Чучело и его слуга. Я был крысой - Филип Пулман

– Простите, – выдавил он. – Это… вы сказали…

– Да, – подтвердила принцесса. – Я хотела бы повидать его, если это возможно.

– Он… э-э-э… он очень опасен, мэм. – Эти несколько слов директор связал с трудом, но дальше пошло легче. – С виду так не кажется, но вы же знаете, внешность обманчива. Очень легко поверить, будто он безобиден, но…

– Да, я понимаю, – перебила принцесса. – Но меня очень заинтересовал этот случай, и я все-таки хочу взглянуть.

– Разумеется! Безусловно! Сейчас мы только вызовем трех… нет, лучше четырех смотрителей… они будут вооружены, не беспокойтесь… и как только они прибудут, я немедленно провожу вас к его клетке.

– А почему вы держите его в клетке? – спросила принцесса.

– Потому что это существо неизвестного происхождения, злобное и опасное, – терпеливо объяснил директор, а сам подумал: «Она такая хорошенькая, что ум ей, пожалуй, ни к чему».

– Ясно, – кивнула принцесса. – Но я все равно хочу посмотреть. И если он в клетке, никакая дополнительная защита мне не понадобится.

Она оказалась не только хорошенькой, но и страшно упрямой. Отказавшись от вооруженных смотрителей и настояв, чтобы даже ее фрейлина и детектив остались в кабинете директора, она заявила, что хочет встретиться с Чудовищем с глазу на глаз – и точка.

И поскольку она была принцессой, им пришлось уступить, хотя от одной мысли о том, что эта хрупкая и благоухающая, как цветок, красавица окажется лицом к лицу с бешеным Канализационным Монстром, у директора волосы встали дыбом. Думать о том, что может случиться, было слишком страшно, и он решил не думать ни о чем: просто распорядился принести кофе и завел светскую беседу с фрейлиной.

Сила желания

Роджер сидел в клетке на полу и пересчитывал пальцы у себя на ногах. Когда дверь в комнату открылась и кто-то вошел, он даже не поднял головы: все, кто к нему приходил, были одинаковыми (только некоторые – еще хуже прочих).

Но чуткий нос его уловил какой-то приятный запах, как будто цветочный. И этот запах кое о чем напомнил. Роджер повел носом чуть сильнее – и все-таки поднял голову.

– Мэри Джейн! – воскликнул он.

Она пришла одна. Роджер вскочил, даже не вспомнив, что он совершенно раздет, и бросился ей навстречу, протягивая руки сквозь прутья клетки.

Она взяла его за руки.

– Тише, Крысик, – сказала она. – Не называй меня больше Мэри Джейн. Мы с тобой оба изменились. Ты ведь теперь Роджер, так? Ну вот, а я теперь принцесса Аурелия. Так что не говори никому про Мэри Джейн, а я никому не скажу, что ты был крысой.

– Да я сам им все время говорю! – воскликнул он. – Только никто мне не верит. Сначала они не верили, что я был крысой, а теперь не верят, что я – мальчик. Их не поймешь, честное слово.

– Вчера вечером ко мне пришли Боб и Джоан, – сказала принцесса. – Если бы не они, я бы так ничего и не узнала. Ох, до чего же они за тебя волнуются, Роджер! Я пообещала помочь, и я постараюсь! Я сделаю все, что смогу. То, что эти люди с тобой делают, – это просто ужасно! Очень плохо, неправильно и жестоко. И я добьюсь, чтобы они это прекратили, вот увидишь! Нет, ну надо же! «Злобное чудовище из канализации!» В жизни не слыхала такого бреда!

– Какое чудовище? Где? – испуганно вскинулся Роджер.

– Нет никакого чудовища, – отрезала принцесса. – А теперь слушай внимательно, потому что нам, может быть, и не удастся больше поговорить вот так, наедине. Что ты помнишь о том, как был крысой?

– Ну, я был совсем еще маленькой крысой. Мы жили возле сырного прилавка на рынке, как раз за твоим домом. А ты работала на кухне. И давала мне объедки. Щекотала меня и называла меня Крысиком. Я только сейчас это вспомнил, а раньше забыл. Потом ты поймала меня в обувную коробку и принесла на кухню, а потом я сразу стал мальчиком, не знаю как. Прямо вот таким как сейчас, только одетым.

– А ты помнишь, как именно ты превратился?

– Нет. Когда я был крысой, я ничего не понимал, а когда стал мальчиком, все уже кончилось. Но ты была одета как для танцев, и я должен был поехать с тобой в карете, потом открыть тебе дверцу, вытащить ступеньку, чтобы ты вышла, а потом пойти с тобой во дворец. Эта красивая дама сказала мне, что я должен все это сделать, ну, я и сделал.

– Ты должен был ждать в карете, пока я не вернусь.

– Да? Правда? Наверно, вот это-то я и забыл. Да! Теперь вспомнил! Я заблудился во дворце и стал озорничать. Мы с мальчиками-пажами из дворца играли в футбол – в длинных таких коридорах на верхнем этаже. А потом съезжали с лестницы по перилам. И еще пробрались на кухню и наелись желе и сосисок. Я должен был вернуться в карету, убрать за тобой ступеньку, закрыть дверцу и все такое. Но когда я вспомнил и пошел туда, никакой кареты уже не было. А обратно во дворец меня не впустили, потому что всех остальных мальчиков выпороли и отправили спать, а я был не из них. На мне ливрея была неправильная. И они сказали, чтобы я ушел.

– А что я делал потом, я не знаю, – продолжал он. – Наверно, всякие нехорошие вещи. Потом я нашел Боба и Джоан, но потом опять потерялся, и вот теперь меня посадили в тюрьму. Кажется, они хотят меня стребить, Мэри Джейн! Если бы только Боб и Джоан узнали, что случилось, они бы спасли меня вовремя! Но знаешь, может, лучше всего мне было бы опять превратиться в крысу. В настоящую крысу. Там, в канализации, я пытался опять стать крысой, но ничего не вышло. Я как будто застрял и не знаю, что мне делать, Мэри Джейн! Ничего не понимаю! Как ты думаешь, я могу превратиться обратно?

– Вряд ли, – сказала принцесса. – Я, по крайней мере, не могу. Ты стал мальчиком и застрял, а я стала принцессой и тоже застряла.

– А тебе что, не хочется быть принцессой?

– Ну, когда-то мне очень хотелось. Больше всего на свете! Но теперь я уже не уверена, что этого стоило хотеть. Я так боюсь, что совершила ошибку, Роджер! Вдруг мне было бы лучше, если