Дом Ветра (СИ) - Савански Анна

Она не понимала себя. Как она, леди Холстон по рождению, могла так поступать? Только падшие женщины изменяют своим мужьям, но она не такая. Или стала такой? Падшая! Порочная! Ничтожная! Но страсть захватила ее с такой силой, что отказаться не хватало духу. Это Вильям во всем виноват, это он толкнул ее в чужие объятья. Лишь он должен винить во всем себя.

Мария не знала, что начальство было недовольно им. Лондону не нравились его выходки, что он перестал посещать рауты, один раз пришел слегка выпившим, чуть не испортив вечер. Консерваторы просили ее вернуться в Париж, так как «лорд Трейндж совсем пропадет». Сердце Марии болело, гордость кричала, что она отомщена, а сердце боялось испытать новую боль.

***

— Я все думаю об Ирландии, — Виктор взял папиросу; он иногда курил кубинские сигары, когда на душе было скверно. Диана, как котенок, потерлась щекой об его плечо, поудобней устраиваясь на диване.

— Зачем? — спросила она, вдыхая едкий дым табака. — Не мучай себя ненужными мыслями.

— Иногда они преследуют меня. Я все не могу вспомнить, что клала в свой котел старая Розалин, когда варила настойку от припадков, — Виктор провел рукой по волосам Дианы.

— Посмотри в своих тетрадях, — она снова заворочалась рядом с ним.

— Стерлись, — прошептал он.

— Я могу тебе их перепечатать, — предложила она ему.

— Не утруждай себя, — отмахнулся ее муж. — У меня есть стенографистка, вот она мне и напечатает. — Виктор ожидал, что Диана сейчас начнет свой опрос, но она молчала. — Неужели не ревнуешь?

— Нет, а зачем?! — она улыбнулась в кулачок, удивляясь его проницательности. Она ревновала его, но, как и любая девушка из семьи Лейтон, была склона скрывать свои эмоции.

Все, что ему нужно, — это ее любовь, ее преданность. Когда-то одна ночь изменила все. Виктор теперь не мог представить жизнь без Дианы. Что было бы с ним, если бы он все-таки женился на Мелани? Наверное, сейчас он бы предавался любви со своей любовницей. Может, это была бы Регина, а может, была другая. Без Дианы он пропал бы, потерялся бы в этом бескрайнем мире, никогда бы не познав любви.

Оглядываясь по сторонам, Виктор вспоминал сегодняшнее утро. Он был на строящемся новом заводе — следил за ходом стройки. В новое здание должна была переехать вся лаборатория. На Тюдор-стрит было уже тесно, под началом Фредерика работало семь фармацевтов, а Виктору нужен был большой конференц-зал для совещаний.

Акционеров стало больше благодаря усердию Дианы и Урсулы, капитал «Лейтон и Ко» увеличивался. Артур все реже стал бывать в компании, тем самым показывая, что доверяет другу. Он помогал принимать решения, участвовал в собраниях, но все сильнее его затягивала хирургия. Виктор же теперь не мог обходиться только одним бухгалтером, у него появились начальники отделов, отвечающие за разные этапы производства.

Рабочие уважали его: платил он достойно, заботился о своих работниках, как это позволяли законы государства. Правительство тогда не волновали нужды населения, в те времена оно еще не знало о пенсиях и выплатах разного рода. К этому еще предстояло прийти. Виктора заметили рабочие, они поприветствовали его.

Что случилось затем, Виктор вспомнил дома, когда заботливые руки Дианы гладили его лицо. Он очнулся от ноющей боли в ноге; лицо Дианы расплывалось перед ним, и голос ее звучал громче, чем обычно. Он попытался до нее дотянуться, но жена, словно виденье, ускользнула.

— Что со мной? — вдруг спросил он.

— На тебя упали строительные леса, — ответил мужской голос.

— Ах, Джейсон, а я не хотела, чтобы он сегодня ехал, — вторила ему Диана.

— Тебе просто повезло, — услышал он Артура. — Если бы еще что-нибудь упало на тебя, то я бы остался один, а твоя жена — вдовой. Ты с ума сошел, какого черта ты сегодня туда поехал!

— Артур, не кричи, — осадила его Урсула, которая приехала поддержать сестру.

— Что со мной конкретно? — еле ворочая языком, спросил Виктор.

— У тебя закрытый перелом лодыжки и сотрясение мозга, — констатировал Джейсон.

Все ушли и они остались одни.

— Диана, — тихо позвал ее Виктор. — Дай воды.

— Ты хоть подумал, что будет со мной без тебя? — на ее глазах заблестели слезы. — Я же погибну без тебя, я без твоей любви ничто!

— Диана, я же жив. Лейтоны живут долго, если с ними не случаются несчастные случаи, — Виктор попытался ее рассмешить, но вместо этого юная супруга еще пуще расплакалась. — Нас ничто не разлучит, пока мы с тобой молоды.

Первую неделю Диана не позволяла вставать с постели своему супругу. Она заботливо ухаживала за ним, исцеляя своими ласковыми руками и губами. Она любила читать ему на ночь, что напоминало ему босоногое детство, когда Мария читала ему вслух. После она гасила свет и прижималась к нему, аккуратно и старательно избегая больную ногу. Конечно, любой скажет, что долг жены заботиться о больном муже. Но эти люди видят только слово «долг», а другие еще замечают любовь. Диана была рядом со своим мужем лишь только по одной причине: она неимоверно любила и ей было больно видеть, как он страдает, хотелось уменьшить боль и сгладить переживания. Только любовь двигала ею.

Еще через неделю Виктор попытался встать, но Диана не позволила. За две недели его дела, наверное, пришли в упадок: Артур мало что понимает в них, а его бухгалтер сходит с ума, потому что только он подписывает отчеты. Мария почему-то подумала, что он плохо себя чувствует, и рассказала об измене мужа, да и своей тоже. Виктор никогда не считал людей святыми, тем паче мужчин. Все мужчины склоны к этому, они далеко не ангелы. Он тоже может оступиться, и неизвестно, простит ли его жена или нет. Жизнь вообще абсурдна сама по себе.

Через три недели Виктор начал сходить с ума. В болезни была своя польза: он стал много читать и делать пометки в своих медицинских книгах. Он знал, что почти здоров и может вставать с постели, но соглашался с Дианой, успокаивая прежде всего ее. Она боялась, это естественно. Он вспомнил, как после встречи с сестрами она пришла к нему вся в слезах и поведала страшную тайну ее семьи. Она опасалась потерять его, как потеряла мать много лет назад. Виктор стал принимать гостей в спальне, что тоже вызвало недовольство Дианы, но ей пришлось с этим смириться, как и ему с ее заботой.

— Пожелай спокойной ночи папе, Джордж, — Диане поднесла к мужу сына.

Виктор взъерошил темную головку мальчика. Первый лорд Холстон — и не рыжий. Конечно, его цвет волос отличался от материнских, когда на них падал свет, то они отливали краснотой.

— Спокойной ночи, папа, — радостно произнес Джордж.

— А поцеловать? — Виктор подставил щеку сыну, тот нежно чмокнул его, — и тебе хорошей ночи, ангел мой.

***

С годами пришло понимание. Они, как новенькие детальки, наконец притерлись друг к другу. Джулия стала их миром, Джейсон души не чаял в дочери. В свои выходные он часами играл с ней, постоянно что-то рассказывал, при этом разочарованно вздыхая, жалея, что женщина не может стать врачом. Но Джулия, похоже, не разделяла его пристрастий, ее больше манил мир матери — мир красок и абстракций.

Каталина рисовала, выражая в картинах свой взгляд на окружающий мир. Она не претендовала на лавры Пикассо или Ван Гога, но недоумевала, когда Сайман, у которого был знакомый собственник галереи, предложил устроить выставку. Ее заметили, и один из ценителей искусства, американец, купил за баснословную сумму ее картину. Часть денег Каталина отложила на следующую выставку, а другую отдала мужу.

Тот был горд за жену. Он давно уже не думал, что женщина собственность мужчины, что она должна у него все спрашивать и что она не имеет право на самостоятельное принятие решений. Она изменила его всего. Каталина не вспоминала об Испании, только глупые мечты о доме с Рамоном, — и смеялась над собственной глупостью. Ох, если бы она тогда из-за кого-то мужлана не подвернула ногу на лондонской улице, то никогда бы не встретила Джейсона. Он сначала изменил ее внутренний мир, а потом она поменяла его мир. Неужели такой бывает любовь?