Торговцы мечтами - Гарольд Роббинс

— Джонни, — мягко сказал он. — Джонни, посмотри на меня.

Джонни медленно повернулся, привлеченный какой-то яростной теплотой, текущей из руки Саволда в его плечо, и посмотрел на Рокко.

— Я знаю, каково тебе сейчас, Джонни. — В глазах Рокко светилось понимание, — но ты должен жить. У тебя есть работа и друзья, и я не позволю тебе спрятаться здесь. — Он глубоко вздохнул. — Ты будешь ходить. Я найду то, что заставит тебя ходить.

Джонни заглянул в глаза друга и начал погружаться в их глубины. Он попытался сопротивляться.

— Если ты хочешь найти вещь, которая бы заставила меня захотеть ходить, найди мою ногу, — горько проговорил Эдж, отворачиваясь к стене.

Рука Рокко упала, и он почувствовал внутри боль, ноющую боль, которую вызвал отказ Джонни. Саволд тихо вышел из палаты.

Ночью Джонни приснился сон. Он бежал по длинной знакомой улице, которой не было конца. И все же Джонни знал, что конец улицы впереди и что там находится. Он бежал много часов, и вот наконец показался конец улицы. Там стояла стройная девушка. Эдж знал, кто она такая, хотя и не мог разглядеть лица.

Внезапно улица заполнилась людьми, которые смеялись и показывали на него пальцами.

— Посмотрите на этого калеку. Он еще пытается бежать, — насмехались они.

Сначала Джонни не обращал на их насмешки никакого внимания. Все мысли были с той девушкой, которая ждала его. Но по мере его приближения к ней зеваки смеялись все громче и громче. Наконец Джонни остановился.

— Что смешного? — спросил он.

— Ты смешон, — иронично ответил один из толпы. — Все знают, что одноногие не умеют бегать.

— А я умею!

— Нет, не умеешь! — насмешливо ответил ему хор голосов.

— Умею! Умею! — закричал Эдж. — Я вам покажу!

Он побежал, но неожиданно понял, что не бежит, а прыгает. Он отчаянно пытался бежать. В груди яростно колотилось сердце. Неожиданно, испугавшись, Джонни упал. Вокруг собралась толпа.

— Видишь, мы были правы, — смеялись они. — Ты не можешь бегать.

— Я могу бегать, могу, могу! — рыдал он, стараясь подняться. Девушка отвернулась и пошла прочь. — Подожди меня! — отчаянно закричал Джонни. — Я могу бегать.

Но девушка ушла.

Джонни открыл мокрые от слез глаза. Стояла ночь. Дрожащей рукой достал сигарету и сунул между губами.

Он начал искать спички, когда перед ним неожиданно вспыхнул огонек.

Эдж затянулся и поднял глаза. Пламя спички слабо освещало лицо Рокко Саволда. Джонни еще раз затянулся.

— Ты что, никогда не спишь, Рок?

Рокко потушил спичку и улыбнулся. В темноте сверкнули его зубы.

— Как я могу спать, если мне приходится всю ночь напролет гоняться за тобой по коридорам?

— Что ты хочешь этим сказать? — Джонни удивленно уставился на товарища.

— Услышал твои крики и решил заглянуть, — вновь улыбнулся Рокко. — Ты сидел на краю кровати, как бы собираясь встать. Я толкнул тебя обратно, а ты принялся кричать: «Я могу бегать! Я могу бегать!»

— Наверное, приснился кошмар, — сказал Джонни.

— Как бы не так! — спокойно заявил Саволд. — Я бы ничуть не удивился, если бы действительно нашел тебя бегающим. Пусть, конечно, не сегодня, а когда-нибудь потом. — Он взял костыли и постучал ими друг об друга. — Естественно, после того, как научишься ходить!

9

Когда Рокко Саволд подкатил кресло-каталку к месту, откуда Джонни мог видеть экран, холл был переполнен. Эдж огляделся по сторонам. Лица зрителей светились ожиданием.

Примерно неделю назад по госпиталю поползли слухи, что в холле будут показывать кино, и с тех пор все говорили только о предстоящем событии. Больные, ранее проявлявшие равнодушие и апатию ко всему, неожиданно словно ожили от спячки.

К удивлению Саволда, Джонни Эдж входил в их число. Когда Джонни услышал о кино, он выпрямился на кровати.

— Я хочу посмотреть его, — объявил он Рокко.

Рокко давно не видел на лице товарища такого возбуждения и ожидания.

— Конечно, конечно, — заверил он. — Поедем или пойдем?

Джонни посмотрел на костыли, затем перевел взгляд на Саволда.

— Наверное, поедем, — попытался улыбнуться он. — В коляске больше шика. К тому же она гарантирует место.

Рокко рассмеялся. С его сердца будто сняли тяжелый груз. Впервые за долгое время он слышал, как Джонни пытается шутить.

Следующую неделю Джонни мучал Рокко вопросами. Знает ли он, что покажут? Кто снимался? Какая киностудия делала картину? Кто режиссер?

Рокко Саволд не мог ответить ни на один вопрос, впрочем, так же, как остальные. Они только знали, что им покажут картину. Рокко вопросы Джонни показались странными.

— Почему это тебя так интересует? — спросил он.

Джонни не ответил, и Рокко подумал, что он уснул.

Но Эдж не спал. Он лежал, положив голову на подушку и закрыв глаза, однако его мозг продолжал работать. Джонни чувствовал волнение, о существовании которого он уже давно забыл. С момента ранения он не написал никому ни одного письма. Письма друзей оставались без ответа. Эдж не хотел сочувствия, ничьих милостыней. Если бы он остался цел и невредим, он бы с радостью вернулся назад в кино, но став калекой, Джонни считал себя обузой для всех. Поэтому он перестал писать и постарался выбросить прошлое из головы и сердца.

В холле Эдж огляделся по сторонам. Недалеко от него, чуть сзади, стоял кинопроектор. Джонни с любовью посмотрел на него, как люди смотрят на свои дома. Все правильно, он неожиданно почувствовал тоску по дому, тоску по запаху нагревающейся в проекторе пленки, тоску по пахнущим озоном углеродным лампочкам в самом кинопроекторе.

— Подвези меня к машине, — попросил он Рокко. — Я хочу поближе рассмотреть ее.

Саволд подвез его к проектору. Джонни с удовольствием наблюдал, как механик вставляет пленку.

Начали закрывать шторами окна, и в комнате стало так темно, что Эдж не мог ничего увидеть. Он отчаянно хотел закурить, но вспомнил, что рядом с пленкой нельзя курить. Послышалось знакомое жужжание лампочек, и вот экран вспыхнул ярким светом. На нем загорелись слова. Сначала они были расплывчатыми, но когда механик настроил резкость, Джонни прочитал:

«Солдатам госпиталя на Лонг Айленде.

Аппаратура и фильм, который вы сейчас увидите, были подарены нам мистером Петером Кесслером, президентом «Магнум Пикчерс». Он сделал этот дар в память более пятидесяти своих служащих, ушедших на фронт, многие из которых не вернулись.

Мы можем только сказать мистеру Кесслеру «Спасибо» и выразить нашу благодарность, с удовольствием посмотрев этот фильм.

Полковник Джеймс Ф. Артур, США, госпиталь на Лонг Айленде».

Слова исчезли быстро, и Джонни едва успел прочитать их. Увидев имя Петера, он замер в кресле.

Затем появился знакомый знак,