Три запрета Мейвин (СИ) - Марина Дементьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Парень не спешил обнажать оружия, не видя во мне противника, но, как видно, не намерен был так просто отпускать женщину, невесть зачем бродящую вблизи от скрытого колдовством лагеря. Про себя я одобрила осторожность дозорного, но теперь она была вовсе некстати.
— Кто ты и зачем здесь, девушка? — строго допытывался парень.
Вздохнув, я встала, уперев остриё о камень и навалившись на рукоять. Спуск выдался утомительным.
— Кто твой король, воин?
Дозорный догадлив! — усмехнулся вопросу:
— Фэлтигерн, сын Глендана!
— Ну так отведи к нему свою королеву, — устало велела ошарашенному парню и откинула полу поистрепавшегося в дороге мужниного плаща, позволяя разглядеть волчью голову на фибуле. — Видишь, несу мужу подарки, вконец истомилась в разлуке…
В гроте
Лиадан не ошибся: подступы к гроту стерегли ещё несколько постов — Фэлтигерн не был бы собой, доверив безопасность своих людей одной лишь магии. Но меня беспрепятственно и со всеми положенными почестями провели через все дозоры, впрочем, для меня некстати было преисполняться гордости за такой приём: мысли мои занимало другое. Оказанный почёт мог бы смутить дочку Лири, какой она была до Бельтайна, но, побывав королевой Коннахта, я уже не думала о поклонах и приветствиях, которыми встречали меня воины мужа.
Сопровождаемая молодым дозорным, я шла по хрустящей битым камнем расщелине и размышляла так: Фэлтигерну не в чем упрекнуть меня, хотя бы оттого что редкая жена решится ради мужа на сравнимые жертвы. Впрочем, верно и то, что я и в мыслях не полагала Фэлтигерна своим мужем: для меня он был законным королём Тары, не более и не менее.
За такими раздумиями я вступила во влажную прохладу грота, в низкий и тесный проход, крошащийся мелкими комьями земли и опутанный густыми космами корней. Подземную тьму изгнал свет множества костров, вокруг каждого лежали или сидели люди: по пятеро, десятеро, когда и больше. Немалую силу собрал под своей рукой Фэлтигерн. Что ж, тем вернее удастся ему удержать власть, когда я помогу завоевать её.
— Мейвин?..
— Сестра!
— Как ты здесь? Для чего?
И опомниться не успела, как меня обступили братья, шумные, по-прежнему готовые сверкать в улыбке ровными рядами зубов, от души хохотать над всякой шуткой, точно не было войны и смертей, точно не затворялись за спиной ворота отчего дома. И я безотчётно улыбалась в ответ, закруженная в хороводе объятий, поцелуев и смеха.
— Что это ты, сестра, как будто похудела? Или захворала чем?
— Так, притомилась в дороге. Отосплюсь, отъемся, ещё краше стану, — легко отвиралась.
— Гляди, сестрёнка, — подмигивал Лиэн, — муж до зари не даст и глаз сомкнуть.
— Уж так по тебе стосковался, — подначивал Луаран.
— Что ни день вспоминает, — серьёзно кивал головою Лахтна.
— А уж что ни ночь… — закатил бесстыжие глаза Лонног.
Я ткнула трепливого братца под рёбра:
— Он-то мне и нужен.
— Ещё б не нужен! на Бельтайн ведь и не налюбились толком.
— Ох, молчи, братец. Всё б тебе зубоскалить! Для серьёзного дела нужен.
— А я разве шутки шучу? Самое что ни на есть серьёзное дело.
Братья грянули вдогон хохотом, едва с ног не снесли. Жаль, я уже не могла, как прежде, посмеяться с ними.
Неприметно дожидавшийся меня в стороне провожатый повёл дальше, в обход сборищ. Обширный и многолюдный, лагерь был тих и выстроен в видимом порядке. Всякий занимался своим делом, ниоткуда не доносился шум перебранки или драки, привычный и едва ли не обязательный всюду, где собирался вооружённый люд.
Я слышала за собой и вокруг себя тихий говор, точно пролетающий ветерок, — то разносилась весть о прибытии молодой королевы. Голоса и взгляды украдкой не смущали: мысли мои были далеко и иное занимало чувства, да и во внимании этом не ощущалось ничего оскорбительного, зложелательного — окружавшие меня люди любили своего короля и готовы были полюбить королеву, вовсе её не зная, не видя прежде, за то лишь, что король любит её.
Воин указал на шатёр, стоящий не так чтоб наособицу, но чуть в стороне от прочих, и предупредительно отвернул полог, с поклоном провожая внутрь, в тёплый багровый полумрак.
Невольно склонившись в низком входе, я шагнула в недра шатра. В жаровне коралловой россыпью светились угли, разбавляя красноватым отсветом темноту. От углей расходились волны жара; сухой дрожащий воздух не насыщал, ложась тяжестью на грудь и лоб.
У самого огня на ворохе шкур, зябко нахохлившись, сидел старик. Как видно, в зрелые лета он обладал исполинским ростом, потому как, даже придавленный грузом старости на плечах, в согбенной своей позе он был приметно высок. Многослойные одежды лишь едва скрадывали его худобу; разной длины волосы пребывали в беспорядке, борода жидка и спутана. На длинном и унылом лице с вислым птичьим носом жили лишь глаза, но они были так замечательны, что принуждали тотчас забыть впечатление от нескладной до нелепости фигуры. Ежевично-тёмные, остро глядящие из-под клочковатых кустов бровей, они были глазами колдуна, могущего не только отыскать и обратить себе на благо магию Той Стороны, но и сплести сеть собственного колдовства.
Про себя я возблагодарила удачу, что послала Фэлтигерну подобного сторонника. Верю: после моей смерти колдун не оставит короля своими советами и силой.
Старик бросил на меня единственный взгляд, после чего вновь сонно смежил веки, но этим взглядом узнал обо мне не меньше, чем если бы я решилась на долгий откровенный рассказ.
