Обещание - Люси Даймонд

пообещал Гейбу, что скоро устроит еще одну тренировку по скейтбордингу, но на этот раз племянник будет тренироваться один. Он также предложил Зои посидеть с детьми в пятницу вечером, за что она горячо поблагодарила его.

Цели, которые он поставил перед собой, список лучших качеств Патрика, который он составил — отличный отец, любящий муж, успешный бизнесмен, — Дэн смог взглянуть на него сейчас и подумал, что да, он в состоянии заполнить пробел. Он заменял его в его отсутствие и был там, когда это было нужно. «В конце концов, не такой уж я и неудачник», — сказал он себе с удовлетворенным кивком.

Короче говоря, он чувствовал — осмелится ли он это сказать? — что вполне доволен своими усилиями, когда в четверг днем припарковался у дома родителей, готовый к еще одному пробному выстрелу. Заботливый сын? Галочка. На этот раз он пришел подготовленным: с букетом цветов для мамы, с книгой, которую одалживал у отца, и кучей фотографий на телефоне, чтобы показать им, как Би каталась на велосипеде. Они вдвоем потратили довольно много времени, украшая велосипед, чтобы он выглядел как единорог, и она крутила педали, крича: «Лети, Мирабель, лети!», что было потрясающе мило. Он не мог не заметить, как люди улыбаются и указывают друг другу на велосипед-единорога и его очаровательную наездницу. Но потом он поймал себя на том, что думает о Джемайме, дочери Лидии. Была ли она тоже любительницей единорогов, с такой же богатой воображаемой внутренней жизнью? Они с Лидией вместе катались на велосипеде? Была ли она жизнерадостной, как Би, или более замкнутой, как Итан?

Все утро его мучили эти остающиеся без ответов вопросы. Стоит ли ему снова позвонить Лидии? Он задумался. Спросить, может ли он встретиться с Джемаймой? Может быть, раздобыть для нее несколько фотографий Патрика, составить краткую биографию, просто чтобы, когда в будущем Джемайма задаст — а он был уверен, что она задаст — несколько серьезных вопросов об отце, Лидии было что ей показать. «Кроме того, это было поводом, чтобы связаться с ней еще раз», — с нетерпением подумал он, прежде чем вспомнил о Зои, и сразу почувствовал себя предателем. Он вздохнул, зная, что это будет огромным предательством: и по отношению к ней, и по отношению к собственному брату. Во что он ввязался? В любом случае, на чьей он стороне? И все же бездействие тоже не казалось выходом — оно было похоже на трусость.

Приехав в родительский дом, он отвлекся от дилеммы, когда заметил, что ненавистная ему фотография с Патриком снова вернулась на центральное место в экспозиции. Дэн засунул ее за большую фотографию внуков, когда Лиз пошла поставить в воду цветы, которые он принес, а потом сидел в перегретой гостиной как послушный сын, пока она рассказывала ему свои новости. Он забыл, сколько времени ей может потребоваться, чтобы рассказать довольно скучную историю о довольно скучных людях, с которыми он никогда не встречался и не имел никакого желания встретиться, но все равно постарался выглядеть увлеченным и заинтересованным. Или, во всяком случае, Дэн так думал, но, должно быть, задремал на пару минут, потому что внезапно она вскинула руки вверх, воскликнув:

— Ты что, вообще не слушаешь, о чем я говорю?

— Я… — запротестовал он.

— Я знаю, что не слушаешь, потому что я только что сказала, что сосед Артур обручился с золотистым ретривером, а ты сказал: «Как мило».

Она скрестила руки на груди, с подозрением глядя на него. У Лиз Шеппард всегда был взгляд, как лазер, способный за милю заметить красноречивые признаки того, что сын прогуливает школу, не ест овощи или что-то от нее скрывает.

— Между прочим, он ни с кем не помолвлен, и, уж конечно, не помолвлен с собакой, — уточнила Лиз. — Но теперь мне интересно, что у тебя тут происходит. — Она постучала себя по голове и одарила его своим самым проницательным взглядом. Мама не светила ярким фонариком ему в глаза, но могла бы это сделать с тем же успехом. — Давай, давай послушаем. Что у тебя на уме?

— Мама! Это пустяки. — Ему действительно нужно было поработать над невозмутимым выражением лица.

— Это девушка? Да? Только недавно вечером я говорила твоему отцу, что было бы неплохо, если бы ты нашел кого-нибудь. Ушел от Ребекки раз и навсегда.

Она с виноватым выражением поджала губы, как будто сболтнула лишнее.

— Что? — спросил Дэн. — Почему ты так смотришь?

— Ах… — Лиз и Дерек Шеппард были вместе с шестнадцати лет и принадлежали к поколению, которое упрямо настаивало на том, что брак — это на всю жизнь, какими бы разочаровывающими ни оказались отношения. Она никогда не говорила об этом, но Дэн знал, что она была глубоко обеспокоена его разводом, считая его настоящей катастрофой. — Ну что ж, сейчас.

— Мам, просто скажи. Что случилось?

Лиз слегка поерзала на стуле и сложила руки на коленях.

— Я на прошлой неделе столкнулась с ее отцом на Хай-стрит, и он сказал мне, что она… ну, у нее будет ребенок.

Повисло молчание. Дэн вспомнил последний загадочный пост Ребекки на «Фейсбуке». Завтра большой день! Предположительно, она собиралась на собеседование или что-то в этом роде. Но это не было собеседование на работу. Он сглотнул. «Ребенок». Его желудок скрутило. Как она могла? Он задумался. Как она могла?

«Я не хочу детей», — сказала она ему, когда он в последний раз поднимал эту тему через несколько лет после рождения Гейба. На самом деле, должно быть, он говорил об этом, еще когда Патрик объявил, что они с Зои ждут третьего ребенка, когда чувства Дэна по поводу отцовства превратились в постоянную боль. Однако оказалось, что Ребекка не изменила своего мнения о материнстве, отнюдь. «Я просто не хочу быть матерью, — говорила она. — Прости, Дэн. Но, честно говоря, я думаю, что это действительно скучно. И это чертовски тяжелый труд».

Дэн смирился с ее решением — в конце концов, нельзя заставлять любимого человека заводить ребенка, которого он не хочет, — но чувствовал себя опустошенным. Потому что смотреть на Патрика и Зои с их детьми совсем не казалось ему скучным. Это выглядело действительно мило. Радостно. Важно.

— Должно быть, это странно для тебя, — сказала мама, и в ее взгляде криминалиста появилось