Книга тайных желаний - Кидд Сью Монк

Мысль о расставании с Йолтой, Марией и Саломеей ужасной болью отдавалась в груди.

— Мы снова найдем друг друга, — уверенно сказала тетя.

— Как я узнаю, где ты? Как смогу получить весточку?

За письма надо платить: их отправляют с гонцами, которые садятся на корабли, а потом добираются до места пешком, но скоро я уйду странствовать с Иисусом. Разве письмо когда-нибудь отыщет меня?

— Мы найдем друг друга, — повторила тетка загадочно.

Безутешная, я вернулась к работе.

Днем мы с Йолтой срезали стебли ячменя под оливковым деревом. Я подняла глаза и увидела у ворот Иуду. Я взмахнула обеими руками в знак приветствия, а Иисус размашистым шагом прошел через двор, чтобы поздороваться.

Они подошли к нам с Йолтой, по-братски обнимая друг друга за плечи, но что-то в лице Иуды вдруг насторожило меня: натянутая улыбка, затаенный ужас в глазах, его глубокий вздох, прежде чем он нагнулся ко мне.

Брат расцеловал сначала Йолту, затем меня.

Мы присели в тени.

— Почему ты всегда приносишь дурные вести? — спросила я.

— Хотел бы я, чтобы было иначе, — понурился Иуда, поняв, что я его раскусила и можно больше не притворяться.

Он отвернулся, собираясь с духом. Мы молча ждали. Наконец брат посмотрел на меня.

— Ана, Антипа отдал приказ схватить тебя, — сказал он, глядя мне в глаза.

Иисус тоже посмотрел на меня. Лицо у него окаменело, и я, еще не осознав слов Иуды и не поверив им, улыбнулась мужу. Потом меня осенило: слуга и пластина слоновой кости. Антипа узнал о моем пособничестве. Мне стало страшно, кровь стучала в ушах, я дрожала. Не может быть.

Иисус придвинулся ко мне, и я прильнула к нему, чтобы почувствовать опору, его плечо рядом с моим.

— Зачем Антипе ее арестовывать? — спросил мой муж спокойно.

— Ее обвиняют в измене, которая привела к бегству Фазелис, — ответил Иуда. — Слуга, который передал послание Аны, раскрыл его содержание.

— Ты в этом уверен? — спросила Йолта Иуду. — Твой источник надежен?

Иуда нахмурился.

— Я бы не стал тревожить вас, не будь я полностью уверен. В Тивериаде до сих пор судачат о Фазелис. Говорят, солдат, сопровождавших ее в Махерон, казнили вместе с двумя ее слугами. Всех их обвинили в заговоре. И много толков ходит о письме, которое Фазелис получила на подносе с едой. Я знаю, что это было послание от Аны.

— Но это же сплетни. Ты считаешь, ее арестуют на основании сплетен? — настаивала Йолта. Я видела, что новости настолько потрясли ее, что она отказывалась им верить.

— Боюсь, это еще не все, — сказал Иуда, и в голосе его послышалось отчаяние. — Мне рассказали о старой женщине по имени Иоанна, которая служила Фазелис.

— Я ее знаю, — сказала я. — Она была замужем за домоправителем Антипы, Чузой.

Мне вспомнилось, как она вилась вокруг нас, когда я впервые увидела Фазелис. Как же молода я была — четырнадцать лет. Помолвлена с Нафанаилом. «Ни ты, ни я не агнец», — сказала мне Фазелис. Я посмотрела на Иисуса. Вспоминал ли он Чузу и тот день, когда домоправитель подстрекал толпу закидать меня камнями? Я часто задумывалась о том, были бы мы женаты, если бы не этот страшный человек.

— Чуза давно мертв, — продолжил Иуда. — Но Иоанна живет во дворце с прислугой, почти слепая и слишком старая, чтобы приносить пользу, хоть и входит в штат прислужниц Иродиады. Ей удалось спастись, принеся клятву верности новой жене тетрарха и отрекшись от Фазелис. Когда я нашел Иоанну на скамье перед дворцом, она предала обеих, сообщив, что знала о плане Фазелис и сбежала бы с ней, если бы хватило сил и зрения. — Он повернулся к Йолте: — Иоанна и рассказала мне о признании слуги и намерении Антипы арестовать Ану. Она слышала об этом из уст самой Иродиады.

Жизнь вокруг нас шла своим чередом: играли дети, Иаков и Симон кололи дрова, Мария с моими невестками месили тесто у очага. Обычный день.

— Иоанна уверена, что Антипа настроен серьезно? — с трудом выговорила я. Горло жгло, словно внутри развели костер.

— Он этого так не оставит, Ана, тут нет никаких сомнений. Царь Арефа собирает войско, чтобы отомстить за дочь. Ее побег вызвал смуту, и Антипа винит всех, кто помогал его первой жене, включая тебя. Хуже того: Иродиада сообразила, что когда-то ее новый муж восхищался тобой… и заказал твой мозаичный портрет. Это я тоже узнал от Иоанны. Подозреваю, старуха сама и поведала об этом новой госпоже, желая заручиться ее расположением. Это Иродиада заставляет Антипу арестовать тебя, как и Крестителя. И будь уверена: она своего добьется.

Иисус молчал, что меня удивило. Он накрыл мою руку своей и сжал ее. Как и мой брат, Иисус был недоволен, когда я написала то письмо. Я попробовала представить, что поступаю иначе, и не смогла. Тогда страх начал отступать. Я была беспомощна и вместе с тем удивительно спокойна. Что сделано, то сделано. Даже будь у меня возможность, я не стала бы ничего менять.

— Прости, — сказал мне Иуда. — Не стоило передавать твое сообщение.

— Я не хочу говорить о том, чего не изменишь, — ответила я.

— Ты права, сестричка. Надо думать о будущем, и думать быстро. Иоанна считает, что солдаты Антипы придут за тобой в ближайшие дни. Я спешил изо всех сил, но у них лошади. Возможно, отряд уже в пути. Времени в обрез.

Иисус выпрямился. Я ждала, что он предложит нам спрятаться в Иудейских холмах, как сделал сам после ареста Иоанна. Нам было бы очень тяжело, и никто не мог предсказать, сколько времени придется провести в глухих дебрях, но куда деваться?

Когда муж заговорил, его голос звучал уверенно и твердо:

— Ты отправишься в Александрию вместе с теткой.

День выдался теплый, солнце ярко сияло, но по спине у меня пробежал холодок.

— Разве мы не можем укрыться в пустыне, как поступил ты сам?

— Даже там ты не будешь в безопасности, — возразил Иисус.

Меня охватило отчаяние: я провела без него почти шесть месяцев, и мысль о новом расставании была невыносимой.

— Мы можем вместе отправиться в Сирию, в Кесарию Филиппову, в Декаполис. У Антипы нет власти в тех краях.

Глаза Иисуса наполнились печалью.

— Ана, мое время пришло. Я должен начать свое служение в Галилее, следуя путем Иоанна. Я не могу ждать.

Значит, Александрия.

— Это лишь на время, — успокоил меня Иисус. — Поживешь у своего дяди Харана в Египте, пока гнев Антипы не утихнет. Мы дадим тебе знать письмом, когда можно будет вернуться.

Я посмотрела на него и, запинаясь, пробормотала:

— Но ведь… могут… могут пройти месяцы. Даже целый год.

— Мне больно думать о разлуке с тобой, — сказал он. — Но в Александрии ты будешь в безопасности, а я смогу продолжить служение. После возвращения ты сможешь присоединиться ко мне.

Йолта погладила меня по щеке:

— Твой муж прав. Завтра мы отправимся в Александрию, ты и я. У Иисуса своя судьба, позволь ему следовать ей. И у тебя есть своя судьба. Разве не этого хотела София?

Лави присоединился к нам под оливковым деревом, где мы просидели, совещаясь, несколько часов — или это время тянулось так долго. Наконец план был составлен. На рассвете Иуда отправляется со мной, Йолтой и Лави в Сепфорис, он доставит нас к Апиону, оттуда проводит до Кесарии и посадит на корабль до Александрии, убедившись, что все идет гладко.

Иисус тоже рвался с нами, но я была непреклонна.

— Не хочу, чтобы ты пропустил свадьбу сестры, — сказала ему я. До торжества оставалось всего несколько дней. — И не стоит затягивать наше прощание. Расстанемся здесь, где мы прожили вместе одиннадцать лет.

Это была правда, хотя и не вся. Чтобы убедить Апиона отвезти в Александрию еще и меня с Лави, который умолял взять его с собой, что я и намеревалась сделать, опять потребуется подкуп, а мне не хотелось, чтобы Иисус при этом присутствовал.

Когда мы наконец разошлись, я потянула Иуду в кладовую и там рассказала о продаже материнских драгоценностей. Неодобрения с его стороны не последовало: мой брат и сам достаточно крал у богатых, чтобы поддерживать своих сторонников.