Восхождение богов - Даша Игоревна Пар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это все равно бы произошло. Вечный слишком долго ждал, – отвечая на его тайные мысли, сказал Ник. – Я готов к последствиям, – сухо добавил он, хотя внутри все замерло.
– Тогда желаю удачи и прощай. Надеюсь, мы больше никогда не встретимся.
Кивнув, Никлос вышел из леса, даже не оглянувшись. Он видел в отдалении несколько палаток, вокруг которых расположились ахийские твари. Каждая из них встрепенулась, заметив одинокого путника, движущегося прямо к ним. Над выжженной пустошью, недавно бывшей границей между землями Винцелей и эльфов, пронесся тоскливый вой, и уже через несколько минут его взяли в кольцо черные, безмолвные рабы Моры. А потом показалась и сама эльфийка, а рядом с ней Селеста и самая неожиданная предательница Ктуула. Его сестра.
* * *
– Удивительно, что они согласились обменять тебя на нее. Ты же их козырь против Ктуула. Он бы ни за что не напал на леса, пока ты там, – подозрительно говорила Мора, оглядывая его с ног до головы.
Ее тянуло пощупать его, потрогать, залезть в голову избранника Ктуула и все там переворошить. Эльфийке казалось, что она сможет вскрыть его и сделать своим рабом. Но она останавливала себя, подозревая, насколько сокрушительно все может пойти не так.
Поэтому, затащив его в шатер, она просто наворачивала вокруг него круги, напряженно размышляя, почему так быстро и так легко эльфы согласились его отдать. Видимо, у них был какой-то план. Видимо, она что-то не учла.
– А как бы они меня удержали? – Ник с интересом оглядывал эбонитовую кожу Моры, отмечая ее сходство с жителями жарких заокеанских пустынь, куда он когда-то забрался, пытаясь договориться о поставках интересной черной жижи, обладавшей уникальными свойствами.
Эльфийка была похожа на них, но при этом черты ее лица были остры, как у лисицы, а глаза глубоки и черны. В них плескались фиолетовые отблески, как и у других детей Ктуула. Он всех помечал своим цветом.
Стоявшая поодаль Туула молчала, будто храня какой-то секрет. Она наматывала на палец длинную цепочку, на которой висела скрученная поделка из металла, и облизывала губы, как бы намекая, что за всем стоит именно она. Невидимый кукловод, как и ее братец.
– Со смертью Феликса они больше не могут удерживать меня. Им пришлось договариваться. И так уж вышло, что я ценю жизнь Селесты выше своей, – Ник повернул голову к той, ради которой был готов пожертвовать всем.
Какой же крошечной и маленькой она ему показалась! Он отметил и разбитую губу, и синяки по всему телу, и наспех уложенные волосы, и платье с чужого плеча. Заметил, что она мелко дрожит, что она исхудала, а глаза запали, как черные провалы. Заметил и то, с какой печалью девушка смотрит в ответ, будто говоря: «Ты не должен был так рисковать!» Должен был.
– Это их главный старик, да? Вовремя, значит, им недолго осталось, – довольно кивнула Мора. – Ну что же, раз стены скоро падут, ты, Селеста, можешь валить на все четыре стороны. Хотя я бы не рекомендовала. То, что там скоро начнется, тебе не понравится. Это будет смертельно, так что, если хочешь выжить – оставайся. Как знать, может, тебе удастся пережить грядущее.
– Нет, я должна быть со своей семьей, – отстраненно заявила Сэл. – Но, прежде чем я уйду, мне нужно поговорить с Ником.
– Этому не бывать, – легко пропела Мора, зло поглядывая на них. – Вам, голубкам, не стоит оставаться наедине. А то займетесь всякими шалостями. Начнете переплетать заговоры, строить планы против меня. Уходи, пока я добрая. У меня сегодня хорошее настроение.
В тот же миг от стенки отделилась Туула и подошла к эльфийке сзади, обвивая за талию и что-то шепча на ухо. Она нежно прикусила мочку, и Ник заметил тонкую серебристую нить, опустившуюся между открытых грудей Моры. Женщина вздохнула глубоко и приоткрыла рот, ее глаза заволокло тонким туманом, и она расслабилась, будто отпуская невидимую пружинку.
– Хорошо… пусть поговорят…
И, больше не обращая на них внимания, эльфийка развернулась к сестре Ктуула, заговорщически подмигнувшей Нику, и впилась в ее губы, увлекая за пределы шатра.
– Тебе не кажется, что Мора двигается, как марионетка Туулы? – задумчиво протянул Никлос.
– Да уж, быстро становится ясно, кто из них главная, – кивнула Селеста, а потом предложила сесть за столик.
Ник, изрядно оголодав за прошедшие дни, с удовольствием накинулся на еду, и какое-то время только слушал краткий пересказ слов Туулы и Моры, не забывая вставлять комментарии и добавлять то, что знал сам.
– Ты все еще видишь воспоминания Клэрии? – поинтересовался он, покончив с трапезой.
Сэл невразумительно пожала плечами. Кажется, она уже не особо радовалась своей связи со святой Клэрией.
– А ты выполнил приказ Ктуула? – задала встречный вопрос девушка, одеревенев, как статуэтка.
Было непривычно вот так просто беседовать с ней. Быть физически близко. Смотреть на нее прямо. Слушать глубокий, почти грудной голос. Он чувствовал себя равным ей. Видел, как во многом их мысли схожи. Как быстро она научилась вскрывать двойное, а то и тройное дно интриг старых богов. На удивление приятно было говорить с ней открыто, не строя никаких планов. Как если бы он отпустил себя, больше не притворяясь кем-то другим.
– Эти игры когда-нибудь закончатся или нет? – усмехнулся Ник, разливая изумительно красное вино по бокалам. – Что он потребовал от тебя?
Селеста вновь уклонилась от прямого ответа, лишь сообщила, что игра Ктуула глубже, чем они думают. Посмотрев на свет потолочных фонарей через стекло бокала, она пригубила вино, медленно проговорив:
– Ему нравится смотреть, как другие страдают. Не стоит в этом подыгрывать.
Никлос тотчас сменил тему:
– Я видел Арта. Он ждет тебя. Они все тебя ждут. У эльфов есть план, как оставить Ктуула в дураках. И я прошу тебя, даже если он тебе не понравится – сделай это. Позволь им спасти тебя.
– Меня? О! Ник, я сейчас ни для кого не представляю особого интереса. Моя ценность существует только в твоих глазах.
Поднявшись с места, Ник поднял и Селесту, беря ее за руки и поднося их к сердцу. Столько цинизма, желчи и какого-то невыразимого равнодушия сосредоточилось в ней. Казалось, она полностью утратила желание бороться за себя и теперь с берега реки наблюдала за сражениями других, признав свою уязвимость и слабость.
– Разве об этом я говорил тебе? Разве
