Буковый лес - Валида Будакиду

Линда плечом жмётся к «мужу», и плечо горит.

– Володь, а почему к вам за три дня ни один гость не пришёл, ни сосед хоть на чашку чая не заскочил? – Спрашивает она просто так, чтоб нарушить молчание, – У вас не принято по-соседски захаживать? Там же в статуте сказано, что вы «разом» с гостями разбираетесь.

– Какие соседи? – в голосе грусть и разочарование, – Видела бы ты наших соседей! Там одна Светка чего стоит, я её вообще выставил из дому. Я Клаве так и сказал: или я, или она, выбирай, кто тебе дороже. Повадилась Клавка моя к ней в гости ходить, как ты Говоришь – «по-соседски захаживать», так эта Светка ей стала мозги вправлять, в смысле говорить обо мне всякую ерунду, «зачем он тебе нужен?!» и всё такое. И «такой» я, оказывается, и «растакой». А Клавка оттуда пришла, чую спиртным от неё несёт. Раз, второй раз пришла, опять несёт.

Я пошёл до этой самой Светки и говорю ей: «Что это у вас тут делается?! Если я ещё раз увижу Клавку выпивши, ты об этом очень пожалеешь!». Ладно, Клавка перестала до неё ходить, а потом раз! Стала эту заразу саму к нам в гости таскать. А та всё со своим сожителем приходит. Он бутылку водяры с собой припрёт, думает я с ним за стол сяду водяру жрать. Это они решили по-соседски «семьями дружить». А, Клавка ж дура! Она как начинает для них столы накрывать, такие бабки тратит. Она это чтоб похвастаться делает. Не может просто приготовить, ей же выпендриться нужно, ей надо, чтоб на столе и то и сё, и чтоб вообще.

А к этим соседям пойдёшь – ну, несъедобно всё! Я не могу есть эту дрянь, которой они нас угощают, эти их свиные соусы, пережаренные картошки всякие. Это же свинина! Мало того, что само мясо гнилое, она ещё и вареная, и жареная и всякого там намешано, как каша. Продукт должен быть чистым без всякого мусора – рыбка печёная, или куриные крылышки печёные. Ну, можно лучком посыпать. Светка эта жрёт всё подряд со своим хахалем и водкой запивает, мне на них противно смотреть. Скажи мне, что ты ешь, и я скажу кто ты. Так вот они оба самые настоящие свиньи.

Линда слушала и не могла поверить, что сейчас о «соседке-Светке» так зло и с таким отвращением рассказывает всё тот же Володимир, который так интересно и интеллигентно говорил о Голосеевском лесе, и о Китайской Пустыни. Линда уже не знала как реагировать на его слова, она устала под него подстраиваться. Но молчание ещё мучительней, поэтому решила пожевать тему.

– Ладно, я поняла – Светка-соседка алкоголичка и твою жену спаивала, есть же у вас другие друзья, подруги. У Клавдии в школе явно есть сотрудники.

– Ой, про этих вообще не говори! Одна там училка физкультуры, я сам видел, как она мусор в лесу выбрасывала, и это вместо того, чтоб взять машину и вывезти его на свалку. Ещё училка! Чему она детей в школе научит?! Как мне с этим человеком говорить, если я не могу его уважать?!

– В общем да. Некрасиво она себе повела, – Линда тоже не любила, когда мусор бросают не в специально отведённых для этого местах, – но, ведь это же не показатель.

– Кому, может и не «показатель», а мне именно это «показатель». Да у неё все подруги такие пришибленные. Жирные, страшные, глупые как куры. Слушай, хватит про них, – он смело привлёк её к себе, – мы, наконец, с тобой остались вдвоём и будем о всяких глупостях говорить, а, Марго? – Он так произнёс её старую институтскую кличку, что у Линды в коленях снова заиграл нарзан. У неё всегда, если происходило нечто неожиданное, в коленках сперва появлялся нарзан, потом они подкашивались, – давай, давай, вылезай уже из машины, сколько можно нам тут сидеть? Уж и вечер наш с тобой скоро закончится. Так ты хочешь послушать об Андреевском спуске, а? Хоче-е-ешь?

«Хочу! Хочу! Всего хочу! Везде хочу! И на Андреевском спуске хочу тоже!»

Вальдемар на самом деле решил за несколько, подаренных им, часов показать ей все достопримечательности? Казалось, он всеми своими силами старался вселить в неё любовь, безумную, безграничную, вечную любовь, но не к себе, а к своему живому, дышащему как единый организм, городу.

– Вот это – самый исток Андреевского спуска, – начал он задушевным тоном, – говорят, Андреевский спуск вторая по значимости улица Киева после Крещатика, но лично для меня она первая. Спуск так и ведёт вниз прямо до Контрактовой площади на Подоле.

– Это ж на каком Подоле? О котором сам Николай Васильевич Гоголь писал, что там «ведьмы торгуют»?

– И всё то ты знаешь! – Его рука легла ей на затылок, – Нет, ты послушай, тут ещё много интересных мест будет. Так вот смотри…

Боже-шь мой! Гоголь, сам Гоголь говорил об этих местах, а Линда может их видеть, даже ходить по ним может. И он тут ходил, в смысле Гоголь сам. Сойти с ума… Самой себе узавидоваться И… и… и утопиться в Днепре.

… – верхний отрезок улицы существовал еще во время Киевской Руси, он соединял Старый Киев и Подол и пролегал между Андреевским и Замковым холмами.

Кто пять минут назад рассказывал Линде о «Светке-алкоголичке» и «жирных курах», ходящих в жениных друзьях? Пять минут назад он ненавидел весь мир. А сейчас… а сейчас любовь переполняет его.

– … по нему могли передвигаться только пешеходы и всадники. Улицу, то есть спуск назвали «Андреевским» в честь Андрея Первозванного. В летописи знаменитого на весь мир Нестора говорится, что после длительных попыток распространения христианства в скифских землях, около двух тысяч лет назад Апостол Андрей благословил склоны Днепра, и предсказал появление великого христианского города. На том месте, где некогда стоял Андрей, позже и построили церковь и назвали его именем, а в начале восемнадцатого века проезд расширили, и там уже могли разъехаться груженые телеги, запряженные волами.

После Октябрьской революции у Горисполкома хватило ума и наглости сменить Андреевскому спуску имя на «улицу товарища Ливера», но в конце Войны, где-то в году сорок четвёртом, улице вернули историческое название. На самом деле весь Андреевский спуск это улица-музей. Куда ни глянь, куда не кинь взгляд, на каждом шагу можно увидеть что-то интересное. Здесь ты находишься в параллельном мире, словно время вернулось на сто лет назад. Даже скажу тебе больше, здесь ощущение слоённого пирога, когда разные миры существуют одновременно и сами по себе так же, как и на Китайской пустыни. Есть люди, для которых не существует ни время не пространство и они запросто могут попадать из одного мира в другой. Вот идём мы с тобой здесь сейчас, спускаемся вниз, глядь! А внизу обозы с рыбой стоят и бабы гусями торгуют. Если спуститься от Андреевской церкви в самый конец можно попасть в парк, а вот тут, вон он справа, находится одно из самых таинственных и загадочных построек Киева. Это замок Ричарда.

– Удивительно украинское имя! – Линда хотела пошутить, но почувствовала, как в горле у неё пересыхает. Вообще на самом деле здесь было очень жутко. Вроде и самый центр города, и театр рядом, и не поздно, а людей – никого. Если только редкий прохожий, не глядя на них прошмыгнёт мимо. Странно всё очень и таинственно.

– Зря ты смеёшься! Кстати – «Львиным сердцем» этот Ричард, в отличии от его тёзки, рыцаря, жившего в двенадцатом столетии, был прозван потому, что всего-то на всего прятал в своём подвале евреев во Вторую Мировую.

– Да кто смеялся?! А что прятать евреев «всего-то на всего»?!

Вальдемар не шевельнулся. Он не слышал, когда не хотел слышать.

– У этого замка есть своя жуткая история. Замок построен давно, но в нём не могут жить ни люди, ни животные.

– Та лана! – Теперь Линда на самом деле пытается шутить, говорить глупости, но это совсем не помогает, и она чувствует страх всё сильнее.

– Вот тебе и «лана»! Ты будешь слушаться, или нет? Хватит хихикать, вникай. Так вот-документы гласят, что старинный замок появился на Андреевском спуске в самом начале прошлого века. Этот земельный участок вместе с домом принадлежал одному киевскому подрядчику Дмитрию Орлову. Вот он и воздвиг мрачное строение в стиле английской неоготики с остроконечными шпилями и зубчатыми стенами, с крытой галереей-лестницей, для наших мест нечто совершенно непривычное. Такая постройка, по его мнению, очень подходила для родового дворянского гнезда, хотя на самом деле дом изначально задумывался как доходный.

В доходных домах раньше сдавали квартиры в аренду, что-то вроде современных гостиниц, только в гостиницах живут по нескольку дней, неделю, а в таких домах люди жили годами, иногда всю жизнь в одном и том же. Сдавать квартиры в аренду считалось доходным делом. Но получилось не так, как планировалось. Подрядчик Орлов был застрелен, а дом его вскоре продан.

Сразу же после этого новый владелец доходного дома сдал квартиры внаем, а по Киеву распространились леденящие душу слухи о том, что в замке на Андреевском спуске поселилась нечистая сила. Слухи были вызваны пугающими звуками в печных и вентиляционных трубах, раздававшимися по ночам в коридорах и комнатах, а когда поднимался ветер, кровь у жильцов стыла в жилах. Городские обыватели были до смерти напуганы этим обстоятельством, многие боялись даже ходить по Андреевскому спуску, наиболее решительные угрожали разнести проклятый дом по кирпичику, уничтожить и привидения, и их ужасные голоса!