Заложники удачи - Иэн Сент-Джеймс

– Популярность «Паломы Бланки» будет потрясающей, – с улыбкой согласился он. – Как я сам до этого не додумался?

Тодд встал на его защиту.

– Ничего, старина, – сказал он. – Не будь несправедлив к себе. У тебя и так было много дел, ты следил за работой строителей и заправлял «Вороньим гнездом». Фактически ты работал двадцать четыре часа в сутки. Кроме того, до сих пор нам не нужны были новые идеи. У нас был «Сантурз».

– В общем-то да, – согласился Хэнк. – К тому же, между нами, я невысокого мнения о «Сантурз».

– Шарли того же мнения, – сказал Тодд, посмотрев на нее. – Не так ли, Шарли?

Взглянув на нее, Тодд понял, как много между Хэнком и Шарли общего. Хэнк был моряк. Жизнь Шарли тоже была так или иначе связана с морем. Она и Хэнк знали гораздо больше о богатых людях, чем он. Пока он продавал свои машины, Хэнк был шкипером на яхте у миллиардера. А у Шарли были контакты чуть ли не со всеми богатыми людьми. Вместе они бы составили отличную команду.

Но лучше всех чувствовала себя Шарли. Восхищенная фотографиями «Паломы Бланки», она представляла себе, как начнет новую жизнь – яркую и восхитительную, – вместо этой рутины с ворочанием деньгами на Джерси. Она уже представляла себе, как дело Тодди и Хэнка позднее перейдет в ее руки. Мир не стоял на месте, а она была представительницей нового поколения – с хорошей подготовкой, большими амбициями, а то, что она постоянно имела дело с вкладами богатых людей, научило ее тому, что она хорошо знала их образ мышления. Она знала одно: имущие не хотели жить бок о бок с неимущими, особенно во время отпуска.

– Чем дороже, тем лучше, – сказала Шарли. – Если мы действительно хотим лидировать на рынке, мы должны заламывать как можно более высокие цены. Чем больше мы будем брать, тем исключительнее будет «Палома Бланка». Чем больше мы будем запрашивать, тем больше будет наш доход.

Для ушей Тодда эти слова прозвучали как музыка. К концу вечера он чувствовал себя гораздо лучше. Он вспомнил, как Лео сказал: «Это неприятность, но не катастрофа». Теперь, когда он сидел в ресторане с Шарли и Хэнком, даже слово «неприятность» казалось ему слишком сильным. «Благословение Божие», – сказал Лео, и это действительно казалось ему благословением Божьим. Так что к тому моменту, как он оплатил счет и вышел из ресторана, прежнее хорошее настроение вернулось к нему. Он и не подозревал, что сюрпризы этого дня еще не закончены.

Вулкан взорвался через несколько минут после того, как они пришли домой. С того момента, как они проводили Шарли до ее квартиры на Бейкер-стрит и вышли из ее дома, Хэнк погрузился в гробовое молчание. Он молчал всю дорогу до Хэмпстеда, всем своим видом давая понять, что он недоволен.

– В чем дело, черт побери? Что происходит?

Его настойчивый вопрос застал Тодда в неподходящий момент. Возвращение в пустой дом подействовало на него еще хуже, чем он того ожидал. До этого ему легко было не вспоминать о Катрине на всем протяжении этого дня, когда он сначала вел бесконечные телефонные разговоры, а потом обсуждал яхты и регаты, но возвращение в пустой дом напомнило ему, как на самом деле обстояли дела. Он обошел весь дом, зажигая повсюду свет. Он выпустил Мака на прогулку, покормил его, поиграл с ним, пытаясь делать вид, что все в порядке. Но никакого порядка не было. Без Катрины дом был уже не тот.

«Здесь ее место, – подумал он. – А она занимается там какой-то ерундой с Софи! Она должна быть здесь. Она всегда здесь!»

– Так что же? – повторил Хэнк. – Что происходит?

Доставая чашки из серванта, Тодд взглянул на Хэнка.

– Ты о чем?

– Сам знаешь, о чем. Что у тебя с этой Шарли?

– Мне показалось, она тебе понравилась.

– Я не для того летел сюда сломя голову, чтобы смотреть, как ты с ней любезничаешь! Мы почти что вылетели в трубу, а ты вдруг строишь из себя Казанову! Что с тобой происходит? И что означает вся эта ерунда, что Катрина вдруг уехала в оздоровительный центр? С каких это пор вы начали жить поврозь?

Тодд покраснел.

– Не твое дело.

– Нет, мое! Мы, кажется, партнеры, ты не забыл? Если бы мне понадобился кто-нибудь с мозгами в заднице, я бы обратился к какому-нибудь старому пердуну из гавани. По крайней мере у них водятся деньжонки.

– Иди ты знаешь куда…

– Ну погоди же! – злобно ответил Хэнк.

Тодд сжал кулаки, но затем перевел дыхание, чтобы успокоиться.

– Я и сам отлично знаю, что мы вылетаем в трубу. Я даже еще кое-что тебе скажу, то, что я выяснил сегодня. Замены «Сантурз» мы не найдем. Ни одна туристическая компания не хочет теперь рисковать. Единственное наше спасение – это заниматься всем этим самым. А для этого нам нужен кто-нибудь вроде Шарли. У нее восхитительные идеи. У нее контакты чуть ли не со всеми на свете…

– Разумеется. Она восхитительна. Тебя это устраивает? Я впервые вижу такую соблазнительную штучку. И к тому же очень умна, соображает будь здоров.

Я думаю, она нам пригодится, но это не значит, что ты должен с ней крутить шуры-муры.

Тодд сглотнул обиду, но ничего не сказал. Шарли уже без обиняков сказала ему, какие у нее виды на дальнейшие отношения, но он не испытывал желания обсуждать это с Хэнком. Он выругался про себя, наливая кофе.

– Тебе с сахаром?

Хэнк помотал головой.

– Возьми свою чашку, пойдем, выпьем.

Он шел впереди, зажигая все настольные лампы в гостиной, как будто, наполняя комнату светом, он хотел сказать, что ничего не скрывает от Хэнка.

– Итак, – настойчиво переспросил Хэнк.

Тодд налил себе скотча, а Хэнку бренди и поставил свой бокал перед собой на стол.

Хэнк выжидающе смотрел на него.

– Итак, давно это происходит?

– Ничего не происходит.

– Ну да, как же. Ты здесь развлекаешься с девочками, а Катрина где-то прячется. Это нормально? С каких это пор? Вы с Катриной – пример для подражания, идеальная пара. Сколько я вас помню, вы всегда вместе. Вы любите друг друга, черт побери! Не такие вы люди, чтобы ходить налево! Ты самый верный муж в мире, и это не отнять. Ты не можешь изменить свой образ жизни, иначе ты будешь себя чувствовать, как рыба, вынутая из воды.

– Прошлой ночью я себя так не чувствовал.

– Ты себя так чувствовал, когда вернулся сюда. Я видел, какое у тебя было лицо.

Тодду не хотелось признавать правду, которая состояла в том, что он чувствовал себя подавленным и опустошенным. Раньше Катрина никогда не уезжала. По вечерам она всегда была дома. Ему хотелось ответить Хэнку что-нибудь резкое, но, подумав, он прикусил язык. Его семейные дела были его личным делом. Раньше все его разговоры с Хэнком касались «Паломы Бланки», портовых сплетен, рассказов Хэнка о далеких краях, курсах валют, автомобилей и того, кто что купил и где он раздобыл на это денежки.