Всеволод Большое Гнездо - Алексей Юрьевич Карпов

...Когда в самом конце XIII столетия, уже после ордынского нашествия на Русь, один из владимирских епископов (Иаков или Симеон) будет обращаться к не названному по имени князю, сыну Александра Невского (Дмитрию или Андрею), он будет ставить ему в пример его предков — «прадедов и дедов», неустанно заботившихся о «Святей Богородице Володимирской»: как они «украсили церковь Божию клирошаны и книгами», как «богатили домы великыми, десятинами по всем градом и суды церковными...»55. «Прадеды» (во множественном числе!) — это первые устроители церкви, Всеволод и Андрей, чьими стараниями град Владимир и был превращён в «город Святой Богородицы», находящийся под Её особым и неусыпным покровом.

Вторая Рязанская война

Первый поход Всеволода на Рязань в 1180 году привёл к подчинению ему Рязанской земли. Братья Глебовичи целовали крест «на всей воле Всеволожи» и обязались каждый держаться своей волости. Вместе участвовали они и в походах владимирского «самодержца». Но мир в Рязанской земле продержался недолго. Причиной новой войны вновь стала вражда между князьями, и вновь из-за Пронска. Пожалуй, нигде на Руси вражда между братьями не достигала такого ожесточения, как в Рязанском княжестве, а мирить князей на первых этапах этой бесконечной междоусобицы приходилось Всеволоду Юрьевичу.

«И бысть крамола зла вельми в Рязани: брат брата искаше убити» — так начинает рассказ о Рязанской войне 1185 года Лаврентьевская летопись. По убеждению летописца, крамола эта всегда и везде есть дьявольское наваждение: так было и в прежние дни, когда ненавистник рода человеческого воздвиг Каина на Авеля, а потом окаянного Святополка на Бориса и Глеба, — и всё ради власти, «абы единому власть прияти, а братию избити»; так случилось и теперь, когда старшие Глебовичи, Роман, Игорь и Владимир, задумав извести братьев, начали войну против младших, Всеволода и Святослава, княживших в Пронске56. Впрочем, такова версия суздальского летописца — мы же не будем забывать о том, что великий князь Всеволод Юрьевич поддерживал в этой войне своего рязанского тёзку. А потому к версии, изложенной в Лаврентьевской летописи, нельзя относиться как к вполне объективной.

Как видим, по сравнению с первой междоусобицей расклад сил в семье рязанских князей изменился, но ненамного: Владимир и Святослав поменялись лагерями (предварительно, видимо, поменявшись и волостями); Всеволод же сохранил княжение в Пронске, оставшись во враждебных отношениях со старшими Романом и Игорем (ещё один Глебович, Ярослав, участия в событиях не принимал). Старшие предложили уладить спор на княжеском «съезде», собравшись все вместе, впятером; однако веры им не было: младшие посчитали, что их приглашают на съезд «лестью», обманом, только для того, чтобы схватить или даже убить. Может быть, это было лишь плодом их воображения, а может быть, и правдой. Историописатели более позднего времени также расходились во мнениях. Одни винили во всём старшего, Романа, который и натравил братьев на злое дело (или даже его злую жену — напомню, дочь великого князя Святослава Всеволодовича); другие — младшего, Всеволода, бывшего будто бы зачинщиком смуты. Так или иначе, но, опасаясь нападения, Всеволод и Святослав начали «город твердити», то есть готовить Пронск к осаде. Это было расценено старшими Глебовичами как объявление войны: «...И они услышали, что город укрепляют, и пошли к Пронску, собрав воинов множество; те же затворились в граде. И начали воевать град их и сёла».

Так война вновь пришла в рязанские пределы. Младшие Глебовичи обратились за помощью к Всеволоду Юрьевичу — гаранту мирного договора 1180 года. Всеволоду война в Рязанском княжестве была не нужна, и он постарался не допустить её. «Правоверен, бояся Бога и не хотя видеть кровопролития в них» (выражение суздальского летописца), он отправил в Рязань своих послов. Летопись приводит слова, с которыми владимирский князь обратился к Роману, Игорю и Владимиру Глебовичам:

— Братия! Что так делаете? Не удивительно, если бы нас поганые воевали. А вы ныне хотите братию свою убить?!

Однако этот исполненный пафоса призыв не произвёл на братьев должного впечатления: «Они же, услышав это, разгорелись буйством, и начали гневаться на него, и бОльшую вражду иметь». Если верить суздальскому летописцу, Глебовичи начали «замышлять рать» уже против самого великого князя Всеволода. Это надо понимать так, что Всеволод Юрьевич оказал младшим князьям не только моральную, но и военную помощь — направил в Пронск триста ратников из владимирской дружины, что должно было остановить войну в Рязанской земле. Но не остановило. И теперь враждебные действия старших князей против младших должны были восприниматься как направленные против «Всеволода Великого» (как именует летописец владимирского князя, дабы отличить его от рязанского тёзки).

Поскольку мольбы пронских князей о помощи продолжались, Всеволод Юрьевич отправил в Рязанскую землю настоящую рать; возглавлять её он поручил свояку Ярославу Владимировичу (который годом ранее был выведен из Новгорода по требованию новгородцев) и муромским князьям Владимиру и Давыду Юрьевичам. Когда те были у Коломны, то есть вошли уже в пределы Рязанской земли, старшие Глебовичи наконец опомнились и отступили от Пронска. Всеволод Глебович выехал к Коломне, навстречу своим избавителям, оставив в Пронске брата Святослава. Считая свою миссию выполненной, муромские князья и Ярослав Владимирович вернулись домой: первые в Муром, второй во Владимир. Воевать в Рязанской земле им тоже не хотелось.

Вместе с Ярославом отправился во Владимир и Всеволод Глебович — благодарить великого князя за помощь, а главное — на «свет» с ним: обсуждать сложившуюся ситуацию, а может быть, и с надеждой на получение новых волостей или даже княжения в Рязани.

Однако война была далека от завершения. Узнав об уходе чужих князей, Роман с братьями возвратился к Пронску. Отказываться от своих планов братья не собирались. Особенно тревожил их предстоящий «свет» их брата со Всеволодом Великим: ничего хорошего от этого они не ждали. Итак, осада Пронска возобновилась. Святослав Глебович затворился в городе вместе со своими людьми и людьми брата, а также владимирцами из присланной Всеволодом Юрьевичем дружины. «И бишася крепко», — свидетельствует летописец.

Но выдержать осаду у них не получилось. Осаждавшие перекрыли доступ к воде (крепость стояла на высоком мысе), так что защитники города начали изнемогать не только от голода, но и от жажды. И тогда старшие братья обратились к Святославу с предложением:

— Не мори себя голодом с дружиною. И людей не мори, но выходи к нам! Ты нам брат — разве съедим тебя? Только отступи от брата Всеволода.

(«Ибо не ты нам враг, но