Чужак в чужой стране - Роберт Хайнлайн

— Что? — переспросил Джубал. — Но Майк никогда не говорит «грок», когда просит пить. Он…

— Погодите. — Махмуд обратился к Майку по-марсиански.

Майк слегка удивился:

— «Грок» значит «пить».

— Но Майк бы согласился, — продолжал Махмуд, — если бы и назвал еще сотню английских слов, означающих у нас совершенно разные понятия, часто даже противоположные. «Грок» означает все сразу. «Страх», «любовь», «ненависть» — настоящую ненависть. Согласно марсианской «карте», нельзя ненавидеть, если не «грокаешь», не понимаешь настолько полно, что сливаешься с объектом ненависти и он с тобой, лишь тогда можно ненавидеть. Ненавидя самого себя. Но предполагается, что вы одновременно испытываете любовь, лелеете предмет и никаким иным способом не можете ощущать ненависть. Лишь тогда можете ненавидеть. Я полагаю, марсианская ненависть — настолько черное чувство, что ближайший человеческий эквивалент покажется марсианину всего лишь легкой неприязнью.

Махмуд скривился:

— «Грок» означает «идентично равные». В человеческом клише «мне от этого больнее, чем тебе», есть оттенок марсианского чувства. Марсиане, похоже, инстинктивно усвоили то, что нам известно из современной физики: наблюдатель взаимодействует с наблюдаемым через процесс наблюдения. «Грок» означает понимать настолько полно, что наблюдатель становится частью наблюдаемого, что значит сливаться, смешиваться, жениться, терять свою личность в групповом переживании. Это слово означает практически все, что мы подразумеваем под понятиями «религия», «философия», «наука». И оно так же мало значит для нас, как слово «цвет» — для слепого. — Махмуд помолчал, — Джубал, если бы я разрубил вас на куски и сварил суп, вы, суп и все, что там было, стали бы «грокать». А если бы я съел вас, мы бы оба «грокали», и ничто бы не пропало, и неважно было бы, кто из нас кого ест.

— Ну, для меня-то важно! — решительно заявил Джубал.

— Но вы не марсианин.

Махмуд вновь обратился к Майку по-марсиански.

Майк кивнул:

— Ты говорил верно, брат мой Махмуд. Я и говариваю так: ты есть Бог.

Махмуд беспомощно пожал плечами:

— Видите, безнадежно! Все, чего я добился, — лишь богохульство, кощунство. Мы не умеем думать по-марсиански.

— Ты есть Бог, — терпеливо повторил Майк. — Бог грокает.

— Сменим тему! Джубал, брат мой, могу ли я попросить еще джину?

— Сейчас принесу! — сказала Доркас.

Получилась настоящая семейная вечеринка. Им было легко благодаря непринужденности Джубала, плюс то, что новоприбывшие оказались похожи на его группу — образованные, известные, так что соревноваться не было смысла. Даже доктор Махмуд, редко позволявший себе расслабиться среди иноверцев, повинуясь воле Аллаха всемилостивого и милосердного, почувствовал себя легко. Ему было приятно узнать, что Джубал читал слова Пророка… к тому же он заметил, что женщины семейства Джубала были куда более пухлыми, чему ему сначала показалось. Вон та, темненькая… Нет, и думать нельзя — он в гостях.

Но ему приятно было наблюдать за ними: эти женщины не болтали, не вмешивались в мужские разговоры, но зато быстро подавали еду и питье и оказывали иные знаки внимания по закону гостеприимства. Сначала его шокировала непочтительность Мириам к ее повелителю, но затем он понял, что это: кошкам и любимым детям многое позволяется дома.

Джубал объяснил, что они просто ждут решения Генерального секретаря.

— Если он настроен по-деловому, мы вскоре получим от него известия. Если бы мы оставались во Дворце, он поддался бы искушению и мог начать торговаться. Ну а здесь мы можем отказаться от споров по мелочам.

— Торговаться? — переспросил капитан Ван Тромп. — Но он получил от вас все, что хотел!

— Не все. Дуглас предпочел бы получить все права, и чтобы вон тот негодник с невинной улыбкой, наш брат Бен, не мог занять его место в случае его отказа. Но другие тоже не прочь поторговаться. Этот невозмутимый Будда, Кунг — я же выдернул коврик у него из-под ног, теперь он меня ненавидит. Если бы он придумал, чем нас соблазнить, он бы сразу предложил нам сделку. Так что нам и от него лучше держаться подальше. Кунг — одна из причин, из-за которой мы едим и пьем лишь то, что привезли с собой.

— Вы считаете, что это так серьезно? — спросил Нельсон. — Джубал, а я-то решил, что вы — гурман, предпочитающий свою собственную кухню. Не представляю, чтобы в таком отеле могли отравить.

Джубал горестно покачал головой:

— Свен, никто не собирается отравить вас — но вашей жене, возможно, придется получить страховку лишь потому, что вы откушали тут с Майком.

— Вы и правда так считаете?

— Свен, могу заказать в комнату все, что пожелаете. Но я ни к чему не притронусь — и Майку не позволю. Они знают, где мы, у них была пара часов в запасе. Я вынужден предполагать, что любой официант может оказаться на службе Кунга… а может, еще у двух-трех других. Вот моя основная задача: позаботиться о том, чтобы этот парень оставался в живых до тех пор, пока нам не удастся нейтрализовать ту власть, которую он олицетворяет.

Джубал нахмурился.

— Вспомните о пауках «черная вдова». Маленький такой паучок, полезный, самый симпатичный в семействе арахнид, весь блестит, и рисунок на спине, что твои песочные часы. Но у бедняги слишком большая сила при таком маленьком размере — и его убивают.

— Но «черная вдова» не виновата в том, что она ядовита.

— Майк то же самое. Да и не так красив, как «черная вдова»…

— Фу, Джубал! — с негодованием вмешалась Доркас. — Как не стыдно — и к тому же неправда!

— Детка, у меня другие гормоны. Красив он или нет, Майк не может избавиться от своих денег — но пока он ими владеет, он в опасности. Не только из-за Кунга. Верховный Суд тоже не так «отделен от политики», как кажется… хотя они скорее ошельмуют его как преступника, нежели просто убьют — впрочем, на мой взгляд, судьба преступника куда хуже. Не говоря уж о других заинтересованных лицах, как в «конторе», так и вне ее, которые сейчас проворачивают одну и ту же мысль: как присутствие Майка на похоронах, в качестве виновника торжества, повлияет на их благосостояние. Я…

— Телефон, босс.

— Энн, из Порлока?

— Нет, Даллас.

— Не подойду.

— Она велела сказать, что ее зовут Бекки.

— Что ж ты сразу не сказала? — Поспешив из комнаты, Джубал увидел на экране лицо мадам Везант. — Бекки! Как я рад видеть тебя, детка!

— Привет, док. Я следила за вашим представлением.

— Ну и как?

— Ни разу еще не видела, чтобы кто-нибудь так красиво и ловко играл. Жаль, что вы не родились в паре с близнецом, док, актеры недосчитались бо-ольшого говоруна.

— Высшая похвала, Бекки. — Джубал мгновенно сориентировался. — Но ты помогла с постановкой, я выиграл — и денег полно. Назови плату, Бекки.

— Не обижай меня, — нахмурилась мадам Везант.

— Бекки, хлопать в ладоши и кричать «ура!» может кто угодно, но самые достойные аплодисменты — это кипа хрустящих зеленых бумаг. Поверь мне, Человек с Марса может себе это позволить. — Он ухмыльнулся. — Ну, а от меня ты получишь лишь поцелуй, еще могу обнять тебя так, чтобы косточки захрустели.

Она с облегчением улыбнулась.

— Помню, как ты, бывало, похлопывал меня по попке и уверял, что профессор обязательно выздоровеет, мне сразу становилось лучше.

— Неужели я позволял себе такие вольности?

— Конечно, и вовсе не отечески.

— Может, тебе именно такое лечение и требовалось? Давненько уже я никого не похлопывал так… Ладно, сделаю для тебя исключение.

— Да уж.

— А ты подсчитай, сколько я тебе должен, да не забудь нолики поставить.

— Док, расплатиться можно и не деньгами. Вы не следили сегодня за биржей?

— Нет — лучше не рассказывай. Приезжай, выпьем вместе.

— К сожалению, не выйдет, я пообещала одной важной клиентке быть на месте.

— Понимаю. Бекки, а может, звезды укажут тебе, как повернется дело, если мы уже сегодня его подпишем? Может, после того, как закроется биржа?

Она задумалась:

— Проверю.

— Обязательно. Приезжай к нам, мальчик тебе понравится. Чудной, как подтяжки для змей, но сладкий, как украденный поцелуй.

— Да, конечно. Спасибо, док.

Они распрощались. Тем временем доктор Нельсон отвел Майка в спальню, чтобы осмотреть его.

— Доктор, — спросил Нельсон с недоумением, — я же видел его каких-нибудь десять дней назад. Откуда у него такие мускулы?

— А спросите вы у него.

— Я их сдумал, — ответил Майк.

— Вот именно, — подтвердил Джубал, — он их «сдумал». На прошлой неделе он был ужасен — слабый, рыхлый, бледный. Будто вырос в пещере — впрочем, наверное, так оно и было. Вот я посоветовал ему поскорее стать сильным.