Буковый лес - Валида Будакиду

Линда вроде бы и не хотела, чтоб съёмка заканчивалась, но с другой стороны во всём теле поселилась такая смертельная усталость, такое желание отделаться поскорее от всех эти камер, дневников, от выверивания каждого своего слова и прочей дребедени, что казалось сил уже нет ни на что. Почему она должна им верить? Может они только делают вид, что у них две камеры, а сами насовали «жучков» везде, даже в туалете? Может они все двадцать четыре часа подслушивают, подсматривают, может именно поэтому она себя чувствует подопытной крысой, где главный лаборант, приводящий в действие электрические разряды – это вовсе не Вальдемар, и даже не Иннеска и Таня вместе с их переговорными устройствами, а кто-то, кого она ни разу не видела… Ну, как в полиции на допросах. Там есть такие стёкла, вроде как ты смотришься в зеркало, а с противоположной стороны прозрачное стекло. Линда такие штуки видела в кино – тебя допрашивает следователь, типа ты с ним сидишь только вдвоём, на самом же деле тебя ещё видят десять человек, а ты видишь только одного следователя. Вообще-то нельзя сказать, что она «одного Вальдемара видит». Линда «не видит» даже Вальдемара.

Вальдемар, скорее всего, сам на крючке и очень чётко следует каким-то строгим инструкциям извне. Даже вчера на той самой горе, где они были совершенно одни, и она практически отдалась ему со всей страстью и необузданностью натуры, а он, он, совершенно не думая о том, что они тут мужчина и женщина, размышлял о чём то другом, но для него более важном и вид у него был такой, что казалось партайгеноссе собрался возглавить ни много ни мало – Четвёртый рейх. Там внизу у подножья горы только факельного шествия не хватало, а рожа его уже вполне соответствовала. Ладно, подкопим сил на завтра, перекантуемся внутри себя. Завтра я лично вам устрою, громыхну заключительный аккорд «Поэмы экстаза».

– И что ж у нас такого «интересного», Инночка? Марик на мне жениться обещал, так неужели решил прямо сегодня?!

– Нет, сегодня он не женится, – Инка даже не улыбнулась, – сегодня мы по программе должны менять правила, но так как у нас с самого начала всё пошло не так, правила отставили вообще.

«Значит я правильно поняла – что-то пошло не так и, кажется, Иннеска, посоветовавшись с кем то гораздо выше, получила строгие инструкции, – то есть мы больше статутом не пользуемся, и я свои пожелания не высказываю.»

– Создаём модель обычной, среднестатистической семьи. – Она продолжала объяснять, – и там как карта ляжет. Ну, вот например – ты сегодня должна помыть «мужу» машину, потому что это надо было сделать ещё позавчера. Потом вы едете по работе, то есть Вальдемар, как риелтор должен показать клиенту одну квартиру в центре города, а оттуда – в сауну. Такая программа тебе подходит?

– Ну, если у меня нет шансов попасть ни в Лавр, ни в Лувр, ни в какой музей вообще, давайте заменим очаги культуры сауной. А, что? Тоже «культура» своего рода, – Линда снова съехала на «стерву», – И там тоже есть на что глаз положить, правда? Гы-гы-ыы! – Линда гнусно захихикала.

– Уверена, тебе понравится. Давай готовиться! – Иннеска уже дорисовала своё и без того прекрасное лицо и стала стаскивать ночную пижаму. Тело достойное лучших ваятелей античной Эллады. Вот так вот, блин, насмотришься, и становится грустно-грустно…

– Давай! – с радостью согласилась Линда и стала ещё внимательней наблюдать, как Инка ногами делает балетное «кудепье», поднимая стопу и вытягивая длинные пальцы ног, чтоб надеть колготки.

В целом, хоть «дружина ёому», как прописано в статуте, вроде бы и «не дозволяе ани мити чашку писля себе», оказалось Вальдемар ещё может и умеет погладить себе, прибраться, при готовить, что делает с нескрываемым удовольствием. Вот сейчас он слышит, что Линда проснулась и обязательно, прям сто процентов принесёт ей сейчас кофе в постель, хоть в глубине души привычку Линды, начинать утро с чашечки греческого кофе, не одобряет.

– Майне Гелибт! – Вальдемар не вошёл весь, просунул только голову в проём двери. Он любил обращаться с «супругой» на языке Гёте. Ему, видимо, казалось, таким образом он становится ближе к отцу германской философии, – Майне Гелибт, – нежно повторил она, – королева Марго! Там в помойную яму надо отходы снести, чтоб не сгнило в мусорном ведре перебрать, разложить по мешкам всё по отдельности. Целлофан в синие ведро, пищевые отходы в компостную яму. Рассортировать надо мусор поскорее… ах, да: твой кофе стынет! Принести?

– Что? Мусор? – Линда смотрит на него уничтожающе, как настоящая королева.

– Нет, «помойную яму»! – Вальдемар гордится своим остроумием.

– Ах, отнюдь, мой маленький шалунишка! – Она снова меняет тактику, дрыгает ногами и лёгкими движениями кокотки взбивает волосы на затылке.

Серёга со своим «дальним планом» подпёр спиной стену, чтоб не качать камеру, когда будет смешно.

Это такое вот началось четвёртое утро съёмок.

– Ладно, ладно… если ты сам сварил для меня, то неси сей напиток богов.

Крутой кофейный кипяток вливается прямо в кровь, и от этого тело пропитывается истомой, становится гибким, кошачьим, невесомым. У Линды низкое давление, и от крепкого кофе ей всегда хочется потянуться и спать.

– Марго, – Вальдемар принёс в большом гранённом стакане свою воду с лягушачьей икрой с кухонного окна и примостился в кресле около дивана. Пил он маленькими глоточками, мелко проглатывал, явно наслаждаясь тончайшим вкусом «полезных ионов».

– Смотри, значит так: чтоб мне не возвращаться за тобой обратно, ты сперва моешь мне машину, потом собираешь вещи для сауны, потом мы вдвоём показываем клиенту квартиру, и часов после шести на весь оставшийся день я и ты идём в настоящую украинскую баню. Ты была когда-нибудь в настоящей украинской бане?

«Вот не задолбался он у меня постоянно спрашивать, где я была и что видела?! Да! На Украине я не была, а в украинской бане, как не парадоксально – была. Была когда отдыхала в Гваделупе.»

– Ой, как интересно!!! – Чтоб не надерзить уклоняется от ответа Линда.

– А машину ты мыть умеешь? – Вальдемар хитро вглядывается в лицо и, поправив ремень на брюках, кокетливо расстегивает верхнюю пуговицу рубашки. Типа – жарко ему, типа – он взопрел. Эх! Были бы усы как у гусара, точно бы сейчас провёл по ним чуть согнутым указательным пальцем. Но усов нет! Гусар есть, а усов нет! Ха-ха-ха!

На самом деле она очень часто ловила себя на мысли, что позы, жесты, мимика Вальдемара выверены, продуманы до мелочей. Вот же умеет себя преподать, можно подумать, он над этим долго работал. «Ах, ты ж чёрт! – Линда ошарашена своим открытием, – Его на самом деле обучали искусству флирта!». От своего открытия её бросает в жар: «Но, зачем? Для простого риелтора, и даже менеджера по продажам это уж слишком». Ах, ты ж… Хорошо, посмотрим, – успокаивает она сама себя, – посмотрим, кто из нас дольше выстоит.

Она, высунув самый кончик язычка, облизала им края кофейной чашечки с налипшей пенкой, чуть закатала вверх длинные рукава ночной рубашки и бесстыдно выставила на показ тонкие, беспомощные запястья с чувственными, розовыми кончиками пальцев.

«Как вы к нам, так и мы к вам!»

– Машину помою, если есть резиновые перчатки, – она, сидя на белоснежный простынях, поднимает обе руки повыше, как бы рассматривая свои вытянутые фаланги с миндалевидными ногтями. Широкие рукава ночнушки падают к плечам, обнажив идеально гладкую кожу, – если есть резиновые перчатки, то умею, – повторяет она.

Смешок мелкими нотками катится по комнате. Тьфу ты! Ну дура-дурой!

– Найдём! Не переживай! Там в гараже много всякого, – Вальдемар отворачивается и одним махом, не пережёвывая, проглатывает остаток воды из стакана.

Оказывается, всё давно приготовили к съёмке. В гараже нашли большущие резиновые перчатки, и даже короткий непромокаемый фартук. «Лексус» стоит наготове, выведенный из гаража, с открытыми дверями, победоносно поблескивая всеми своими никелями. Андрей и Серёга устанавливали штативы и тихо переговаривались.

Съёмочная группа вообще всегда всё делала бесшумно. Они даже корм в обед глотали, не пережевывая. Так бывает, когда в соседней комнате лежит многоуважаемый покойник, и на этот раз «многоуважаемым покойником» из соседней комнаты, несомненно была… Блин! Ну и мысли в голову лезут…

«Чего надеть то, не ясно, всё промокнет по любому. Ну так и надо сразу мокрое надевать!», – Решила Линда.

В самделе: как эти машины моют? В жизни ни одной не мыла. Наверное, надо как посуду – сперва намылить, потом смывать и вытирать. Только почему она должна её мыть?! При таких деньгах, как у Вальдемара, можно себе позволить не то что мыться пять раз в день на бензоколонках, можно построить личную помойку с личными помойщицами. Значит, и этот акт был выдвинут искусственно, и съёмочная группа ждёт провокации или шоу. Хорошо! Я выбираю шоу!

Линда с тоской выглядывает в окно и тянет время.