Куда убегает ваш утренний кофе? - Екатерина Шварцбраун

И окончательно психотические защиты «я — это ЮФ», «я — это АЧ» и, следовательно, «я — это кто угодно», начало работы которых и открывало фазу острого психоза. Только в ней я могла проявить и наконец-то проявляла агрессию по отношению к АЧ.

Это представление о благородной любви АЧ к ЮФ вместе со всем сопутствующим пакетом сохранялось у меня по крайней мере в течение 5 лет.

Прошло 5 лет, и я осмелилась, наконец, публично рассказать правду:

Та история началась ещё до того, как я поступила к учителю, когда Большой Змей познакомился с Летящим Снегом и Кривым Копьём. Летящий Снег была красива и умна и в совершенстве владела мечом. Кривое Копьё был мастером сражений трое против всех. Большой Змей был учтив с Кривым Копьём, и честь соблюдалась. Когда я поступила к учителю, не было войны кланов, и друг Большого Змея, Сломанный Меч, был ещё смешлив и несерьёзен. Полная Луна тогда была такая же упрямая, как и сейчас. Она мастер тяжестей. Затем между кланами началась вражда, сначала неявная, потом открытая. Летящий Снег оказалась врагом Большого Змея, и честь не позволила ей поступить иначе, чем она поступила, когда Большой Змей открыл ей своё сердце. Когда учитель вернулся, я немедленно отправилась к нему, чтобы перевязать его. Я любила учителя и знала, что не могу его утешить. Дружба со Сломанным Мечом всегда поддерживала Большого Змея. Отношения между ними были образцом любви. Я также любила Сломанный Меч. Сломанный Меч любил Полную Луну, а она любила его. Но так вышло, что они никогда не говорили друг с другом. Полная Луна считала, что все важные вещи говорятся единожды и нет нужды их повторять. Сломанный Меч никогда не обсуждал Полную Луну. Летящий Снег, конечно, никогда не изменила бы своему клану, но я знала, что она не была счастлива. Шли годы, Сломанный Меч стал совсем серьёзный, учитель совершенствовался в искусстве, иногда доходили какие-то новости и о Кривом Копье. В первый весенний месяц этого года я отправилась в деревню, чтобы обратиться к родовым духам. Я попросила родовых духов избавить меня от болезни и о том, чтобы всех этих людей, о которых я пишу, также миновала несчастливая судьба. Когда я возвращалась домой, с собой у меня был мешочек риса. Родовые духи сказали, когда зёрна кончатся, они исполнят мою просьбу.

Эту историю рассказал мне Большой Змей.

Сегодня я проснулась во владении Аояма в Токио, на 17 этаже. Я работаю на сборке принтеров посменно. Завтра выходной. Может быть, вы знаете, что стало с Летящим Снегом и Кривым Копьём, а я нет. Сломанный Меч, говорят, теперь настоящий учёный. Полная Луна осталась такая же упрямая, как была. Не знаю, какие духи могли бы изменить Полную Луну.

АЧ откомментировал это:

Уточнения со стороны

Более распространённое прозвище Большого Змея — Император.

Кривое Копьё был мастером сражений один или двое против всех. Третий его спутник не находил большого удовольствия в сражениях.

Я любила учителя и даже не знала, что утешаю его.

Сломанный Меч был равно-душен ко мне, к Полной Луне и к Летящему Снегу.

Сломанный Меч никогда не обсуждал их прилюдно.

После этого не прошло и нескольких месяцев, как я уже довольно непринужденно сказала АЧ про его безумную любовь к ЮФ. И он всё-таки был крайне изумлен.

Оказалось, мои интерпретации имели отношение прежде всего ко мне самой. Да, АЧ бы не отказался от ЮФ, это он и говорил с самого начала, но никаким идеалом она для него не была и не могла быть. Он в нее вообще не был влюблен. Это человек, который больше всего на свете остерегался смешивать идеальную женщину и реальных, земных. Я узнала гораздо позже, почему. У него был травматический опыт такого рода, вплоть до нейропатических болей, когда он не выдержал и отправился к психологу, чтобы вылечиться от этого. И он от этого вылечился. Не знаю, насовсем или нет, наверно что-то мне позволило почувствовать, на что он вообще-то способен. Я так себе это и представляла — как ужас, летящий на крыльях ночи. Только вот идеальную женщину выбрала по своему вкусу.

Обсуждая мои многолетние представления о его любви к ЮФ, он довольно насмешливо отзывался о ней, о ее «романтичности» и «благородности», и называл «гусыней». Когда он приехал тогда к ЮФ, как он мне наконец объяснил, то увидел, что она очень испугана его ожидаемой сексуальной агрессией, она даже вызвала срочно ДК, чтобы «защититься», и кроме этого защитилась сама: она стала высокомерно и презрительно выспрашивать у АЧ, из какой он семьи и кто была его мама… Так что он сообщил к ее удовольствию, что он из рабочих и что мама его всю жизнь стремилась в Москву и ей это удалось. Словом, как раз то, что хотела бы услышать ЮФ, чтобы почувствовать себя на высоте. Дальше он стремительно напивался и старательно оправдывал все предчувствия ЮФ на его счет. Я помню, говорил он, что хватал ее за ляжки и сообщал, что она лучше всех.

Если мне хоть немного удалось описать ЮФ, то вам должно быть понятно: хватать ее за ляжки — это последнее, что стоит сделать, желая ей понравится. Пожалуй даже стихов не стоит читать — это как-то подозрительно либидозно. Лучше всего говорить о физике или математике.

А насчет того, что он ей говорил «ты — лучше всех, а Катерина и МН мне просто служат», он мне сказал: вот ты подумай — кто станет говорить, желая тебе понравится, про своих девочек что они — полная фигня, а ты одна только лучше всех? Ты сразу подумаешь — а что же он другим потом скажет про меня? Имеет смысл так говорить, желая тебя привлечь? Я поняла его аргуметацию. Что он бы так глупо не поступил. И зря. Меня можно было бы этим привлечь. Другое дело ЮФ, она умела думать на два хода вперед… В общем, чем больше она выражала презрения, тем ужаснее он себя вел. У него было что-то вроде такой довольно гнусной истерики — позже я видела такую пару раз, что вообще-то для него нехарактерно в моем присутствии. Но для тонкой и чрезвычайно приличной ЮФ, как чувствовал АЧ, это было как раз то что надо. «Ах, вы считаете меня дерьмом! Так я вам покажу, что вы плохо себе представляете, что такое настоящее дерьмо!» Словом, это была голая жопа в офицерском собрании. Что не обязательно является романтической трагедией.

Касательно поведения ЮФ — конечно, она была оскорблена — ведь ее как раз и оскорбляли. Но гораздо важнее было дать знать об этом мужу, о том, как она оскорблена, и какое испытывает презрение к этому недочеловеку, которого пригласила в гости. Надо было написать ему отчет о событиях так, чтобы не возникало ни малейшего сомнения в ее нравственной позиции в этой истории.

МВ же это письмо опубликовал в порядке склоки в отместку за приставание к жене и для скандала, что для еврейского спора вполне нормально. Русский, как заметил ЕП, в таком случае вместо журнальной публикации скорее дал бы в морду.

Я же продолжала в течение 6 лет сохранять собственную романтическую версию событий, которая каждый раз меня целиком разрушала. Причем последующее как бы излечение не затрагивало этого ядра. И хотя после выписки я уже не говорила, что «я — это ЮФ», «я — это АЧ», то есть крайние психотические защиты у меня снимались, со временем все опять к этому возвращалось. Сам конфликт оставался в неприкосновенности.

Прошло несколько дней после скандального письма ЮФ, и АЧ опубликовал в качестве результата испытаний свою программную статью под названием «Против Иудеев».

Резюме ее было такое:

Если рассмотреть типичную транзакцию по существу между вами и иудеем, речь ни в коем случае не идёт об открытом противопоставлении заявленной вами позиции, что было бы возможно только через принятие её нуменозного содержания хотя бы в качестве исходной посылки, речь идёт об её изощрённом игнорировании: в лучшем случае в предлагаемом вами контексте будут рассмотрены все элементы, слова и конструкции, кроме имеющих отношения к сути высказываемого, рассмотрены и выданы иудеем за главное. Уточнения здесь не помогут, поскольку с уточняющим материалом повторится та же самая история, и так до тех пор, пока вам этот никуда не ведущий процесс не надоест. Подчиняясь мироустроительному началу своей культурно-расовой миссии, иудей, сознательно или нет, стремится установить парадигму Закона в окружающем его коммуникативном пространстве. Его коммуникациям присуща своеобразная внутренняя автоструктуризация (конечно же, доказательная в своей основе), в ультимативном ключе предлагающая сдаться на милость Закона, выступающего здесь как диктат матриархального консенсусного начала (так принято / не принято) и низших проявлений Сатурна. Конечно, неспособность к значимым коммуникациям в современном мире — патология общечеловеческая, здесь же я обрисовываю её особенности именно для данной схемы.

Упрекнуть иудея как иудея за подобные действия даже и нельзя, ибо именно в этом и состоит его культурно-расовая задача — подготовить мир к приходу Машиаха, расчистить его, максимально ослабить гоев, которые будут служить (***). Т. е. совершая это, он не врёт ни себе как представителю народа, ни своему «раввинистическому» (см. выше) предназначению. Таким образом, каждый контекст, предложенный вам иудеем-«раввином», пусть даже состоящий из правильных слов, конструкций и материалов, является контринициирующим, а полезность — кажущейся, или же она обращается в свою противоположность в долгосрочной перспективе. Следует уточнить, что отнюдь не возбраняется возможное использование деталей предлагаемой вам бомбы, но вопрос о таковом встанет уже после опознания бомбы как бомбы и изучения её механизма, сперва же речь идёт об опасности принять мимикрию за настоящее, желаемое за действительное, со всеми вытекающими последствиями.