В твой гроб или в мой? - Жаклин Хайд

нависает над моим сознанием, как тяжелое одеяло, оставляя лишь образ ее спящей в моих объятиях или просыпающейся на моем члене. Эта мысль повторяется в течение нескольких мгновений, в разных вариациях. Я представляю, как ее пухлые ягодицы подпрыгивают на мне вверх-вниз, а сладкие крики звучат у меня в ушах. Я не могу выбросить их из головы с тех пор, как ушел от нее прошлой ночью, и я жажду прикоснуться к ней снова. Истощение и голод бьют по моим чувствам.

Мы всю ночь переставляли мебель и спорили о том, куда следует повесить украшения, но дело сделано, и она не должна ни к чему придраться.

Я закрываю лицо рукой и вздыхаю. Надеюсь, ей это понравится. Я делаю это только ради нее, иначе мне было бы наплевать, как выглядит этот чертов отель.

— Ты в порядке? — зовет ее нежный голос, и я нахожу его удивительно успокаивающим. — Я волновалась и как раз собиралась пойти за тобой.

Удовлетворение переполняет, когда я понимаю, что она хотела найти меня. Я опускаю руку и поворачиваю лицо, чтобы заглянуть ей в глаза, и время словно замедляется, почти останавливается. Кровь бурлит в моих венах, а пальцы впиваются в плоть ладоней в попытке остановить когти, желающие буквально вырваться из кожи, чтобы добраться до нее.

— Я в порядке. Надеюсь, ты хорошо спала.

Она дуется, когда подходит ближе, чтобы встать надо мной.

— Да, но я была разочарована, когда не нашла тебя в постели со мной.

Видения ее подо мной, пока мой член погружается между ее бедер, взрывают мозг. Черт.

Теперь, когда она рядом, ее сладкий аромат зовет меня. Он приносит спокойствие, хоть и заставляет мой член стоять по стойке смирно. Я хочу прижать ее к себе, утешить и заставить ее прекрасное тело почувствовать все, что я хочу.

Мягкая ткань ее свитера не скрывает изгибов, и я представляю, как разрываю его на части, оставляя ее обнаженной.

Что заставляет меня так реагировать? То, что Фрэнк добавил в солнцезащитный крем, должно быть, разрушает меня, или тот последний пакет с кровью был просрочен.

Ее грудь достаточно близко, чтобы протянуть руку и коснуться, и это уже доводит меня до безумия. Я по ошибке делаю быстрый вдох, тут же сожалея об этом, почувствовав ее запах так близко. Потребность, нервная потребность бьется о мою грудную клетку. Мне не следовало просить ее приходить сюда прошлой ночью, но я был жаден до того, чтобы увидеть ее. Кажется, я просто не могу держаться от нее подальше.

— Я должен отдохнуть, — мой голос дрожит, когда слова слетают с губ, и я морщусь.

Кусай, питайся, погружайся в нее. Заявляй на нее права. Такое чувство, что прошла целая вечность с тех пор, как я был внутри нее.

Борясь с желанием либо укусить ее, либо трахнуть до беспамятства, я ерзаю на диване и рычу, когда мой член трется о внутреннюю сторону брюк. Черт. Я не смогу сопротивляться. Выпроводи ее.

Я закрываю глаза, пытаясь определить, где Дойл, но не чувствую его нигде в замке. Черт.

— Влад?

Барабаня пальцами по дивану, я хватаю декоративную подушку и бросаю ее на колени в надежде скрыть свое затруднительное положение.

— Почему бы тебе не спуститься вниз и не познакомиться с остальными, а?

— И пойти в спа с Бьянкой? — она корчится. — Меня сейчас вырвет. Нет, спасибо.

Я задерживаю дыхание уже, кажется, несколько часов, когда мягкая рука проводит по моему лбу. О, черт возьми, ее прикосновение.

Обри морщится.

— Странно, но ты не теплый. Холодный какой-то.

Она отодвигается и неловко ерзает с озабоченным лицом, а я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не потянуться к ней.

— Я просто устал и нуждаюсь в отдыхе, но не хочу, чтобы ты чувствовала, что я держу тебя здесь. Уверен, Джордж был бы рад компании, — я снова пытаюсь выпроводить ее из комнаты, когда капли пота выступают на лбу и кровь шумит в ушах. Я закрываю глаза.

— Или я могла бы остаться и позаботиться о тебе.

— Нет, — мой тон полон враждебности, и я жалею, что не могу взять свои слова обратно, когда на ее лице появляется вспышка обиды. — Я имею в виду «нет», я хочу, чтобы ты наслаждалась этим днем. Почему, по-твоему, я так старался, чтобы все это сделать?

— Потому что Дойл…

Учитывая все секреты, что я держу от нее, пусть она, по крайней мере, будет знать, на что я готов пойти ради нее.

— Нахуй Дойла. Единственная причина, по которой сегодня все происходит — это ты.

— Это так мило, — мягко говорит она, поворачиваясь, чтобы сесть рядом со мной на диван.

— Да, это так. А теперь уходи, женщина. Я не могу справиться с мигренью и ноющим стояком, когда ты рядом.

Мои клыки пронзают десны, желая полностью вырваться и вгрызться в ее шею.

Ее зубы прикусывают нижнюю губу, а щеки красиво краснеют. Черт, я хочу ее.

— Ладно, просто позволь мне еще раз проверить твою температуру, — от ее прикосновения я теряю контроль над собой, позволяя ее запаху проникнуть в ноздри. Неуверенным голосом она добавляет. — Ты действительно неважно выглядишь.

Пот, покрывающий мой лоб, вызывает отвращение, а одежда душит. Я поднимаюсь с дивана и встаю, оставляя ее в недоумении, когда направляюсь в ванную, желая почувствовать прохладную воду на разгоряченной коже. Разгорячен. Я? Я оторву Фрэнку голову за это. Он будет страдать до конца своих бессмертных дней. Это может быть только из-за солнцезащитного крема.

Я знаю, что потратил слишком много силы сразу после того, как не использовал ее целую вечность, но не следовало реагировать так бурно.

— Я в порядке, правда. Вы с Дойлом оба суетитесь, как наседки, — умудряюсь выдавить я, стаскивая рубашку и расстегивая брюки.

Я совсем не в порядке. Зрение ухудшается, кожа горит, и я испытываю дискомфорт. Я резко вдыхаю через нос, и все внутри сжимается.

Я прислоняюсь к каменной стене ванной, живот сводит от желания пойти за ней. Что, черт возьми, со мной происходит?

— Мы имеем право беспокоиться о тебе.

Ее запах становится сильнее, чем ближе она подходит к ванной, и страх, какого я не испытывал веками, наполняет грудь. Мой самоконтроль снова ослабевает, перед глазами все становится красным, и я не могу отогнать это. Я нажимаю кнопку на стене и, черт возьми, едва не срываю дверь душевой с петель в спешке, чтобы оказаться под струями воды и подальше от нее.

— Могу я тебе что-нибудь принести?

Широко раскрыв глаза, я