Восхождение богов - Даша Игоревна Пар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девушка могла сказать ему, что она устала, что больше не в силах сражаться с ветряными мельницами, но это было бы неправдой. Гораздо больше она устала быть бессильной. Но цена силы была слишком высока, и она боялась, что осмелится вернуть себе ариус не из-за Ктуула. А из-за того, что сама желала его возвращения.
– Ник, я поступлю так, как считаю нужным, – твердо произнесла Селеста, перехватывая его руки и прижимая уже к своему сердцу. – После всего, через что мы прошли, ты должен принять мою истину. Ты был для меня личным дьяволом. Властелином кошмаров и жутких сновидений. Помнишь сон, где я падала в пропасть, убегая от тебя? Он исполнился – я умерла. Сейчас ты видишь во мне отголоски той потери. Я не сдалась, просто больше не могу быть оптимисткой. Что-то умерло во мне за этот год. Детская наивность, может быть…
Ник обхватил ее лицо и притянул к себе:
– Это наша последняя встреча, Сэл. Я подозреваю, что мы больше никогда не увидимся. Позволь поцеловать тебя и забрать эту боль. Позволь себе забыть обо всем и вернуться в то время, когда ты была счастлива.
Селеста прикусила нижнюю губу. Ее глаза потемнели, и в них ничего нельзя было прочесть. А потом она привстала на мысочки и очень осторожно коснулась его губ. Совсем мимолетно, застыв в нерешительности, удерживая себя от того, чтобы двинуться дальше.
Никлос не торопил. Он обхватил ее за плечи, но более ничего не позволил себе, ощущая, какая осторожная птица застыла в его объятиях.
И тогда она раскрылась, закрывая глаза и погружаясь в то запретное чувство, что посещало почти каждый ее сон. Девушка приказала себе не думать ни о чем, кроме его рук, его дыхания, объятий, того, как деликатно он притягивает ее к себе, опускаясь на стол и сбивая с него бокалы с вином и вазы с фруктами. В шатре разлился пряный винный аромат, и точно такой же ощущался на языке, дурманя и без того дурную голову.
Они исследовали друг друга, как в первый раз, будто до этого никогда не были вместе. Будто прежде им не доводилось никого целовать с такой сдержанностью и ощущением, что одно неловкое движение разобьет стеклянные сердца, и их птицы навеки улетят свободными в небеса.
Да. Всего один поцелуй. Но как много он им сказал о них самих.
Глава 18. Подрезанные крылья
Селеста
После прощального разговора с Ником губы горели огнем. После поцелуя я была готова возненавидеть себя за то, что почувствовала в тот момент. Почему жизнь не может быть простой и понятной? Почему я чувствую то, что чувствую, и разваливаюсь на две одинаково кричащие половинки? Что за треклятая двойственность?!
На выходе из шатра меня поймала Туула, она улыбалась, говоря:
– Нет крепче пут, чем те, что мы сами вокруг себя плетем.
Я промолчала, и всю дорогу до леса ее слова звучали в ушах снова и снова, а щеки пылали огнем. Я была не готова увидеть на опушке Арта. Была не готова сказать ему, что я грязная, что после всего у меня есть чувства к Никлосу. Это разрывало изнутри.
Но вот, падая в его объятия, забываю обо всем, вновь вдыхая родной запах. Вновь успокаиваясь оттого, что он рядом. Чувствую себя ребенком под защитой, когда я с ним. Никаких тревог, никаких бед, только он, а все прочее остается за бортом.
Кажется, мы о чем-то говорили, пока углублялись в лес, а я исподволь наблюдала за ним, пытаясь восполнить эмоциями забранные воспоминания. Как сказать мужу, что не помню ночь нашей встречи? Не помню свадьбу, не помню наш первый и последний разы… Сердцем не помню такие важные мелочи, отчего другие кажутся зыбким, ненастоящим сном, и только разум напоминает, что между нами – все взаправду и по-настоящему. Истинная любовь.
– Томар забрал меня прямо из пещеры Шэ. Он убил бога, а потом переместил нас к Ктуулу. Я понятия не имела – живы вы или нет. Только верила. Отчасти этому способствовал сам колдун – он знал, что его дочь жива.
Артан моментально вспыхивает и со злости бьет кулаком по дереву, отчего то жалобно скрипит. Он – как тучка, взъярившаяся на тревожащий ее ветер, из глаз того и гляди посыплются искры.
– Даже жаль, что он так быстро умер. За его предательство… – муж скрипнул зубами, отводя взгляд.
Я уже привыкла, что он предпочитает гасить свои порывы, оставаясь со мной невозмутимым. От этого дни, когда ссорились, горели ярче.
– Не кори себя. Никто не мог догадаться. Томар был последователем Ктуула задолго до поступления на службу к Каргам. Такую древнюю пиявку еще поискать, – от моих слов Арт поморщился, но сдержался.
– Мы не знали, где ты. Столичная Селеста не могла быть тобой, поэтому считали, что Ктуул где-то удерживает тебя. И искали, но это как иголку в стоге сена, а сейчас таких иголок – целый стог.
Криво усмехнувшись, я кивнула. Бесконечный хаос и вольница для тех, кто слишком долго сидел на цепи. Стоило ожидать, что Каргатское королевство без возницы бросится вскачь.
– Мы выбрались благодаря Амалии. Тому, что она сделала.
Муж решился закончить рассказ, только когда приблизились к обитаемой части леса, удалившись от яркости странной осени и дойдя до немногих оставшихся зеленых листьев. За нашу прогулку я успела рассказать все, что со мной приключилось, что успела узнать и увидеть. За исключением ряда вещей, о которых пока не могла говорить. Просто не могла.
– Она здесь? Не терпится ее увидеть! – воодушевилась я, заметив людей возле небольшой уличной веранды, окруженной водопадами и разноцветными фонтанами.
Показалось, что услышала смех сестры, и среди деревьев мелькнули рыжие завитки волос Анки. Всем сердцем устремилась туда, когда Арт схватил за локоть и придержал, приблизив к себе. Его глаза – пугающие грозовые тучи, а голос сух до отвращения.
– Амалия приняла в себя Шэ. Томар уничтожил носителя
