Марионеточник - Татьяна Владимировна Корсакова

на неё до того мило и беззлобно, что злиться у Вероники не получалось. Да и с чего бы ей злиться?

– Ты знаешь, что мы уже собирались идти тебя искать? – сказал Стэф мрачно.

Вид у него при этом был грозный, но кого могут напугать его сведённые брови?!

– Я пришла, как и обещала, к ужину, – сказала Вероника и повертела головой: – Кстати, ужин готов?

Парни растерянно переглянулись. Похоже, душевные тревоги заставили их на время забыть о голоде. Вероника вздохнула. После особенно тяжёлой работы ей всегда хотелось крепкого кофе и нормальной еды. Её прогулку на болото нельзя было назвать особенно тяжёлой, но силы почему-то закончились.

– Сейчас организуем! – сказал Гальяно, пятясь к дому. – Начинаем, как обычно, с кофею?

– Ты мой спаситель! – Вероника послала ему воздушный поцелуй.

– Я могу нажарить на гриле сосисок. – Арес застенчиво улыбнулся. – Мясо у нас закончилось. – Улыбка сползла с его небритого, измученного лица. – Но сосиски ещё есть. Кажется…

– Мясо тоже есть, – успокоила его Вероника. – Я привезла с собой.

Когда собираешься присоединиться к такой матёрой компании, первым делом нужно думать о хлебе насущном. Вероника давным-давно усвоила: мужиков, даже самых геройских, нужно как следует кормить.

Стэф проводил задумчивым взглядом Гальяно и Ареса, а потом спросил:

– Ты что-нибудь узнала?

Она покачала головой.

– Но надежда есть?

– Надежда есть всегда, – ответила Вероника, подняв лицо к небу и пристально всматриваясь в стремительно приближающуюся белую точку.

Глава 25

Из развлечений на острове, который на самом деле рыба, были только задушевные разговоры. Аграфена со Стешей сидели на завалинке перед болотным домиком. Зверёныш, которого Аграфена за чешуйчатую шкуру мысленно называла звероящером, лежал у ног хозяйки.

– Какой он? – спросила Стеша, когда в разговоре наступила недолгая пауза.

– Кто?

– Стёпа… Стэф… Какой он?

– Он классный! – сказала Аграфена, не покривив душой. – Классный – это…

– Я понимаю, классный – это очень хороший.

– Да. Он очень классный и очень хороший.

– А как он выглядит? – На бледных щеках Стеши загорелся румянец.

– Ну… – Аграфена задумалась. – Он большой. В смысле, очень высокий. Метра два, не меньше. Волосы у него такие… длинные.

– Длинные? – удивилась Стеша.

– До плеч.

– Он священник?

– Почему священник? А, поняла! Не, он не священник. Он олигарх. Олигарх – это очень богатый человек.

– Очень богатый человек? – Стеша нахмурилась. – Духовно богатый?

– Духовно тоже, но в данном случае финансово. Этот факт, конечно, никак не вяжется с теорией всеобщего равенства и братства, но сейчас всё по-другому.

– У вас есть богатые и бедные? – В голосе Стеши слышалось разочарование.

– Ага, можно сказать, снова вернулись к капитализму, – пояснила Аграфена, а потом добавила: – Похоже, мне придётся рассказать тебе про развал СССР, Перестройку, приватизацию и прочее…

Она замолчала, мысленно прикидывая план будущей лекции по истории и социологии, в которых вообще-то была не сильна.

– А ты? – прервала Стеша её размышления. – Ты богатая или бедная?

– Я типичный представитель среднего класса, – сказала Аграфена. – Средний класс – это когда хватает не только на жизнь, но и немного на излишества.

– А волосы?

Аграфена взъерошила свои дыбом стоящие волосы, ответила:

– В наше время косы носить не обязательно.

– В наше тоже. – Стеша потеребила кончик косы.

– Но длинные волосы приветствуются, – поспешила успокоить её Аграфена. – Мужики, мне кажется, до сих пор любят, чтоб коса до попы.

– Степан… Стэф тоже любит?

– Вот не знаю, не спрашивала. – Аграфена усмехнулась. – Но твоя коса ему точно понравится.

– А я? – Румянец исчез, на его место пришла смертельная бледность. Стеша сжала зубы, словно от ответа зависела вся её будущая жизнь.

– Стефания, – сказала Аграфена строго, – он из-за тебя припёрся на это чёртово болото! Он тебе записки пишет! Пытается вытащить тебя отсюда в нормальную жизнь! Как думаешь, нравишься ты ему или нет?

– Он меня никогда не видел.

– Не важно! Лично я верю в родство душ!

– А Стёпа… – сказала Стеша потерянно, – мой Стёпа… Какая у него была жизнь?

Крупная слезинка скатилась по её щеке, звероящер Зверёныш встревоженно заскулил.

– Хорошая у него была жизнь, Стеша! У него вон какой классный внук родился! Это я про нашего Стэфа, если что!

– Он был женат. – Во взгляде Стеши сквозила тихая печаль. – Это хорошо. Я не хочу… не хотела, чтобы он страдал.

– Он не страдал. У него была хорошая семья, но тебя он помнил всю жизнь.

– Откуда ты знаешь? – Тихая печаль сменилась такой же тихой радостью.

– От Стэфа. Ему дед рассказывал, то есть твой Стёпа. Он помнил тебя до конца своих дней, Стеша. Понимаешь?

Стеша ничего не ответила, лишь вздохнула.

– А Стэф реально крутой! Представляешь, он построил целый город на Крайнем Севере!

По глазам было видно, что Стеша не представляет таких сногсшибательных масштабов.

– Чтоб ты понимала, это не какое-то поселение нефтяников, а серьёзный, современный город с крутейшей инфраструктурой… – Аграфена осеклась, а потом пояснила: – Инфраструктура – это такое внутреннее устройство, когда всё есть и всё на своём месте. У них там есть и бассейн, и даже огромный ботанический сад под стеклянной крышей! Представляешь, над тобой звезды, метели и северное сияние, а вокруг тебя пальмы и райские птички?!

– Нет, – призналась Стеша.

– Ничего! Он тебе потом покажет и ботанический сад, и северное сияние. Эх, – сказала Аграфена с досадой, – как же мне не хватает телефона и Интернета! Я бы тебе сама всё показала. Надо же тебя как-то подготовить к будущему.

– А ты рассказывай, – попросила Стеша. – Ты рассказываешь такие удивительные вещи.

– Это ты ещё не видела наши фильмы и не играла в компьютерные игры! – сказала Аграфена мечтательно.

На мгновение наступило молчание, а потом её осенило.

– А давай я тебе его нарисую! – сказала она, вскакивая на ноги и выискивая взглядом что-нибудь острое.

– Кого? Стёпу? – в Стешином голосе послышалось недоверчивое изумление.

– Ага, его! Я же художник. Говорят, даже очень неплохой. Это у меня от прадеда Серафима, наверное. Помнишь его волчий посох?

Стеша кивнула.

– Он теперь мой! Достался по наследству от деда Феликса.

Аграфена подобрала сухую ветку, носком сапога расчистила клочок земли и принялась рисовать.

Рисовать портреты людей она могла даже по памяти. Потому что память на лица у неё была фотографическая. Она рисовала, а Стеша стояла рядом, затаив дыхание. Сначала Аграфена хотела нарисовать Стэфа с бородой, но потом подумала, что поповская борода может добавить ему лишние годы и отпугнуть Стешу.

– Вот он! – сказала она, закончив и отступив на шаг. – Смотри!

Стеша вглядывалась в рисунок так долго, что Аграфена уже начала нервничать, а потом сказала:

– Он очень на него похож, на моего