Долг наемника - Евгений Васильевич Шалашов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Словом — автор труда уверял, что лучшим способом обучения и воспитания детей является порка, «должная навсегда закрепить в теле и сознании будущего взрослого человека, что некоторые неблаговидные поступки и нерадение, будут сопровождаться телесной болью».
Дальше я читать не стал. Зачем, спрашивается, испортили столько хорошей бумаги? Написал бы Брумфельд, что лучший метод образования — это порка, а больше ничего и не надо.
Своих детей (официальных, по крайней мере!), у меня нет и рассуждать — надо ли бить детей, я не имел морального права. Но если учесть, что меня самого в детстве ни разу не пороли, скорее был против. Но что я точно знаю — если воспитание сводить только к порке, вырастет либо запуганный звереныш, либо озлобленный зверь.
— Нет, господин Вилфрид, — сказал я, забирая книгу и возвращая ее на место. — При всем моем уважении к вашему выбору, покупать целую книгу ради дурацкой фразы, что бить учеников необходимо, просто нелепо!
Вилфрид спорить не стал, зато старенький книготорговец, дремавший за прилавком и, вроде бы, не обращавший внимания на покупателей, подошел к нам.
— Вижу, господа, вы ищете трактаты, посвященные воспитанию и обучению?
— Ищем, — ответил я за себя, и за юношу. — Не думал, что их так много.
— Вы знаете господа, в последнее время многие из студиозов — особенно те, кто по каким-то причинам не смог достойно завершить обучение в университете, начали основывать собственные школы. Соответственно, увеличился спрос на труды ученых-педагогов.
Любопытственно. Стало быть, студенты — недоучки основывают собственные школы?
— Вот, пожалуйста — сочинение Леона Гроссуса «Краткое наставление об истинной школе», — сказал книготорговец, с усилием доставая с полки три увесистых тома и, укладывая их на прилавок. — Господин Гроссус считает, что ученику должна быть предоставлена полная свобода. Он сам должен выбирать — чему учиться исколько учиться; нужно ли слушать учителя на уроке, выполнять ли домашнее задание! Если учащийся болтает, валяет дурака на уроке — ни в коем случае нельзя ему мешать!
— Однако! — только и сумел я сказать. — А какой прок от такой учебы?
— А какая разница, есть ли прок? То, чему учит сам педагог — это вторично. Главное, что ребенок получает свободу. А свобода — важнее любого образования. И, как человек свободный, он скоро поймет, что образование необходимо и, он с охотой станет постигать науки!
— Что-то я сомневаюсь, что ребенок добровольно сядет за книжки, — кисло заметил я. — Вот я бы, точно не сел!
Книготорговец вздохнул, отодвинул в сторону Гроссуса, а на освободившееся место положил маленький томик:
— Тогда посмотрите этот трактат, — предложил старик. — Это труд анонимного автора, предлагающего очень интересную систему обучения, в основе которой лежит состязательность и система рейтинга.
— Состязательность? — заинтересовался юный Силуд. — А как можно состязаться в образовании? Кто быстрее решит задачу, или кто скорее прочитает страницу?
— О, здесь очень интересная методика! — обрадовался книготорговец. — Если у вас есть школа, то ее следует поделить на два отделения. Скажем — «золотое» отделение и «серебряное». Ну, можно отделение «А» и отделение «В». И пусть эти отделения соревнуются между собой — у кого более высокие отметки по дисциплинам, кто из учащихся выиграл состязание по фехтованию, кто выбил больше мишеней при стрельбе из лука. Каждое достижение обозначаем плюсом, а неудачи — ну, скажем, было падение с коня во время верховой езды, или кто-то забыл склонение — ставим минус. И ежедневно, на доске школьных объявлений будут вывешиваться результаты состязаний! Каждое отделение будет заинтересовано в повышении рейтинга.
— А что, вроде неплохо, — хмыкнул Вилфрид.
— Это великолепно! — расцвел книготорговец. — Но это еще не все. Каждое отделение мы делим на классы. И классы тоже соревнуются между собой, и каждый класс получает свои баллы, получает ежедневный рейтинг. Но и классы мы делим на группы, и они тоже соревнуются. А еще — у каждого ученика есть свой личный соперник, с которым он тоже станет соревноваться, и тоже, ежедневно будут вывешиваться рейтинги. Вы увидите, как ученики будут стремиться получать знания, чтобы повысить собственный рейтинг, и рейтинг класса!
Я представил, как будут выглядеть подобные «состязания», сколько подлостей и гадостей будет сделано ради получения одного лишнего балла, и меня передернуло. Но наследник престола отчего-то решил купить эту книгу, а на мой вопросительный взгляд пожал плечами:
— Книжица небольшая, много места она не займет. Зато будем знать, как не нужно организовывать школы!
Ну, вольному воля. В конце — концов, он тратит не мои деньги.
— Еще могу предложить вам самое последнее открытие в этой области! Причем — это совместный труд и математиков, и философов. Им удалось создать формулу, по которой любой учитель может создавать образованного ученика!
— Вот как? — заинтересовались мы оба.
— Если господа прочитают книгу, то ваша школа станет лучшей школой в стране!
Мы полистали книгу, страницы которой были изукрашены непонятными математическими формулами и латинскими цитатами. Ну, латынь я как-нибудь переведу, а вот с математикой у меня швах…
— Любезный, а вы не могли бы вкратце ознакомить нас с этой работой? Ну, чтобы мы хотя бы имели представление о том, что собираемся покупать, — попросил я.
— Охотно, — откликнулся старик.
Вытащив из-под прилавка аспидную доску и стилос, книготорговец изобразил формулу.
HS=(N+N/n): So)) х CD
— Формула очень проста и крайне эффективна. Если вы хотите получить образованного, или ученого человека — в формуле мы его обозначим его как HS то есть «homo de scientia», то должны сделать следующее — взяв за основу N — то есть, природную, естественную натуру ребенка — «natyra», соотнести с «necessitatibus» — потребностями этой натуры, — это у нас N/n, но не забывать про So — «socialis opus» т. е. потребности общества, а если все это умножить на гармоничное развитие — «concordi development», наша задача решена.
Я смотрел на формулу, как боров на апельсины, пытаясь понять, какие данные и куда следует подставлять? Не получилось. Пришлось консультироваться с книготорговцем.
— А как мы выразим в числах эту естественную натуру? Разве это вообще возможно?
— Разумеется! В книге есть и другая формула — как выражается натура ребенка, неподвластная действиям наставника, есть формула потребностей. Вот здесь, как мы видим,
