Куда убегает ваш утренний кофе? - Екатерина Шварцбраун

Я была ученица, АЧ был учитель, мое место в иерархии было четко ниже, чем его. Но с ЮФ, мне казалось, он вел себя так — и уж точно она так вела себя с ним, — будто она ему равна. Я снова вспомнила о высшей расе и превосходстве и о собачках. Без ЮФ всё было в порядке, я была хотя и ниже учителя, но выше очень многих, а вот ЮФ портила картину. Я начала подозревать, что являюсь низшей по сравнению с ними обоими, и, естественно, к ней он относится совершенно иначе, чем ко мне, может быть, даже боится ее и восхищается ею! Бояться меня или восхищаться мной ему и в голову бы не пришло. АЧ никогда не был в меня влюблен. Он мог любоваться мною, посмеиваться надо мной, производить впечатление, воодушевлять, жалеть, заботиться, учить — и так дальше, в общем, относился ко мне доброжелательно-покровительственно. Меня такое отношение, как безотцовщину, естественно, очень привлекало. Но были и, как выяснилось, свои минусы. К лету у меня были характерные паранояльные реакции: я в каждом слове, сказанном между АЧ и ЮФ, подозревала некую скрытую от меня тайну. Как-то АЧ опубликовал рассказ Кроули о собаке, которую пристрелил гнусный, отвратительный муж его возлюбленной, его тайной жены, жены перед Богом. Она плакала об этой собаке, и они плакали о ней вместе. «Всего лишь собака!» — восклицал в гневе герой. Его возлюбленную звали Анна, так же, как называл в некоторых своих рассказах свою возлюбленную ЕП.

Я всегда подозревала, что когда ЕП пишет об Анне, он пишет обо мне. Но АЧ, разумеется, имел в виду не меня. На переводчика этого рассказа, который не мел никакого отношения ни к кому, то есть все-таки скорее на АЧ, который поместил этот перевод в лист, совершенно неожиданно и необъяснимо для меня накинулся МВ, муж ЮФ. Создавалось впечатление, что его оскорбили. Я всё пыталась понять, зачем же АЧ поместил в лист этот рассказ и почему МВ был так зол на это, и вдруг все мне стало ясно: АЧ имел в виду ЮФ, которая на самом деле его небесная жена. А плакала она о собаке, о всего лишь собаке — конечно же, обо мне, жалея меня и запрещая АЧ бросать меня и всё на свете ради неё, небесной ЮФ. Так она была благородна. Не то чтобы я прямо проговаривала всё это внутри, это всё жило в сознании в виде смутных опасений и нехороших предчувствий, которые всё равно никак не проверишь, так что остается только ждать, пока грянет гром. Конфликт АЧ и ЕП с МВ и ДК со временем обострялся. Постепенно это стало выглядеть как война между кланами. Я здесь не буду подробно пересказывать историю конфликта, скажу только, что к осени конфронтация стала весьма острой и что ЮФ называла это «войной за Сало». Речь шла о «Голубом Сале» Сорокина, которое я как-то отсканировала и выложила в сеть, чтобы его мог прочитать ЕП, и о котором АЧ и ЕП отзывались крайне одобрительно, а МВ с ДК, по непонятным мне причинам, — с кучей оскорблений. Я понимала, в общем, что дело было не в «Сале».

Тем временем ЮФ и АЧ затеяли страннейший публичный спор о частоте солнечных и лунных затмений за период. Отвлеченность темы и сухость аргументов явно контрастировала с упорством и ожесточением, с которым они несколько дней уточняли количество полных и неполных затмений. Я подозревала, что под полным затмением они имеют в виду полное затмение рассудка, при котором всё-таки способны кинуться друг другу в объятия, несмотря на войну кланов. Это предположение по крайней мере сразу делало спор интересным. Поскольку они научно выясняли вопрос, то получалось, что оба исследователя полагаются в этом вопросе на суд фактов. В споре поучаствовал ЕП, сообщив, что полное затмение бывает один раз в 17 лет — вот это мнение мне было совершенно понятно. В конце концов ЮФ предложила перенести спор в личную переписку, так как он вряд ли интересен остальным участникам листа. Это показалось мне очаровательно смелым — она будто предлагала ему уединиться. Но тут АЧ сделал свой ход — он убрал переписку с листа, но подписал на нее меня и ЕП — пояснив, что мы должны это знать. Для меня не оставалось сомнений, что АЧ тоже желает действовать благородно, и не бросает своих товарищей ради возлюбленной. Ничем понятным не начавшись, этот спор ничем понятным и не кончился, но тут в гостевой книге ЮФ пригласила всех-всех-всех в клуб на концерт одних из их любимых панков. Это напомнило мне время, когда я сходилась с АЧ — я тоже приглашала постоянно народ в клуб. Я даже посочувствовала ЮФ — я знала, она очень ждет, что АЧ придет, и когда у ЮФ были какие-то проблемы со связью, и она боялась, что сообщение ее не услышат «все», я его всем сама и передала. Я понимала, она волнуется, и жалела ее — она еще не знала, что АЧ не придет. Он сказал это мне как бы между прочим, и я стала его уговаривать передумать. Я хотела, чтобы он видел, что я не возражаю — пусть идет к ней, пусть она теперь окажется на моем месте. Но его было не уговорить. Мне показалось, он хочет проучить ЮФ за высокомерие, которое она всегда проявляла, или может быть, робко думала я, он решил быть верным мне — ну, то есть нам с его Ленкой?

ЮФ написала очень бравурную статью — отчет о концерте, что всё было лучше не придумаешь, в тексте проскальзывали истерические нотки. Как раз в это время АЧ и ЕП опубликовали отличнейшую пародию на журнальные статьи мужа ЮФ МВ, в которой речь шла о магической эксплуатации маленьких девочек. Статья была подписана ЗПК Ордена МВ. То есть они как бы взяли таким образом МВ в орден, несколько его подредактировав. Это говорило мне о стремлении АЧ заместить МВ и встать на его место. И хотя все эти ощущения были смутными, большой неожиданностью для меня не было, когда АЧ позвонил мне как-то днем, и сообщил, что вчера был в гостях у ЮФ (МВ в это время был в отъезде), приехал к ней с целью послушать ту самую панк-группу, на которую раньше не пошел, а там у нее страшно напился, вел себя, видимо, безобразно, ничего не помнит и потерял паспорт. «Я уже звонил ей, извинялся». — Сказал он мне. — «Вроде ничего». Я подумала, почему это он решил мне об этом специально сообщить. Не прошло и нескольких часов, как в интернете появился знаменитый пасквиль ЮФ в виде письма мужу о том, как приходил инвалид и недочеловек АЧ и что он там такое низкое вытворял. Это письмо было опубликовано в сетевом журнале, который они издавали, так что публичность была полная.

Меня больше всего поразил невероятно презрительный тон, в котором она говорила об АЧ. После этого меня поразило то, что она рассказывала. По ее словам АЧ валялся на полу, рыдал, просил любви, как студенты, которым девочки не дают, говорил, что ЮФ лучше всех, а другие девочки (я и МН) ему просто служат, был выгнан, возвращался и долго выл под дверью. Я вообще не могла себе представить такого АЧ. Но некоторые фразы, которые она цитировала, я узнавала. Например, он ей сказал: «Ты такой нож, с инкрустированной ручкой, который летит и в полете переворачивается. Его в меня бросила древняя магиня». Что-то такое он говорил про ЮФ и мне. И вообще, как бы дико не выглядело все, что там было рассказано о гордом АЧ, я не верила что ЮФ настолько неблагородна, чтобы что-нибудь соврать. Хотя это и не укладывалось в голове, я понимала, что мне придется это как-то проглотить. Я даже не могла представить, что это за безумие, в которое надо было впасть АЧ, чтобы ЮФ его потом так описала. Безусловно, решила я, это величайшая влюбленность. Он же признался ей, что она — лучше всех на свете. Я понимала, почему ЮФ так на это негодовала — она и объясняла — потому что а как же девочки — как же я! — которая оказывается всего лишь ему служит! Справедливое сердце ЮФ не могло такого вынести, она его жертвы не приняла. Так я примерно поняла ситуацию. АЧ, долгое время сдерживающий неистовую любовь к ЮФ, не выдержал и рухнул, побежденный, к ее ногам. Но она, помня о том, что совершила бы двойное предательство — своего клана и меня — устояла, и решила, что в этой ситуации остается лишь один выход для них, влюбленных друг в друга: расстаться навсегда. Поэтому она пишет в невероятно оскорбительном тоне, которого АЧ никогда ей не простит, и война кланов отныне становится вечной. Он так любил ее, что предал всё, предал всех, а она — не приняла его предательства. Всё это мне стало ясно в первые пять минут после того, как я прочитала этот пасквиль.

В следующие пять минут я уже мчалась к АЧ домой — я представила, что ему должно быть ужасно плохо, и хотела скорее его пожалеть. Я сразу же приняла решение, что в этой войне остаюсь на его стороне — хотя он и сказал, что я только служу ему, а так ничего не значу. С точки зрения идеального это было вполне допустимо — в верности учителю несмотря ни на что заключается честь ученика. А если попроще, я к нему привязалась, он был «свой», а своих в беде не бросают.

АЧ выглядел ужасно — у него были совершенно красные глаза, он шатался, как контуженный, хотя не был пьян, и взгляд у него был, как у трупа. Когда я обнимала его, он горько сказал, что по сравнению с ЮФ я — чистое золото. Я поняла: какой бы она ни была, что бы она ему ни сделала, он будет любить ее всё равно. С тех пор я не слышала от него ничего хорошего об этом клане вообще и о ЮФ в частности. Он выражался о ней исключительно неприязненно. Так я поняла, что настоящая ненависть и настоящая любовь — это одно и то же, они перемешиваются и получается особенная горечь, с которой говорят о предательстве обожаемой женщины.