Гладиатрикс - Рассел Уитфилд

Вот женщины поравнялись с ней, и у Лисандры перехватило горло. Среди них она заметила Эйрианвен.

Силурийка шла совершенно нагая. Ее тело было сплошь выкрашено той же синей краской, которой разрисовала себя Альбина, а волосы, обычно ниспадавшие волнами золотого шелка, жесткими иглами торчали во все стороны. Эйрианвен неотрывно глядела на женщин, шагавших чуть впереди. Лисандра едва не окликнула ее, но вовремя спохватилась. Негоже было нарушать сосредоточение возлюбленной, готовившейся к поединку…

Возлюбленная!

Это слово явилось совершенно непрошеным, но Лисандра тотчас осознала его правоту. При мысли о том, что Эйрианвен вот сейчас выйдет на арену, спартанку охватило чудовищное волнение. Что, если ее там ранят или… или даже хуже того? Тем более что сегодняшний день был полон недобрых предзнаменований. Они уже потеряли Пенелопу, и девушка отчаянно боялась, что и Эйрианвен постигнет та же судьба. Она должна была непременно проследить за боем и помочь спасению подруги хотя бы молитвой. Мысль о том, что придется беспомощно ждать исхода поединка, заранее внушала ей ужас. И пускай Сорина с присными, которым наверняка не понравится ее присутствие, говорят что угодно…

Она пропустила процессию мимо себя и уже направилась было следом, держась в разумном отдалении от варварок, когда вдруг вспомнила, что собиралась вернуться к своим! В ней нуждались ее эллинки!

Сердце Лисандры рвалось следом за Эйрианвен, чтобы переживать за нее у ворот. Рассудок и чувство долга приказывали ей идти в другую сторону.

В итоге она остановилась, беспомощно кусая губу…

«Нет, пожалуй, сейчас эллинок переполняют ярость и скорбь. Вряд ли они способны воспринимать разумное слово. Лучше подождать и не ходить к ним прямо теперь. Я переговорю с ними попозже, когда они чуть-чуть успокоятся. Больше толку будет. Так я и бой Эйрианвен погляжу, и долг свой исполню».

— Нет, — вслух проговорила девушка.

Такой поступок был бы преступным. Чувства, побуждавшие ее следовать за Эйрианвен, не имели никакого значения. Британика была очень сильна. Она дожила до сегодняшнего дня вовсе не благодаря голой удаче. Быть может, она даже оскорбится, узнав, как за нее переживала Лисандра. В конце-то концов, сама она, зная о поединке спартанки, подобного беспокойства не проявила.

Девушка следила за маленькой процессией, пока та не скрылась в сумраке туннеля. Тогда Лисандра повернулась и решительно зашагала в сторону жилых помещений.

Нестасен, по-прежнему сидевший под замком, приподнял голову и сощурился на свет, внезапно затопивший тесную каморку. Побои еще ощущались по всему телу, хотя его ярость сожгла в себе почти всю боль.

— Привет, Неста. — Безобразная рожа Палки расплылась в ухмылке. — Ну что, успокоился малость?

Нубиец ответил:

— Вытащи меня отсюда.

— Полагаю, Бальб подпрыгнул до потолка, узнав о твоей выходке. — Палка прошел за порог, в его руке позванивали ключи. — Даже был вне себя… Однако тебе повезло! Эти игры — событие до того крупное, что у нашего ланисты и без тебя полон рот забот и хлопот.

Нестасен, избавленный от цепей, благодарно кивнул и спросил:

— А как там эта спартанская сучка?

— Забудь о ней! — грозя тощим пальцем, посоветовал Палка. — Ее выпорют за неподчинение.

— И все?

— Этого будет более чем достаточно, — подтвердил Палка. — Она не виновата в том, что ты ее невзлюбил. Кроме того, девчонка очень неплохо выиграла свой поединок. После такого выступления Бальб ее нипочем не продаст, так что привыкай жить рядом с ней, — продолжал он, выходя вместе с Нестасеном из тюремной каморки. — Лучше забудь обо всей этой истории. Ну не любишь ты эту особу, так не обращай на нее внимания. Как будто нету ее!

— Она затронула мою честь, — упрямо проговорил Нестасен.

Палка мог говорить что угодно. Нубиец уже придумывал для спартанской девки наказания, одно другого унизительней и страшней.

— А ты полагаешь, что попытка запустить пальчики ей в промежность не затронула ее чести? — Палка заржал. — Сам знаешь, какова она на сей счет.

— Ты сам только этим с новичками и занимаешься, — сказал Нестасен.

— Нет, — проворчал Палка. — Только с теми, кто не станет поднимать из-за этого бучу. Ты, кстати, уже второй, кто со мной об этом заговаривает. С чего это вдруг на всех такая скромность напала?

Нестасен не ответил, и через некоторое время Палка сказал:

— Вот что. Для всех будет лучше, если ты просто станешь держаться от нее подальше. Ясно тебе?

Нестасен покосился на коротышку, шедшего рядом. Не-ет, Лисандре не уйти безнаказанной после того, как она пустила ему кровь, посмела ударить его. Нестасен не собирался сносить подобного оскорбления от женщины, но не был дураком.

«Я еще свершу свою месть, но сейчас лучше брать пример с крокодила, таящегося под тихой поверхностью воды, пока не настанет время ударить».

Нубиец выдавил из себя улыбку.

— Ладно, Палка, ты прав, — сказал он и хлопнул маленького парфянина по плечу. — Ты прав. Я вел себя глупо.

— Вот именно.

Палка расплылся в щербатой улыбке, полагая, что неприятное происшествие действительно отошло в прошлое.

— Теперь к делу. Прямо сейчас будет биться Эйрианвен. Пошли-ка посмотрим в деле нашу размалеванную дикарку.

Входя в жилой закуток, Лисандра по-прежнему слышала рев толпы, приглушенно доносившийся сверху. Она сжала губы в тонкую черту, попыталась очистить свой разум от всех мыслей об Эйрианвен и сосредоточиться на том, что ей предстояло сделать.

Хмурые эллинки сидели по своим топчанам. Их молчание было сродни погребальному савану. Даная безутешно всхлипывала, раскачиваясь взад и вперед в объятиях Фибы. Та взглянула на вошедшую Лисандру, но ничего не сказала.

Спартанка выпрямилась и набрала побольше воздуху в грудь.

— Похоже, вы все уже знаете, что Пенелопа…

Она запнулась, подыскивая подходящие слова, решила, что нечего рассусоливать, и довершила:

— Мертва.

Тут Даная всхлипнула громче и взялась рыдать в голос.

Лисандра смерила ее неласковым взглядом и продолжала:

— Это, конечно, страшное несчастье. Но совсем неожиданным и непредвиденным его не назовешь.

— Сейчас неподходящее время для подобных разговоров, — сказала Фиба, и девушки ответили ей согласным бормотанием из каждого угла.

— Вот тут я с тобой не согласна, — твердо проговорила Лисандра. — Как раз сейчас и надо о таком говорить. Наши слезы и печаль не воздадут Пенелопе никакой чести. — Она рубанула воздух рукой. — Никакой, слышите?! Напротив, мы унижаем ее, распуская сопли и завывая, точно плакальщицы на поминках. — Она косо посмотрела на Данаю. — Вы ведь сейчас думаете только о собственной гибели! Вы видели, как пала Пенелопа, и теперь каждая говорит себе: «На ее месте могла бы быть я!» Разве не так? Скажу больше! На ее месте могла оказаться каждая из нас. Но если смерть запугает вас, если вы появитесь на арене со страхом в сердцах, тогда точно отправитесь следом за Пенелопой! Воин-победитель не страшится Гадеса. Повелитель мертвых — наш постоянный спутник, пока мы с вами играем в эту игру! Не показывайте ему страха, и он не заберет вас! Шарахнетесь от него в испуге — и как пить дать погибнете.