Стормберги - Лиза Марклунд

Пустые сухие тропинки. Дома увезли отсюда в Сиетеваре, Виетас, Соурва, Парки, Акка, Ритсем и в другие места, где компания «Ваттенфаль» собиралась усмирять реки. Поскольку все дома стояли на сваях, от них не осталось и следа. Никаких фундаментов, никаких шрамов на теле земли.

Он искал, бродя по лесу. Гул из открытого люка плотины звучал все глуше. Ему пришлось бродить довольно долго, прежде чем он обнаружил табличку с названием Баквеген. Ничто не указывало на то, что здесь когда-то была улица – и все же она была. Он зашел под деревья, остановился, закрыл глаза. Прислушался к песне, звучащей в кронах сосен.

Потом поставил на землю сумку, расстегнул молнию и достал урну – самую простую, какая нашлась в похоронном бюро.

Несколько лет назад вечером накануне операции на сердце мама была грустна и напугана. Викинг сидел рядом с ней на диване перед выключенным телевизором. Они уже попили чаю, и тут она поднялась, ушла в комнату и принесла заветную коробку.

– Здесь все на случай моей смерти, – сказала она. – Все мои пожелания по поводу похорон и памятника. Документы на дом и все такое. Эту коробку я храню на верхней полке шкафа в твоей бывшей комнате. Запомнишь?

– Ты не умрешь, мама, – сказал он ей вслед, когда она пошла поставить коробку на место.

– Но есть одна вещь, которую я нигде не записала, – проговорила она, снова усевшись рядом с ним. Взяла его руки в свои, посмотрела ему в глаза долгим взглядом.

– Пожалуйста, не рассказывай об этом никому, – сказала она. – Ни Свену, ни Сив, ни Маркусу с Элин.

– Хорошо, – ответил Викинг, чувствуя, как по спине пробежал неприятный холодок.

– Если я умру сейчас или когда-нибудь потом, я хочу, чтобы мое тело кремировали.

Викинг кивнул, не увидев в этом ничего необычно-

го.

– И еще я хочу, чтобы ты развеял мой прах на Баквеген в Мессауре.

Глаза у него округлились.

– Но ведь Мессауре больше нет! – сказал он.

– Сохранился указатель, – проговорила она. – Табличка в лесу – в том месте, где проходила улица.

– Нужно запросить разрешение в администрации лена, – пробормотал он. – Согласие владельца земли и…

Она выпустила его ладонь, положила руку ему на локоть.

– Викинг, – проговорила она. – Окажи мне эту услугу. Пообещай, что выполнишь. Получи разрешение, если без этого никак.

– Развеять твой прах на Баквеген в Мессауре?

Она кивнула.

Он оглядел стволы деревьев вокруг. Солнечные лучи пробивались сквозь кроны. Здесь он снова услышал его отчетливее – шум водных масс внизу у плотины, и понял, что уже бывал здесь. То был пасмурный день с холодным ветром, соленые слезы мамы у него на щеке. Ее шепот ему на ухо: «Здесь твой папа посватался ко мне».

И она имела в виду не Густава. И не того мужчину, который ее изнасиловал.

Она знала.

Он открыл урну. Горсть праха, серого и невесомого, взлетела, подхваченная ветром, и развеялась среди деревьев. Он следил за ней глазами, пока она не растаяла в воздухе. Наклонил урну и встряхнул ее. Ветер подхватил прах и унес его с собой. Викинг потряс урну сильнее, вытряхнул ее навстречу солнцу. Прах превратился в серую тень, которая закружилась в танце, кувыркаясь и делая пируэты над тем местом, где когда-то проходила улица Баквеген, – и распалась в солнечных лучах.

От Карин не осталось и следа – или же она вернулась домой.

И на этом мы попрощаемся с ними – обитателями Стентрэска. Они продолжали жить, как люди делали во все века. Сесилия Абрахамссон, архитектор из Питео, подписала договор на перестройку дома Викинга и руководила работами по его реконструкции. Они с Викингом хорошо ладили. Когда ремонт закончился, она въехала в дом вместе с хозяином.

Эрлинг Стормберг поселился в бывшей квартире Викинга. Он подружился с семьей Маркуса, а также с Сив Юханссон.

Викинг подался на вакансию в полицию общественного порядка в родном городе, и его охотно взяли. Он работал, патрулируя улицы, пока не ушел на пенсию в возрасте 67 лет.

Сусанна Шильц уехала обратно в Тэбю и вступила в отношения с коллегой, с которой ранее работала в газете профсоюза строителей.

Карина Бюрстранд оставалась местным политиком от партии «Шведские демократы», пока товарищи по партии не поручили ей навести порядок в местной библиотеке. Она ничего не имела против того, чтобы подчистить литературу про ЛГБТ и авторок-феминисток, однако одной из книг, которые ее однопартийцы потребовали убрать, оказался педофильский роман Набокова «Лолита». Карина категорически отказалась, и разразился большой скандал. Если раньше ее ненавидело большинство жителей муниципалитета, кроме ее собственных избирателей, то теперь ее возненавидели все. От стресса она вынуждена была взять больничный и просидела дома до самой пенсии с диагнозом «депрессия» и «выгорание».

Гитте Ланден-Труженица стала профессором гендерных исследований в университете Сёдертёрн.

Маркуса назначили руководителем проекта на ракетной базе после Анны Берглунд.

Элин и Шамари поженились и взяли на воспитание девочку-беженку, которая прожила у них до совершеннолетия.

Как развивались дальнейшие события вокруг номерного счета в швейцарском банке, неизвестно. Викинг больше не связывался с банком. Если никто не снял деньги и не закрыл счет, то они лежат там и по сей день.

А что случилось с Алисой – это отдельная история.

Благодарность автора

Позвольте мне для порядка напомнить, что это литературный вымысел. Все персонажи, как и некоторые места и здания, вымышленные.

Однако мне хочется упомянуть целый ряд людей, который помогли мне выстроить этот роман. Вот они:

Петра Ростен Альмквист, врач, заведующая отделом судебно-медицинской экспертизы, Стокгольм;

Кайса Эльенэс, заведующая судебно-генетической лабораторией департамента судебной медицины;

Дан Ларссон, писатель и журналист, Мура;

Эрик Нурдгрен, добрый друг, Цюрих;

Роберт Янехейм, участковый полицейский, Эльвбю;

Анника Линд, начальник отдела на испытательном полигоне в Видселе;

Юаким фон Браум, писатель и эскперт разведки, бывший сотрудник полиции безопасности и разведслужбы KSI;

Кристер Ульсен, юрист, бывший сотрудник СЭПО и службы радиоразведки;

Браге Лундстрём, исследователь генеалогии и родственник;

Ульрика Бюгдему, администратор прихода Норрфъярден;

Нильс-Улоф Сортелиус, лингвист-консультант Саамского собрания;

Ульф Эк, Йоккмокк, позволивший мне использовать стихотворение своего отца;

Эва и Герхард Марклунд, мои родители, выросшие в Норрботтене в 1950-е годы;

Томас Будстрём, адвокат;

Анна Лестадиус Ларссон, писательница;

Туве Альстердаль, писательница;

Никлас Саломонссон, мой агент, и сотрудники Salomonsson Agency;

Анн-Мари Скарп, мой издатель, и сотрудники издательства «Пират»;

И, наконец и перво-наперво, – Ронни Сандаль, писатель, сценарист и режиссер.

В основе истории об ограблении в Калтисе лежит реальное ограбление в Виетасе, произошедшее на строительстве гидроэлектростанции Стура Шёфаллет в 1971 году. Дан Ларссон, мой однокурсник по журналистской программе в Каликсе, – один из тех журналистов, кто знает больше