История Невского края - Константин Сергеевич Жуков

В феврале 1726 года, чтобы помочь императрице в управлении государством, был создан Верховный тайный совет, в который наряду с ближайшими сподвижниками Петра, такими как Меншиков и Остерман, вошел князь Дмитрий Михайлович Голицын, хоть и занимавший при Петре довольно высокие должности, но не одобрявший ни методов его реформаторской деятельности, ни ее направленности на абсолютизацию власти монарха. Во многих решениях Верховного тайного совета просматривается отход от жесткой волюнтаристской политики Петра и сдвиг в сторону либерализма, хотя и с некоторым консервативным оттенком. Так, Верховный тайный совет упразднил Тайную канцелярию, созданную Петром как орган политического сыска, вновь открыл архангельский порт, запретил владельцам частных мануфактур покупать землю с крестьянами, что явилось препятствием на пути распространения крепостнических отношений, ликвидировал не окупавшие себя государственные предприятия и т. д.

Ослабление монархической власти в период правления Екатерины сразу же сказалось на ситуации в Санкт-Петербурге. Если Петр имел возможность заставить многих своих подданных не только переселяться вопреки их желанию в новую столицу, но и строить на свои средства такие дома, какие хотелось императору, то у новой государыни не было ни власти, ни желания делать этого. В первые же месяцы после воцарения ей было подано множество челобитных о дозволении за недостатком средств прекратить возведение каменных домов в Петербурге — точнее на Васильевском острове, о застройке которого Петр особенно заботился в последние годы жизни, а также о разрешении покинуть столицу. Все подобные прошения удовлетворялись. Шведский путешественник К. Р. Берк, посетивший Россию несколько лет спустя, писал, что на Васильевском острове «много с размахом заложенных дворцов <стоит> без окон, дверей и полов, они с каждым днем все больше разрушаются». По мнению такого авторитетного исследователя, как П. Н. Петров, уже в самом начале правления Екатерины количество жителей Петербурга сократилось примерно наполовину.

Тем не менее в течение двух екатерининских лет столичный статус Санкт-Петербурга сомнению не подвергался: здесь находились все органы государственного управления, в том числе и Верховный тайный совет. Зато при следующем монархе, Петре II, Москва вновь занимает главенствующее положение по сравнению с невской столицей.

Петр II. Гравюра И. Ф. Зубова. 1728 г. Среди гербов, обрамляющих портрет, есть и герб Ингерманландии (третий слева в нижнем ряду)

Сын казненного Петром Великим царевича Алексея, принявший императорскую корону после Екатерины, был для противников петровского курса и символом «долгожданных перемен», к числу которых, безусловно, относилось и возвращение столицы в Москву. По свидетельству испанского посла при российском дворе герцога X. де Лириа, представители старомосковской знати, в частности старшее поколение семьи Долгоруковых, использовали все свое влияние на Петра II (ставшего царем в одиннадцатилетнем возрасте) для того, чтобы вернуть царский престол в Москву. А князь Д. М. Голицын, как доносил своему королю прусский посланник Г. фон Мардефельд, «сравнил даже Петербург с частью тела, охваченною антоновым огнем и которая должна быть отсечена, чтобы не заразилось от нее все тело». Любопытно, что на портрете Петра II, сделанном И. Ф. Зубовым вскоре после коронации, панорама Санкт-Петербурга помещена справа, то есть как бы за спиной нового императора, развернутого влево, в сторону Москвы. На портретах и Петра I, и Екатерины виды Москвы вообще не встречаются.

Формально двор переехал в первопрестольную лишь для проведения коронации, однако после этой церемонии венценосный отрок в Петербург не возвратился, а с ним в Москве остались и государственные органы, и все царское окружение, и послы иностранных держав, и гвардейские полки. В Верховном тайном совете после падения П. А. Толстого и А. Д. Меншикова, смерти Ф. М. Апраксина верховенство получили Долгоруковы и Голицыны, фактически правившие страной от имени малолетнего царя. Указы этого времени показывают, что в представлениях верховников Петербургу отводилась роль прежде всего торгового порта, но никак не столицы государства. Распоряжения касались строительства амбаров и складов, организации хранения товаров, углубления каналов для удобства прохода кораблей и т. п. Новые крупные суда было решено не строить, а ограничиться поддержанием уже существующего флота и сооружением галер.

Несмотря на то что генерал-аншеф граф Б. X. Миних, оставленный главным начальником в покинутом царем городе, всячески старался поддержать в нем прежнюю оживленность: устраивал балы, празднества, парады, фейерверки — Петербург катастрофически пустел. Вслед за дворянами с берегов Невы стали уезжать купцы, мелкие торговцы, ремесленники. Находящееся в Москве правительство даже попыталось принять меры для их возвращения; в указе Сената от 16 июля 1729 года говорилось: «ныне из тех переведенцев[165] многие, покинув в Санкт-Петербурге домы свои, так же которые и домов не имели и жили в наемных домах, разъехались собою без указу в прежние и в другие городы. Того ради оных всех переведенцев купечества и ремесленных людей из всех городов с женами их и с детьми выслать на житье в Санкт-Петербург по прежнему бессрочно, и при высылке велеть им подписаться». Отдельно оговаривалась необходимость возвращения ямщиков. И хотя невыполнение этого указа грозило ослушникам лишением имущества и каторгой навечно, вряд ли кто-то вернулся: в Петербурге в ту пору для них не было почти никакой возможности заработать на жизнь.

Б. X. Миних. Гравюра Е. П. Чемесова с живописного оригинала Ж.-Л. де Велли. 1764 г.

В исторической литературе стало общим местом сожалеть о четырехлетием (с 9 января 1728 года по 15 января 1732 года) отсутствии монарха в Петербурге, вызвавшем здесь упадок и деградацию; всегда при этом упоминается о поросших травой улицах, разваливающихся постройках, забегающих в город волках и т. п. И конечно, внезапная смерть Петра II от оспы в таком контексте воспринимается как счастливая случайность, не произойди которой наш город, вероятно, был бы обречен если не на полное исчезновение, то, по крайней мере, на вечное безрадостное прозябание. И все это действительно так.

Однако, как нам уже хорошо известно, город возник на этом месте задолго до основания крепости на Заячьем острове, и не только воля Петра Великого, но и множество исторических, экономических, культурных обстоятельств способствовали тому, что представители разных народов и племен селились здесь, занимались торговлей, ремеслом, хозяйством. Переезд столицы в Москву не уничтожал Петербург, а только возвращал его к прежней, органичной для него роли свободного от великодержавности многонационального портового города, стоящего в точке взаимодействия европейской и азиатской цивилизаций (разумеется, с поправкой на его административную включенность в деспотическое российское государство). Те, кто теперь покидал Петербург, были переселены сюда царем-реформатором. Но было много и тех, кто оказался здесь по доброй воле, для кого пребывание на берегах Невы было и естественно, и выгодно. Для многих как европейских,