Прекрасные дьяволы - Ева Эшвуд

слегка покачивая бедрами, очевидно, желая большего. Но я не позволяю. Еще нет.

Я велю ей добавить еще один палец и начать медленно трахать себя. Ее пальцы погружаются во влагалище и выходят из него, и моя рука, лежащая на столе, сжимается в кулак. Ее дыхание учащается, и одного этого звука достаточно, чтобы мой член напрягся в тесных штанах. Я чувствую, что на данный момент могу кончить, просто дотронувшись до себя один раз.

Я на пределе, отчаянно нуждаюсь в освобождении. Все мои силы уходят на то, чтобы сосредоточиться на ней. Я мог бы запросто скользнуть рукой вниз и обхватить член через штаны, и этого наверняка хватило бы, чтобы кончить.

Но я не могу этого сделать. Существуют определенные дни недели, когда я позволяю себе подрочить, и этот день не из их числа.

Я и так нарушаю слишком много своих правил и иду против привычного распорядка. Если я настолько ослаблю контроль, то не знаю, что произойдет. Не уверен, что смогу с этим справиться.

Поэтому я держу руки над столом, одна лежит на телефоне, другая крепко сжата в кулак.

Уиллоу продолжает мастурбировать, без колебаний следуя всем моим инструкциям, и когда я велю ей кончить, она делает это со всем великолепием. Уиллоу трахает себя пальцами и при этом держит ноги широко раздвинутыми, чтобы я мог видеть каждую частичку этого действа.

Она кончает, задыхаясь и выкрикивая мое имя вперемешку с приглушенными проклятиями. Ее глаза закрыты, грудь вздымается. Она выглядит просто потрясающе.

– Продолжай, – говорю я, наклоняясь вперед на стуле, как будто приближение к экрану позволит мне прочувствовать еще больше.

– Я не могу, – хнычет она приглушенно.

Но я знаю, она может еще.

– Еще как можешь, – говорю я ей. – Я видел, как ты кончила три раза прошлой ночью. Я хочу четыре.

Это звучит так по-собственнически, словно каждый из этих оргазмов предназначен мне и только мне. Словно я хочу сохранить их, запечатать и припрятать вместе со всеми другими вещами, которые храню закрытыми и спрятанными лишь для себя.

Что бы она ни услышала в тоне моего голоса, это заставляет ее тихо застонать, и она кивает, открывая глаза, в которых я вижу туман похоти и удовольствия.

– Давай, – призываю я ее. – Продолжай.

Ее пальцы скользят обратно по телу, словно были созданы специально для этого. Уиллоу медленно двигает ими, заставляя себя снова возбуждаться. Она, наверное, уже стала такой чувствительной после того, как кончила один раз, и, судя по тихим вздохам, срывающимся с ее губ, ей не потребуется много времени, чтобы достичь оргазма номер два.

Другой рукой Уиллоу продолжает раздвигать киску, но меняет пальцы, чтобы средним можно было потереть клитор. Она начинает медленно, а затем трет все сильнее и быстрее.

– Вот так, – бормочу я. – Подтолкни себя к краю. Я хочу это увидеть.

Уиллоу кивает и утвердительно хнычет, и вот уже второй оргазм пронзает ее тело насквозь, заставляя застыть и напрячься, а после вырывая из нее сдавленный стон.

Это потрясно.

Третий оргазм почти такой же: он захватывает ее целиком, выбивает из нее дух, в то время как она продолжает мастурбировать, преодолевая раунд за раундом.

Я наблюдаю, как она снова и снова преодолевает эту волну, покачивая бедрами, выгибая спину и приоткрывая рот. Уиллоу произносит целую череду проклятий и прошений, время от времени упоминая мое имя. Когда она кончает четвертый раз, то переходит к пятому, от которого ее бросает в дрожь, а все тело сотрясается от удовольствия.

– Ты такая потрясающая, – хриплю я. – Идеальный мотылек. Ты даже не представляешь. Ты…

Я замолкаю, потому что больше не могу говорить – потребность быть с ней, или потрогать себя переполняет меня. Чувство сильное, напряженное. Я сдерживаюсь, тяжело дыша через нос, и наблюдаю, как Уиллоу в последний раз достигает оргазма.

К этому моменту она практически рыдает от удовольствия и перевозбуждения, пока наконец не падает обратно на кровать, тяжело дыша.

Я смотрю на нее на экране, покрытую испариной, вялую и выжатую как лимон.

Я не могу пошевелиться.

Даже говорить не могу.

Я чувствую, как теряю контроль над собой, и если сделаю хоть какое-то резкое движение, то упущу его.

Уиллоу шарит по комнате в поисках телефона и находит его среди простыней. Она отключает динамик и прикладывает дивайс к уху, позволяя своему голосу снова зазвучать в моем ухе. Так близко.

– Боже, это было потрясающе, – выдыхает она.

– Да. – Голос как наждачная бумага. – Так и было.

– Ты тоже трогал себя?

Я с трудом сглатываю, все мое тело по-прежнему напряжено от нерастраченного возбуждения, струящегося по венам. Меня пробирает легкая дрожь, и я сжимаю руку, лежащую на столе, так сильно, что ломит кости.

– Нет. – Я колеблюсь, затем добавляю: – Но я хотел.

Уиллоу снова смотрит в камеру, и я замечаю, как в ее глазах вспыхивает какая-то неведомая искорка. Не знаю, как ее назвать, но сердце у меня от этого чуть-чуть сжимается.

– Тебе понравилось? – шепчет она.

Я моргаю и издаю грубый смешок.

– Да. Наверное, это еще мягко сказано. Ты…

Я качаю головой, поскольку не нахожу нужных слов. Ничто в моей жизни не готовило меня к подобному.

К ней.

Но Уиллоу просто тихонько мурлычет, и ей, похоже, не требуются дополнительные слова. Она понимает меня лучше, чем кто-либо другой, и это должно… ну, по меньшей мере, раздражать меня. Может, даже пугать.

Но это меня почти успокаивает.

– Я рада, – бормочет она, после чего приглушенно хихикает и переворачивается на бок. – Так спать хочется.

– Уже поздно. Тебе нужно немного отдохнуть.

– Хорошо. – Слово выходит тяжелым и невнятным из-за того, что она уже начинает погружаться в сон. – Спокойной ночи, Вик.

– Спокойной ночи, мотылек.

Я заканчиваю звонок, но продолжаю наблюдать за ней и за тем, как она кладет телефон и сворачивается калачиком на кровати. Она не убирает камеры и даже не забирается под одеяло. Она просто засыпает, позволяя мне видеть все таким, каким видит она.

24. Уиллоу

В понедельник я возвращаюсь к своему обычному распорядку, поэтому встаю рано, чтобы собраться в колледж. Первое занятие в этот день проходит легко, я сижу на последнем ряду и старательно делаю записи. Когда я выхожу из здания после того, как профессор отпускает нас, то с удивлением слышу, как кто-то зовет меня по имени.

Я оборачиваюсь и удивляюсь еще больше – ко мне направляются Эйприл и парочка ее друзей.

Обычно Эйприл разговаривает со мной,