Обещание - Люси Даймонд

он себе. Разве на самом деле не глупо с его стороны закрывать глаза на выплаты по алиментам? Это слабость? Но что еще он может сделать, не сообщив Зои о существовании этих новых членов семьи?

Лидия продолжала говорить, на ее лицо вернулись краски.

— Честно говоря, я сожалею, что так высокомерно повела себя на нашей первой встрече, когда сказала вам засунуть свои деньги… и все такое. Я совсем не хотела вас оскорбить. А то, что вы предлагаете… Я не хочу вставать между вами и вашей невесткой или создавать какие-либо проблемы.

По крайней мере, это была приятная новость.

— Я тоже не хочу причинять неприятности, — сказал он, — но надеюсь, она не узнает — во всяком случае, не сразу. Я могу закрыть счета и притвориться, что никогда не совал в них свой нос. Я знаю, что это не идеальное решение, но…

Они обменялись неуверенными улыбками через стол.

— Что ж, еще раз спасибо, — сказала она.

— Нет проблем. — Дэн надеялся, что эти слова окажутся истиной. — И, конечно, если я когда-нибудь смогу что-нибудь сделать для вас или Джемаймы, пожалуйста, дайте мне знать. — Он все еще возился с пивной кружкой. — С тех пор как Патрик умер, я забочусь о его детях больше, чем раньше, и… — Он пожал плечами, чувствуя себя неловко. — Ну, у меня самого нет детей, и мне действительно очень понравилось узнавать их немного лучше.

— Это мило, — сказала она, и в уголках ее глаз появились морщинки. — Вы с Патриком… вы были близки?

— Вроде того. Как братья, старший и младший, я думаю. Я всегда смотрел на него снизу вверх — он все делал первым, в то время как я вечно пытался наверстать упущенное. Но да, большую часть времени мы действительно ладили. — Его лицо застыло при воспоминании об их последнем ужасном споре, и он быстро продолжил: — Мы были довольно разными, но всегда росли вместе. Теперь я единственный ребенок, и это действительно странно.

— Могу поспорить, — кивнула она. — Я всегда хотела, чтобы у меня был брат. Я бы не возражала и против сестры, если уж на то пошло. Быть единственным ребенком иногда немного паршиво.

Они обменялись еще одной робкой улыбкой.

— Вы местная? — спросил он, внезапно захотев узнать о ней побольше. — Судя по вашему акценту, вы из Западного Лондона. Не то чтобы это было плохо — я сам вырос в Хаммерсмите.

— Южный Эктон, — ответила она. Он заметил, что у нее по переносице аккуратно рассыпаны изящные веснушки. — Дайте угадаю. Вы были одним из мальчиков Уильяма Морриса?[29]

Он удивленно рассмеялся.

— Попали в яблочко. Вы там учились?

— Нет, к несчастью, я училась в глухомани Илинга, но моя подруга Бриджит была безумно влюблена в мальчика из школы Уильяма Морриса, так что в итоге мы ходили на множество вечеринок с шестиклассниками этой школы. — Она закатила глаза. — Вот это были денечки, да? Дикие и беззаботные.

— Мы думали, что знаем все, — согласился он. — Я собирался стать поп-звездой — во всяком случае, минут на пять. У меня был гель для волос и все такое.

Она расхохоталась.

— Серьезно? А я собиралась стать модельером. Я могла бы сшить вам несколько крутых нарядов.

— Вот тут-то я и ошибся, — отозвался он. — Мои наряды определенно были недостаточно круты. — Он взглянул на свою выцветшую голубую «дедушкину»[30] рубашку и джинсы. — Все еще недостаточно круты, если уж на то пошло. Черт возьми.

Между ними, кажется, установились более дружеские отношения, как будто после обмена подростковыми историями они сняли часть брони.

— У вас осталась семья в этом районе? — через мгновение спросила Лидия.

— Мои родители в Брентфорде, — сказал он. — Я стараюсь заглядывать к ним, когда могу, — добавил он.

Это было легким преувеличением, но на этой неделе он планировал вернуться снова, так что это не было полной ложью. В следующее мгновение он внезапно осознал, что хочет произвести на нее впечатление или, по крайней мере, усилить доказательства того, что он — хороший парень.

— Держу пари, они это ценят, — сказала Лидия, мягко посмотрев на него. — Не могу себе представить, как вам всем должно быть тяжело, я имею в виду, справляться с потерей.

Дэн кивнул.

— Это продолжает удивлять меня, — признался он. — И это не очень приятный сюрприз. Например, идя домой к маме, я все время думаю о нем. Всякий раз, когда я прохожу мимо паба, где мы провели последний вечер его жизни, я вспоминаю его. Даже засохшее дерево в моем саду напоминает о нем.

— Засохшее дерево? Почему, он погубил его или что-то в этом роде?

— Нет, он должен был помочь мне спилить его на следующий день после… — Неожиданно слова подвели Дэна, он умолк и уставился на темно-бордовый ковер, пытаясь договорить. — В то утро, когда он… — Дэн покачал головой, не зная, как закончить. — Мы должны были срубить его вместе, — наконец произнес он.

Кажется, она поняла.

— И теперь вы чувствуете, что не можете это сделать?

— У меня тут какой-то блок, — пробормотал он, надеясь, что она не сочтет его слишком странным. Мужчина уже удивился тому, что эмоционально был с ней гораздо более открыт, чем если бы они встретились несколькими месяцами ранее. Горе, казалось, сделало его мягче, соскоблило верхний слой, который обычно не давал ему так откровенно выражать свои чувства. — Кстати. — Он схватил меню, чтобы отвлечься. — Я обещал вам ланч. Чего бы вы хотели? И надо ли нам беспокоиться, что мы заказываем еду в месте, где неправильно пишут слово «картофель»?

Она заглянула в свое меню.

— Всегда любила «кортофель» в мундире с настоящей корочкой, — заметила она. — И я готова рискнуть, а вы?

Он снова рассмеялся. Несмотря ни на что, в ней было что-то такое приятное, такое теплое.

— Рискнем, — согласился он.

Глава девятнадцатая

В среду Дэн договорился с Итаном совершить художественную прогулку от полуострова Гринвич через Темзу до парка королевы Елизаветы, где на открытом воздухе были представлены всевозможные интересные произведения