Английский дневник - Елена Никова

За ширмой, словно приспособление для пыток, стояло гинекологическое кресло, уродливо раскинув свои жуткие металлические рогатки. Под полукруглым вырезом на сидении, где при осмотре размещается самое пикантное место, стоял битый эмалированный лоток, напоминавший половину огромной выщербленной фасолины.

Оля сняла трусики и, теребя их в руках, встала рядом с креслом, напуганная одним только видом этого монстра.

– Ну, чего стоим? Трусы на стул, бери клеенку, стели и ложись. Ноги пятками на подколенники.

Оля взяла на медицинском столике матерчатую клеенку и спросила:

– А куда ее стелить?

– Фух, – выдохнула врач, – все объяснять надо. Вот так, смотри, – и она выхватила из Олиных рук клеенку и кинула ее на кресло.

Оля взобралась на сложную конструкцию и поставила ноги пятками на подставки. Почувствовала холодный металл под ступнями и острое желание прикрыться. Ноги норовили выскочить, а сама она оказалась распятой и одновременно словно вывернутой наизнанку.

Надев перчатки, врач взяла в руки инструмент и направилась к растопыренной Оле. От грубого вторжения в нежную плоть возникло неприятное ощущение рези и холода.

– А ну-ка расслабься.

Расслабиться? Как? Как можно расслабиться, когда ты лежишь, расставив ноги, и какая-то тетка копается у тебя внутри? Сейчас еще будет лекцию читать… И вместо того чтобы расслабиться, Оля густо покраснела, закрыла глаза и сжала зубы.

Врач вытащила свое орудие, со звоном кинула в лоток и скомандовала:

– Так, опускай ноги коленями на подставки.

Теперь она пыталась засунуть в Олю свою руку, а другой давила на низ живота. Когда же кончится эта пытка?

– Все, вставай, одевайся, – приказала врач, стягивая с себя перчатки. И вынесла приговор: – Беременность семь недель.

Нет, не может быть! Неужели правда? Что же делать, что делать?

Интересно, что врач задала ей тот же вопрос, только приправленный инквизиторской интонацией. Но Оля уже ничего не слышала. В висках стучало, а в ушах эхом отдавалось: «Беременность семь недель… беременность семь недель…»

– Ты в какой школе учишься? – спросила врач, моя руки.

Этот вопрос привел Олю в чувство. Боже, только не это! Бежать, надо срочно бежать отсюда. Она быстро надела трусы и бросилась вон из кабинета.

– Стой! Куда?

Врач выбежала вслед за Олей.

– Держи ее, – закричала она регистратору.

Та ошалело повернула голову, вяло соображая, что происходит, и вдруг вылетела из-за стойки и погналась за беглянкой.

Оля стремглав неслась вниз по лестнице, перескакивая через три ступеньки. Только бы Женька никуда не ушла. Оказавшись на улице, она увидела сидевшую на бровке подругу с лежащим рядом велосипедом. Вслед за Олей, пыхтя, выбежала регистратор:

– Стой, стой, кому говорят! Вот чума!

– Женька, поехали быстрее!

Женька ловко перемахнула через велосипед, Оля пристроилась сзади, и они понеслись.

«Бежим!» – только и услыхала регистратор, когда девчонки лихо промчались мимо нее.

Предусмотрительная Женька покрутила немного по району, заметая следы, и выехала к озеру. Девчонки слезли с велосипеда, спустились к воде и сели на теплый песок.

– Ну что? Рассказывай.

– Что рассказывать? Беременность… семь недель.

Женька широко раскрыла глаза, двумя руками закрыла рот и с неподдельным ужасом посмотрела на подругу.

– Ни фига себе! Что же теперь делать?

– Не знаю, – выдохнула Оля и горько расплакалась.

Вася кругами и зигзагами уже два часа ходил по Березнякам. Когда Оля сообщила ему, что беременна, он испугался. Испугался, возможно, больше, чем была напугана сама Оля, услышав приговор врача. Его первой реакцией было желание бежать без оглядки от этого известия, как от страшного зверя. Наступило жуткое ощущение конца всему. Вася вскочил с мягкого Олиного дивана, еще совсем недавно так ласково принимавшего их обоих, схватился за голову и стал ходить из угла в угол. Выбежать за дверь ему не позволил только напряженный, изучающий взгляд Оли. В этот раз она смотрела на него не моргая и не тряся головой.

Изменения, произошедшие с Васей, поразили ее не меньше, чем весть о беременности. На ее юную голову вмиг обрушилось столько проблем! Ей было больно, обидно, страшно. Сейчас Оля нуждалась в поддержке и помощи. А Вася? Бегает, как ужаленный, по комнате. Разве этого она ждала от него? Разве такого Васю она любила? Любила… Теперь это слово показалось ей странным и высокопарным. Но что тогда между ними было? Взаимное притяжение, дружба или мечта о любви, которая закончилась детским сексом с последствиями? Сейчас это уже неважно. Похоже, ей придется выпутываться из этого положения самой…

– Только без истерик, – жестко произнесла Оля, сама удивляясь своему тону и таким словам.

Сивчиков остановился и сел напротив нее. Оля пристально вглядывалась в его бегающие глазки, а в её душе бушевала буря. Он выглядел слабым и несчастным. Ее чувства к этому парню таяли на глазах. Подростковая влюбленность оказалась хрупкой, как весенняя льдинка, и разбилась при первом испытании.

– Что, что ты собираешься делать? – наконец выдавил из себя Сивчиков, тормоша Олину руку.

– Откуда мне знать!

– Но может быть, это ошибка?

– Вася, ты дурак или прикидываешься? Я тебе еще раз говорю, что я была у врача, и она сказала, что я беременна. К сожалению, никакой ошибки тут нет, – выдохнула Оля и отдернула руку.

Вася схватил портфель и бросился из квартиры.

Как же так? Что произошло? Он верил в искренность своих чувств. Оля была центром его вселенной. Он желал все время быть с ней рядом. И в мгновение этого не стало. На него словно вылили ведро ледяной воды. Ему хотелось только одного – чтобы все эти проблемы исчезли.

Бесцельно кружа по району, он немного пришел в себя. Только бы она не рассказала своей маме, а та не пришла к его родителям. А может, еще в школу пойдет. Только не это…

Оля осталась одна наедине со своей болью. Что же делать, что делать? Скоро придет мама. Оля высморкалась, посмотрела на себя в зеркало. Все будет хорошо. Не раскисать.

После того как Сивчиков позорно сбежал, а именно так поняла его поступок Оля, с этим трусом все было ясно. Итак, надо взять себя в руки и самой выкручиваться из этой ситуации. Мысли быстро бегали в разных направлениях, как броуновские частицы. Одна показалась ей наиболее здравой: срочно нужно избавиться от беременности. Но как? И тут она вспомнила, как однажды случайно подслушала на кухне обрывок разговора матери с Тонькой. Речь шла именно об этом, Оля не сомневалась, и прозвучала цифра пятьдесят. Теперь в голове все соединилось. Она отчетливо поняла, что стоимость аборта – пятьдесят рублей. А где же их взять? Деньги немалые, даже у матери пятьдесят рублей не всегда есть. Дальше мысли зашли в тупик, в конце которого смутно обозначилось лицо Женьки. Точно, надо идти к Женьке. Она что-нибудь придумает. Оля накинула кофту и выскочила из квартиры.

Женька сидела за столом и учила уроки. Глаза машинально скользили по учебнику. Не в силах