Как провести медовый месяц в одиночестве - Оливия Хейл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не стала ночевать в бунгало. После секса и еды он проводил меня в лобби. Он сказал, что я, конечно, могу остаться, но в этой идее было что-то такое интимное. Я не была готова к тому, что придется просыпаться вместе и не иметь ничего из своих вещей. Мне нужна была свобода: собственная кровать в отеле, чистое белье и зубная щетка.
Но вот я снова здесь, в его бунгало. Мы оказались здесь после того, как провели большую часть дня на пляже. Я опускаю взгляд на подол своего покрывала и дергаю за обрывок нитки.
Если я буду слишком много думать о прошлой ночи, то не смогу нормально с ним разговаривать.
— Иден?
Я поднимаю глаза.
— Прости?
Он улыбается.
— Значит, ты пишешь что-то под впечатлением от этого отпуска.
— О, да. Правда, я все еще на стадии задумки, но начну писать, когда вернусь домой.
— Ты черпаешь вдохновение в реальной жизни?
— Да, определенно. Курорт потрясающий, пляж, природа, все это. Я собираюсь использовать все, что смогу.
Он приподнимает бровь.
— А для персонажей?
Это заставляет меня улыбнуться.
— Ты хочешь знать, будет ли в нем твоя версия?
— Может быть, — говорит он. — Есть ли там надоедливый придурок, ворующий столики?
— Этого пока нет, — говорю я, выглядя очень серьезной. — Но у меня есть изможденный персонаж, который взял с собой в отпуск ноутбук. Он будет загадочным фоновым персонажем и главным подозреваемым в расследовании убийства.
— Главным подозреваемым?
— Да.
Филипп покачал головой.
— Я бы никогда не стал главным подозреваемым.
— Да ладно, ты и так довольно загадочен.
— Но я же адвокат, — протестует он. — Я бы знал, как себя вести, чтобы не попасть под подозрение.
— Я думала, ты никогда не занимался уголовными делами.
— Сейчас я адвокат по слияниям и поглощениям. Но часть своей стажировки я проходил в суде, а на юридическом факультете прочитал сотни и сотни страниц уголовных дел.
— Правда?
— Я знал, что это тебя взволнует.
— Ты как абсолютный фанат настоящих преступлений. Вот что такое адвокат, знаешь ли.
Он качает головой, но смеется.
— Ты невероятна.
Я сажусь ровнее.
— Но это правда! Вы, ребята, были первыми фанатами. В некоторых делах, за которыми я следила, ты, должно быть, эксперт.
— Я эксперт во всем, — говорит он.
— Да, конечно, но как настоящий эксперт. — Мои глаза расширяются. — Эй, если подумать, не читай мои книги. Никогда.
— Почему?
— Потому что я уверена, что сделала все ошибки в книге, когда дело дошло до юридического языка.
— Разве ты не хочешь, чтобы тебе указали на это?
— Не после того, как книга будет закончена!
Он стоит, потягиваясь. После вчерашнего его тело должно быть мне знакомо, но длинные плоскости его рамы, мышцы живота и груди так и манят меня исследовать.
— Тогда тебе придется использовать меня до того, как все закончится, — говорит он.
— Ты выкроишь для этого время из своего драгоценного расписания?
Филипп пересекает расстояние до меня. Он опирается рукой на каждый подлокотник.
— Думаю, я бы нашел время, — говорит он. — Особенно если это будет означать чтение о версии самого себя.
— Твой вымышленный отдыхающий "я", — говорю я.
— Именно.
Я разворачиваю ноги и ложусь в шезлонг.
— Какова твоя почасовая ставка?
Он наклоняется.
— Почему ты хочешь это знать?
Я пожимаю плечами, стараясь выглядеть бесстрастной.
— Может быть, мне просто интересно узнать, во сколько мне обошлась бы прошлая ночь.
Его глаза расширяются, а затем он хихикает. Звук темный.
— Детка, я бы никогда не взял с тебя денег.
— М-м-м… — Я слегка раздвигаю ноги и выгибаю спину. — Но ты и не давал юридических советов.
— Ни капли, — пробормотал он и поцеловал меня.
Поцелуй медленный и глубокий. Кожа теплая от солнца, я провожу руками по его рукам. Его колено оказывается между моими бедрами, и я потягиваюсь, чтобы он подошел ближе. Он опускается, упираясь в шезлонг.
Он скрипит.
— Стоит рискнуть, — говорю я.
Его рот касается моей ключицы.
— Что рискнуть?
— Неважно, — бормочу я и подтягиваю колени, чтобы обхватить его бедра. Хорошо, что мы не на общественном пляже.
Его поцелуи ленивы. Он прокладывает живописный маршрут по моей коже, а я провожу руками по широким мышцам его спины, также не торопясь.
Этот мужчина создан для того, чтобы им наслаждались.
— Я хочу оставить тебя здесь на все время нашего пребывания, — бормочет он, его рука поднимается, чтобы погладить мою грудь через верх бикини. — Знаешь, если ты не хочешь, чтобы у тебя появились линии загара…
— О, это так мило с твоей стороны.
Его улыбка кривовата.
— Это чистое бескорыстие.
Я сцепляю руки за его шеей и притягиваю его к себе, чтобы поцеловать. Не думаю, что мне хватит этого до того, как эта поездка подойдет к концу. Я и забыла, как это здорово — просто целовать мужчину и получать поцелуи в ответ. Я могла бы делать это часами.
На своем бедре я чувствую его — уже твердого, и от предвкушения у меня сводит живот.
Он оттягивает верхнюю часть бикини в сторону.
— Упс, — шепчу я.
Он по-волчьи улыбается и наклоняется, чтобы взять мой сосок в рот. Я вздыхаю, зарываясь пальцами в его волосы.
Лучшее решение за всю историю, я думаю. Поехать в этот отпуск.
В этот момент раздается звонок его телефона. Я хихикаю, прижимаясь к нему. Сейчас я не могу пошевелиться, мои руки и ноги обхватывают его.
Звонок не умолкает.
— Филипп, — бормочу я.
Он качает головой, пальцы все еще дразнят мой сосок.
— Пусть звонит, — бормочет он. — Я с привлекательной двадцатилетней девушкой.
Я снова смеюсь.
— Я не это имела в виду в тот день.
Я представляла себе женщин в красивых платьях и на каблуках, которые потягивали с ним напитки в барах отелей в Чикаго. Молодые профессионалы с похожей жизненной траекторией.
Телефон перестал звонить.
— Да, конечно, нет, — говорит он. Это звучит как сарказм. Осознание того, что он имел в виду то, что сказал, просачивается сквозь меня, как теплый мед. Жажда комплиментов. Может, я такая и есть.
Его рот смыкается вокруг моего правого соска, и я вздыхаю от этого ощущения. Его зубы и язык, и твердый, плотный вес его тела на моем.
— Моя отдыхающая "я", — бормочу я, — сейчас очень довольна собой.
Он мрачно усмехается и проводит поцелуями по изгибу моей второй груди, срывая с нее верхнюю часть бикини. В моем животе разливается тепло, которое распространяется по всем конечностям.
Его
