Торговцы мечтами - Гарольд Роббинс

— Рок, — прошептал Джонни Эдж.

— Что, Джонни?

— Рок, ты должен остаться со мной. — В голосе Джонни слышалось отчаяние. — Ты не должен бросать меня. Я боюсь остаться с ними один.

— Чего ты боишься, Джонни? — Рокко попытался успокаивающе улыбнуться. — Они же твои друзья.

— Знаю, — прошептал Джонни, — но без ноги я чувствую себя беспомощным. Когда я посмотрел вниз и увидел, что ее нет, я испугался, все начнут смеяться надо мной.

— Никто не будет смеяться.

— Плевать. Я все равно боюсь. Ты не можешь меня бросить, Рок. Я боюсь оставаться с ними один. — Он крепко схватил Саволда за руку. — Обещай, Рок, обещай!

— Хорошо, Джонни, — медленно ответил Рокко Саволд. — Я буду с тобой.

— Нет, обещай! — настаивал Джонни.

— Обещаю, — неохотно сказал Рокко после некоторых колебаний.

Через несколько минут Джейн вернулась в кабинет с подносом, на котором стояли кофейник и две чашки.

— Кофе, по-моему, тебе не повредит, — сказала она, ставя поднос на маленький стол перед его диваном.

— Конечно, не повредит. — Рокко налил кофе и протянул чашку Джонни.

— Спасибо, Джейн, — поблагодарил Эдж. Неожиданно он заметил у нее на пальце какой-то блестящий предмет.

Поставив чашку, Джонни взял ее за руку. Джейн носила маленькое обручальное кольцо.

— Джейни! — удивленно воскликнул он. — Ты замужем! Почему ты мне ничего не сказала? Когда это случилось?

— Я писала тебе, — спокойно ответила Джейн Андерсен. — Я вышла замуж примерно через четыре месяца после твоего отъезда.

— Я не получил письмо. Кто он?

— Очень славный парень, солдат, — не сразу ответила Джейн. — Мы познакомились на танцах.

Только сейчас Джонни Эдж обратил внимание на ее напряженный голос и заглянул в ее глаза.

— Он не вернулся? — мягко спросил он.

— Он… он не вернулся. — Она едва уловимо покачала головой.

— Извини, Джейни, — произнес Эдж и взял ее руки. — Я не знал. Мне никто ничего не сказал.

— Никто и не мог тебе ничего сказать, так как никто не знал, где ты. Мы пытались отыскать тебя, но все так перемешалось, что у нас ничего не вышло. — Через несколько секунд Джейн Андерсен добавила: — Но не все так уж и плохо. У меня отличный сынишка.

Джонни посмотрел на Джейн, но та не отвела взгляда. Она твердо, даже немного гордо смотрела на него. Джонни еще раз посмотрел на ее руки.

— Мне еще многое предстоит узнать здесь, — сказал он. — Все так изменилось.

— Не все, Джонни. Изменились только твой мысли.

12

Все утро Джонни слушал терпеливые объяснения Петера о том, что произошло в его отсутствие. «Магнум» рос с неожиданной даже для Джонни скоростью. Только за прошлый год доходы компании составили более трех миллионов долларов.

Сейчас они снимали ежегодно тридцать полновесных картин и множество короткометражных, в число которых входили комедии, фильмы о путешествиях, хроника и мультфильмы, состоящие из одной и двух частей. Петер сказал, что этого явно недостаточно. Кинорынок оказался ненасытным. Кесслер уже планировал расширить студию до пятидесяти картин в год.

Кроме производства картин «Магнум» владел вместе с Джорджем Паппасом более чем сорока синематографами по всей стране, и Петер собирался строить и покупать еще.

Сейчас обсуждалась возможность организовать собственные филиалы в крупнейших городах. Тогда «Магнум» не будет нарушать законы штатов, защищающие права своих прокатчиков, и сэкономит многие тысячи долларов, которые сейчас уходили на комиссионные.

Два года назад в «Магнуме» работало чуть больше двухсот человек в Голливуде и около сорока — в Нью-Йорке. Сейчас в Калифорнии работало более восьмисот человек, а в Нью-Йорке — около двухсот. Причем Петер Кесслер подумывал о дальнейшем расширении компании.

Мозг Джонни Эджа сортировал полученную информацию. Петер больше не занимался делами всей компании. За производство картин отвечали директора студий, которые отчитывались только перед Петером. Продажа картин была поделена на внутреннюю и внешнюю, и каждый отдел отвечал за свою территорию.

В следующем году Петер собирался вместе с начальником отдела внешней продажи картин отправиться заграницу, чтобы организовать отделения «Магнума» во многих странах.

Сейчас Кесслер занимался координирующей деятельностью, в которую входили самые разнообразные вопросы. Для этой работы он нуждался в способных помощниках, которым можно доверять. Сейчас он автоматически считал, что Джонни станет его первым заместителем.

Джонни останется в Нью-Йорке и будет заниматься текущей работой, а Петер теперь сможет спокойно определять стратегию.

Для осуществления своей громадной программы расширения «Магнум Пикчерс» Петер Кесслер уже начал переговоры с Независимым Банком, которым владел Ал Сантос, о займе в четыре с половиной миллиона долларов. Услышав сумму, Джонни непроизвольно негромко присвистнул. Он удивился не только равнодушному тону, с которым Петер говорил о таких деньгах, но и тому, что банк Ала Сантоса мог делать такие займы.

Все утро в кабинет Джонни входили и выходили люди — знакомые, чтобы поздравить Джонни с возвращением, и незнакомые, чтобы увидеть и оценить первого помощника босса. Все эти встречи, какими бы краткими они ни были, пропитывал дух оценки его характера. Многие пытались определить, насколько близок Джонни к Кесслеру, а Эдж, в свою очередь, старался создать у них впечатление, что он высокого мнения об их деловых качествах.

Острый ум Джонни мгновенно улавливал нюансы, и он сделал удивительное открытие — сейчас в компании существовали различные фракции и группы, которые постоянно пытались склонить босса на свою сторону. Эдж откинулся на спинку стула и улыбнулся Петеру.

— Голова кругом идет, — печально признался Джонни. — Я даже не думал, что «Магнум» так вырастет. Придется всему теперь учиться заново.

Петер Кесслер гордо улыбнулся.

— Ты моментально все поймешь, — уверенно заявил он. — Это все тот же бизнес, просто он сильно расширился. — Петер встал и посмотрел на Джонни. — Как насчет обеда? Джордж ждет нас в ресторане.

Джонни Эдж посмотрел на диван, на котором все это время сидел Рокко. Саволд сидел тихо, словно являлся предметом мебели, и двигался только, когда Джонни обращался к нему. Все утро он не сводил с Эджа темно-карих глаз, пытаясь отыскать в товарище признаки усталости, но никакой усталости не было и в помине. Наоборот, Джонни будто ожил, принял брошенный вызов, его глаза блестели так, что Рокко изумился. Он мало что понял из их разговора, но видел, что Джонни впитывает информацию, как губка.

Рокко наблюдал, как Джонни разговаривал с людьми с какой-то теплотой и обаянием, о существовании которых у Эджа он даже не подозревал. Армия не место, в котором эти черты характера выплывают на поверхность, думал Саволд, но сейчас он начал понимать, почему Джо Тернер так любил Эджа.

Однако все это исчезало,