если уж Аллах ясными словами велел Пророку (мир ему и приветствие Аллаха!) спрашивать совета, хотя Пророк и был наисовершеннейшим человеком, то что говорить о других людях!» [469].

Приводились и слова самого Пророка: «Совет – укрепление против сожалений, пощада от попрёков» [470]. Праведный халиф Али Ибн-Аби-Талиб тоже высказался по этому вопросу: «Погибель уготована тому, кто ограничивается собственным мнением. Частью своего ума одаривают люди того, кто спрашивает у них совета» [471].

Резкой границы между традиционалистскими и рациональными доводами полезности и необходимости совета не было. Слова́ Праведного халифа Али об одаривании советующегося частью ума советчика повторяют и те мыслители, которые стремились рационально подойти к делу. Даже если советующийся умнее, чем советчик, у первого прибавляется ума от второго.

Создаётся даже впечатление, что авторы «зерцал» рассматривали разум как нечто субстанциональное, вещественное – такое, что можно передать и взять. «Кто спросил совета у разумного, тот взял у него половину его разума» [472]. Исключительно популярны были уподобления, рассчитанные на зрительные ассоциации. Одно – сравнивающее умы советчиков с реками, которые питают море, или притоками, питающими большую реку [473]. Второе сравнение – с использованием образа масла, доливаемого в зажжённый светильник [474].

Если ненадолго остановиться на сравнении с маслом, то нельзя не отметить, что в анонимном «Льве и Шакале» ду́ши властелинов сравниваются с масляными светильниками, которые светят «заёмным мнением» благодаря поступающему в них маслу и гаснут, если их этого масла лишить [475]. Сказано резко: властелины не могут жить без чужого мнения и совета.

Подчёркивается и выгодность совета, который экономит силы советующегося. «В совете – отдых тебе, усталость другому» [476]. Легендарный арабский мудрец Лукман наставлял своего сына: «Советуйся с тем, кто опытен в делах. Он одарит тебя мнением, которое дорого ему досталось, ты же получишь его даром» [477].

Даже если ты уверен в собственном мнении относительно какого-то дела, то и тогда не помешает посоветоваться. Пусть мнение других людей совпадает с твоим, тогда ты в нём укрепишься. Если оно отличается или расходится с ним, то такое положение явится своего рода оселком, на котором ты проверишь своё решение [478].

Практическая ценность совета подтверждается политическим опытом. «Часто совет одного мудреца способен погубить больше врагов, чем сильные воины, стальные мечи и острые копья», – говорится в «Калиле и Димне» [479].

Самый главный довод в пользу совета заключается в том, что советчик, как человек сторонний, может быть беспристрастным и бесстрастным. (И беспристрастность, и бесстрастность выражались в арабском языке одном словом.) Все без исключения авторы «княжьих зерцал» едины в том, что особая полезность совета проистекает из эмоциональной незаангажированности советчика. Ещё в «Тайне тайн» приводятся слова легендарного мага Гермеса Трисмегиста. Когда его спросили, почему мнение советчика является более предпочтительным, чем мнение самого советующегося, он ответил: «Потому, что советчик бесстрастен (беспристрастен)» [480].

Идея эта без изменений прошла через века, и спустя три столетия мы обнаруживаем её в «Избранных афоризмах» Ибн-Фатика [481], а ещё через четыреста лет – в «Чудесах на пути» Ибн-аль-Азрака [482][61].

Аль-Муради в своей «Книге указания» разъясняет этот пункт: «Даже от сообразительного и знающего человека разные стороны правильного представления могут быть укрыты за покровом любви или ненависти. Они отклоняют мысль от поражения цели» [483]. Поэтому-то заинтересованный в исходе собственного дела властелин (и всякий другой человек) нуждается в мнении постороннего, рассматривающего проблему трезво, без эмоций, без «замутнения страстями», по выражению того же аль-Муради.

Наконец, встречается в «княжьих зерцалах» и трактовка обращения к совету как чего-то самоценного, независимо от того, какой это дало результат. Аль-Маварди в «Жизненных правилах дольнего мира и религии» постулирует со ссылкой на «златоуста»: «Более достохвальна ошибка, случившаяся из-за того, что кто-то следовал совету, чем правильное действие, совершенное кем-то, кто ограничивался собственным мнением» [484]. В «Бесценной драгоценности» Ибн-аль-Хаддада подобная идея приписывается омейядскому халифу Абд-аль-Малику Ибн-Марвану (685–705), который якобы сказал: «Ошибиться, спросив совета, милее для меня, чем достичь цели, ограничившись собственным мнением и исполнив его без чьего бы то ни было совета» [485].

Впрочем, такая рекомендация встречается нечасто. Чаще мы находим другое – по принципу «лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным»: «Лучше спросить совета и преуспеть, чем довольствоваться собственным умом и потом раскаиваться» [486].

Советчик: идеальный образ

Любой и всякий?

Всякий ли человек годится на то, чтобы быть советчиком? А если не всякий, то какой именно? Практически все авторы «княжьих зерцал» считали, что за советом нельзя обращаться к первому встречному, и выдвигали ряд критериев, которым советчик должен удовлетворять. Но сначала – о позиции, редко встречающейся в «зерцалах». Только у некоторых авторов удалось мне обнаружить одобрение любого советчика. Первый – это ат-Тартуши с его «Светильником владык». Там мимоходом констатируется согласие мудрецов касательно того, что к высказыванию совета нужно поощрять всякого, пусть даже «ничтожного и недужного человека» [487].

На автора «Светильника» (XII век) ссылается спустя три века Ибн-аль-Азрак в своих «Чудесах на пути». Правда, «ничтожный и недужный человек» превратился у него в «придурковатую прислужницу», что могло произойти из-за вполне объяснимой замены арабских букв. А сам тезис развернулся и получил идеологическое