От победы к миру. Русская дипломатия после Наполеона - Элис Виртшалфтер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Заявление, содержащее четко сформулированную позицию России по восстановлению дипломатических отношений с Портой и одобренное Александром 9 (21) сентября 1822 года, появилось в официальном докладе союзнического конгресса, который открылся 20 октября (НС) в Вероне[349]. Что касалось русско-турецких отношений, то решение Александра не идти военным путем уже было принято, и союзнические переговоры с Портой продолжались. Поэтому дискуссии в Вероне, как и в Лайбахе, можно охарактеризовать как инсценировку европейского союза. В течение восемнадцати месяцев переговоров с Портой, как говорилось в начале российского заявления, император Александр говорил о своих мирных намерениях[350]. Также он не пытался расширить влияние России. Наоборот, он хотел лишь вернуться к условиям, существовавшим до восстаний в Греции, включая признание договорных прав России и других политических и торговых преимуществ. На самом деле требования России расширились. Прежде чем дипломатические отношения с Портой могли быть восстановлены, необходимо было выполнить три условия. Во-первых, должны были быть организованы прямые переговоры между полномочными представителями союзников, Порты и России, для обсуждения умиротворения Греции (не только Молдавии и Валахии). Цель этих переговоров заключалась в предоставлении гарантий для греков, которые возвращались под власть Османской империи. Посредством конкретных действий Порта должна была доказать, что «уважает религию, поставленную договорами под покровительство России». Другими словами, внутреннее спокойствие в Греции должно было устранить озабоченность России участью своих единоверцев, обеспечив их счастье и безопасность. Во-вторых, что касалось княжеств Молдавии и Валахии, то Россия ожидала получить непосредственное уведомление о планах Османской империи по завершению военной эвакуации и назначению господарей[351]. Как только эти шаги были бы предприняты, российские консулы могли бы вернуться в княжества в качестве официальных комиссаров (commissaires vérificateurs), чтобы подтвердить, что меры, принятые Портой и господарями, соответствовали договорам и возмещали ущерб, причиненный военной оккупацией. Наконец, необходимо было восстановить свободную торговлю в Черном море. Греческие торговые суда под российским флагом занимались торговлей зерном из России, которая в прошлом году была парализована[352]. Чтобы восстановить свободное судоходство, Порта должна была позволить португальским, сардинским, сицилийским, испанским и другим судам проходить через проливы или должна была признать флаги стран, под которыми плавали эти суда. Российская декларация завершалась решительным провозглашением того, что союзники приняли справедливые условия императора Александра.
Второе заявление о политике России, содержавшееся в ноте от 14 (26) сентября 1822 года, было представлено уполномоченным Австрии, Великобритании, Франции и Пруссии[353]. Эту ноту, включенную также в акты Веронского конгресса, можно рассматривать как предварительный вариант заявления от 28 октября (9 ноября), которое союзники приняли бы официально и которое воплощало бы успех дипломатии «концерта» в предотвращении войны между Российской и Османской империями. Сравнение этих документов показывает постоянную готовность императора Александра изменять, смягчать и даже маскировать требования России, чтобы дать дипломатии союзников шанс на успех – такой тактики он придерживался с осени 1821 года. Однако монарх также рассмотрел дипломатические сообщения, полученные в течение восемнадцати месяцев переговоров в Константинополе, и пришел к печальному выводу, что никакого прогресса достигнуто не было. Порта не только отказалась удовлетворить справедливые требования России; на недавних совещаниях с британским послом османские чиновники ложно обвинили российское правительство в поддержке греческих восстаний и утверждали, что все договорные обязательства перед Россией были выполнены. Вопреки этой характеристике в русской ноте восстания описывались как дело тех же самых сект заговорщиков, торжествующих в Испании и Португалии, одержавших временную победу в Италии и остававшихся угрозой для других государств в Европе. Россия отрицала какую-либо роль в разжигании или раздувании восстания в Греции и настаивала на том, что Порта, которая не эвакуировала полностью Дунайские княжества и не согласилась направить полномочных представителей для переговоров с союзниками, оставалась нарушителем признанных договорных обязательств.
Изложенные в российской ноте факты были направлены на опровержение обвинений с турецкой стороны. Во-первых, Россия присоединилась к своим союзникам для борьбы против революций в Неаполе и Пьемонте. Во-вторых, российская внешняя политика неукоснительно следовала установленным правилам. В-третьих, в Европе существовал широкий заговор против незыблемости тронов и благоденствия народов. Если бы дипломатические агенты Российской империи поддерживали революцию в Греции, они нарушали бы строжайшие предписания императора. Российское правительство ждало год, чтобы Порта ответила на требования императора Александра, и в течение этого периода, несмотря на отсутствие мятежей в княжествах, османские войска продолжали разрушать религиозные святыни и города. Торговля в южных провинциях Российской империи также была парализована. Действительно, союзники признавали умеренность, чистосердечность и настойчивость российской политики и понимали, что Александр не стремился к расширению российского влияния. Напротив, он хотел лишь обеспечить политические права и торговые преимущества, уже гарантированные существовавшими договорами. Именно потому, что союзники признали справедливые требования России, Александр доверил переговоры о восстановлении отношений с Османской империей австрийским и британским дипломатам.
За одним существенным исключением, заявления о российских условиях восстановления отношений с Портой были идентичны ноте от 14 (26) сентября и последовавшему заявлению от 28 октября (9 ноября)[354]. Первое условие, связанное с умиротворением Греции, появилось в одной и той же форме в обоих документах. По одному из сценариев Порта должна была согласиться на переговоры с союзными и российскими уполномоченными относительно гарантий, которые должны получить греки, возвращаясь под власть османского султана. По альтернативному сценарию Порта должна была целым рядом фактов доказать, что она уважает христианскую религию, поставленную существовавшими договорами под покровительство России. Кроме того, действия Порты должны были продемонстрировать желание восстановить внутреннее спокойствие в Греции таким образом, чтобы Россия могла получить надежду на прочный мир, могла бы быть довольна участью своих единоверцев. Второе условие, касающееся ситуации в Молдавии и Валахии, было сформулировано в сентябрьской ноте, которая не фигурировала в ноябрьском заявлении. Порта должна была уведомить Россию о военной эвакуации княжеств и о назначении господарей. Российские дипломатические агенты затем вернулись бы в эти княжества для исполнения обязанностей, определенных договорами, и для удостоверения в том, что меры, принятые Портой и новыми господарями, соответствовали договорным обязательствам. Из ноябрьского заявления было изъято требование о возмещении ущерба, причиненного османской военной оккупацией, эта формулировка косвенно оспаривала суверенитет султана в Дунайских княжествах. Наконец, третье условие предусматривало восстановление свободного торгового судоходства в Черном море, где Порта могла бы разрешить проход португальских, сицилийских, испанских и других судов или признать флаги стран, под которыми плавали эти суда.
Официальное заявление о позиции России по делам на Востоке, зачитанное Д. П. Татищевым на конференции уполномоченных от 28 октября (9 ноября), получило одобрение в отдельных союзнических ответах от 22 ноября (НС)[355]. Помимо измененных условий для восстановления отношений с Портой заявление также содержало полный обзор событий, произошедших после летних конференций в Вене, где союзные полномочные представители приняли требования России как справедливые, основываясь на сообщении Меттерниха от 31 июля. На конференции 26 июля в Константинополе турецкие министры обвинили Россию во враждебных намерениях и попытках вмешательства во внутренние дела Османской империи. Однако в течение этого времени Порта продолжала нарушать договорные обязательства. Османские войска остались в княжествах, атаки на христианство продолжались, включая разрушение Яссы. В течение прошедшего года Россия под эгидой союзников стремилась изыскать наилучшие средства для восстановления мира в христианских провинциях Османской империи. Россия также не
