Как провести медовый месяц в одиночестве - Оливия Хейл

Филипп не реагирует, не меняет ни крепкой хватки своих рук, ни прижатия своего тела к моему.

— Еще один из твоих коллег? — пробормотала я, вплетая пальцы в его волосы. — Мне снова нужно отчитывать Бриггса?

Филипп хихикает. На его лице появился румянец, окрашивающий его кожу под загаром, а в моих глазах — одни зрачки.

— Я бы не хотел оказаться на его месте.

Я ухмыляюсь и прижимаюсь к его груди. Он издает слабый стон разочарования, и я смеюсь, выворачиваясь из-под него.

— Иден, — говорит он.

Я отступаю назад к его телефону, улыбаясь. Адреналин переполняет меня.

— Ты в отпуске! — говорю я. — Они должны это понять.

Я достаю его телефон и нажимаю "ответить".

— Телефон Филлипа Мейера, — говорю я ласково. — Это срочно?

На другом конце молчат. Я жду ответа и смотрю, как Филипп садится. На его лице старательно сохраняется нейтральное выражение.

В трубке раздается женский голос.

— Кто это?

— Друг Филиппа, — говорю я. — Он в отпуске.

— Да, я знаю, — говорит она. Ее голос теперь твердый. — Скажи ему, чтобы он мне перезвонил, ладно? Кем бы ты ни была. Это важно.

— Его офис уведомили, что он будет в отпуске, — говорю я, — но я все равно дам ему знать. А кто, интересно, звонит?

— Его невеста, — говорит она. И кладет трубку.

Я на мгновение замираю, прежде чем опустить трубку. Филипп уже рядом со мной и берет трубку.

— Иден.

Я скрещиваю руки на голой груди.

— Я не должна была отвечать на это.

— Все в порядке, — говорит он. — Ты в порядке?

Я киваю.

— Да. Может, мне стоит найти свой бикини-топ…

Он останавливает меня, положив руку мне на плечо. Между его бровями снова пролегла борозда, сведя их в сердитую линию.

— Что она сказала? Иден?

— Ты знал, кто это был?

— Я подозревал, — говорит он и проводит рукой по волосам.

Глядя на уничтожающе серьезное выражение его лица, я слышу, как слово "невеста" эхом отдается в моем сознании.

Я проталкиваюсь мимо него к своему креслу. На одном из подлокотников лежит мой бикини-топ, и я поднимаю его.

— Иден, — снова говорит он. — Прости, что позволил тебе ответить.

— Нет, нет, это я настояла, — говорю я, вставая к нему спиной и завязывая бикини. Стыд и что-то еще, что-то болезненное, пылает в моем животе.

Я знала, что он собирался жениться всего за несколько недель до приезда сюда. В этом не было ничего нового. Так почему же мне так больно напоминать об этом факте?

— Всю неделю она досаждала мне, — говорит он. — Звонит с тонкими отговорками о логистике, а потом начинает извиняться или затевать ссоры. Я начал ее игнорировать.

— Ага, — говорю я, кивая так быстро, что у меня мутнеет в глазах. Я поворачиваюсь и достаю свой плащ. Быстро натянув его на бикини, я сую ноги в сандалии.

Невеста. Это слово кажется тяжелым. Может, они решили пожить отдельно, а не расстаться окончательно? Может, они все еще планируют все выяснить? Но он же сказал, что не любит ее… Мой мозг разрывается на части, разлетаясь в десяти разных направлениях одновременно.

Кроме того, все должно быть в порядке. Ведь он всего лишь отвлекает меня от моей собственной боли, не так ли?

— Иден, — бормочет он, снова кладя руку мне на плечо.

— Она сказала, что она твоя невеста. — Я переминаюсь с ноги на ногу.

— Ну, это не так.

— Ни капельки?

— Ни в коем случае, — говорит он, голос жесткий. — Ноль процентов.

— Что между вами произошло?

Он долго смотрит на меня. Под бородой его челюсть напряжена.

Я вздыхаю.

— Слушай, мне жаль. Я не должна была отвечать. Я не должна была… спасибо за сегодняшний день.

— Она бросила меня у алтаря.

У меня перехватывает дыхание.

— О. Ты никогда не говорил мне.

— Да, потому что это чертовски унизительно.

Я хихикаю. Это наполовину изумление, наполовину шок.

— Филипп, мой жених изменял мне несколько месяцев с одной из моих лучших подруг. Это тоже чертовски унизительно.

— Нет, — говорит он. — Это только доказывает, что он кретин.

— Мне жаль, — говорю я. — Это… мне жаль. Должно быть, это было отстойно.

Потому что, несмотря ни на что, я рада, что узнала об этом до того, как мне пришлось надеть свадебное платье, и до того, как место проведения свадьбы заполнилось всеми нашими родственниками.

Он не получил такой любезности.

Филипп смотрит через мое плечо на какую-то точку вдалеке.

— Это то, что есть. Честно говоря, я… испытываю облегчение.

— Облегчение?

— Да. Сначала я злился, но теперь я уверен, что это к лучшему. Нам с ней лучше жить отдельно.

— Почему она назвалась твоей невестой?

— Наверное, потому что ты взяла трубку, и она захотела поднять шум, — говорит он с раздражением в голосе. — В своем последнем звонке она намекнула, что мы можем продолжить жить как прежде.

— О.

— Это значит, что она, вероятно, поняла, насколько дорогая аренда в том районе, где она хочет жить. Иден, все это не имеет никакого отношения к тебе. Или к тому, что только что произошло. — Он наклоняет голову к шезлонгу, как будто это место преступления.

— Нет, я знаю.

— Знаешь? Тогда почему ты выглядишь так, будто собираешься бежать отсюда, как будто только что узнала, что я осужденный убийца?

Я смеюсь, но немного натянуто.

— Это просто слишком. Все это. Твое прошлое, и мое собственное, и то, что только что произошло…

Когда я смотрю на него, до меня доходит, что мы друг для друга — отголоски. Что все закончится через несколько дней, и я больше никогда его не увижу, а его это, скорее всего, нисколько не волнует. Для него это действительно отпускная интрижка, но для меня это начинает казаться чем-то другим, а я не могу этого допустить. Больше не могу.

— Хорошо, — говорит он. — Я понял.

Я опускаюсь на пятки и делаю шаг к воротам.

— Спасибо за сегодня. Еще раз извини за… ну. Ничего, если я возьму отсрочку на сегодняшний ужин? Мне просто нужно время подумать.

Он кивает, но его голубые глаза обеспокоены.

— Тебе не за что извиняться.

Когда я тихонько закрываю за собой ворота, я слышу только шум разбивающихся волн и учащенное биение своего сердца.

23

— Боже мой, — говорит Бекки по телефону. — Если ты все это выдумала, пожалуйста, продолжай. Я хочу жить в этой фантазии вечно.

Я хихикаю.

— Это ты живешь в фантазиях.

— Я больше не вижу своих ног, — говорит она. — Я официально потеряла ноги, Иден, и не найду их