Король призраков - Джульетт Кросс

на тропу как раз тогда, когда Элитные окружили Хаву, которая не двигалась с того места, где мы её оставили. Драк поднял голову, почувствовав меня. Я не обменивался словами ни с Сориным, ни с Кеффой, когда обогнул Драка и поднял Уну за талию.

— Лезь, — приказал я, но она уже тянулась вверх за кожаные петли, обвивающие его тело. Я вскочил за ней и устроился сзади, когда она села в седло.

— Драк, — рявкнул я.

Он отвернулся от круга лошадей и сделал несколько шагов вдоль тропы, затем поднялся в воздух. Мы поднимались выше, пересекая извилистую реку и водопад Драгул, прежде чем повернуть обратно в сторону Нäкта Мира.

Когда начали надвигаться тёмные облака, моё внимание привлекла полоска молнии, пронзающая пространство между нами и дворцом. Я быстро прикинул, успеем ли мы добраться до того, как нас настигнет дождь. Это будет ледяной шторм, без сомнений, приближающийся с севера. Но вдруг меня отвлёк другой запах, крепко захвативший моё внимание — отчётливый аромат женского возбуждения.

Я ещё сильнее обхватил её талию и прижался губами к её шее. Она издала тот сладострастный стон и выгнулась в моих объятии, её бедра прижались к моим, ощущая жесткость моих штанов.

— Ты не можешь уйти от меня, — пробормотал я, вспоминая тот страх, что охватил меня в момент, когда Пулло сказал, что она ушла. Я провёл губами по её стройной шее, наслаждаясь сладким вкусом её кожи.

Её руки вернулись ко мне, цепляясь за мои бедра, крепко удерживая меня, пока она наклоняла голову, давая мне больше пространства для поцелуев на её шее. Я провёл ладонью по её корсетному топу, спустился к шнуркам на её брюках и медленно развязал их, распахивая одежду.

— Ты никогда не уйдёшь, — вновь прошептал я, как сумасшедший, повторяя одно и то же.

— Я не уйду, — с трудом сказала она, её дыхание становилось всё более прерывистым, когда я скользнул рукой в её брюки.

Мои пальцы скользнули по её мягким волоскам, отделяя влажные губы, нежно поглаживая их. Она затаила дыхание, и я почувствовал её тело, поддающееся моим движениям.

Другой рукой я нащупал её грудь.

— Никогда, Уна, — приказал я.

Её руки напряглись на моих бедрах, и она повторила:

— Я не уйду.

У нее закрылись глаза, когда я целовал её и лизал её нежную кожу шеи. Я медленно провёл пальцем круг по её клитору, наслаждаясь тяжёлым дыханием и чувствуя, как её бедра медленно начинают двигаться в ответ.

Внезапный гром потряс воздух, и она дернулась в моих руках, вырывая нас обоих из смутного возбуждения и спасая нас от приближающейся бури. Но я не был готов остановиться. Мне нужна была она прямо сейчас.

— Держись крепче, — закричал я, перекрывая грохот ветра и первые капли ледяного дождя.

Она вздохнула, когда я убрал руку из её брюк и крепко обнял её за талию, мысленно связываясь с Драком, давая ему указания о том, куда нам нужно направиться.

Он заревел и резко развернулся, прорезая путь через ледяной дождь, когда полоска фиолетовой молнии осветила небо.

Уна вскрикнула и прижалась ко мне, её руки всё ещё сжимали мои бедра. Примитивное удовлетворение наполнило меня, когда она искала моей защиты, пусть даже в малой степени. Я обвил её руками, прижимая её к себе.

— Я тебя не отпущу, — пообещал я.

Дракмир расправил свои крылья, затем широко развернул их, устремляясь к каменному выступу, оставшемуся от извержения Виксет Кроны тысячи лет назад. Эти низкие горы, которые окружали заднюю часть Сильвантиса, не имели имени, но они служили укрытием для множества существ. Конкретно эта пещера, куда Драк приземлился, была нашим любимым убежищем, когда мы вместе охотились в те ранние годы, когда я скрывался.

Вход в пещеру был достаточно широк, чтобы Драк мог зайти и укрыться от непогоды, но я добавил несколько небольших удобств для себя в более узкой части пещеры. Дождь и ветер жестоко били нас у самого входа, когда я помог Уне слезть, не поскользнувшись.

— Сюда, — я указал ей следовать за мной вглубь пещеры и развёл в руке фейский огонь.

Драк издал рычание, когда свернулся у входа, своим огромным телом защищая нас от непогоды. Он устроился клубком, завернув длинную шею и голову вокруг себя, хвост обвивался вокруг.

После того как я убедился, что в пещере никого не было, я расправил постель из трав и тщательно проверил, чтобы другие существа не сделали её своим домом, пока меня не было. Как всегда, запах дракона не позволял диким животным нарушать покой. Я вытащил фонарь с голубым углем и зажёг его. Мгновенно его тёплый свет заполнил пещеру. Я потушил фейский огонь в руке и поставил фонарь на землю рядом с постелью.

Скинув плащ из меха Меер-волка, я раскинул его на постели, мехом вверх, а затем наконец повернулся к Уне.

Её лицо было украшено несколькими каплями дождя, её волосы были влажными, но не промокли насквозь, хотя их растрепало ветром. Она была самой прекрасной женщиной, которую я когда-либо видел.

— Уна, — позвал я её, заставляя её снова взглянуть на меня, так как её взгляд блуждал по пещере. — Снимай все свою одежду.

ГЛАВА 25

УНА

Моё тело вибрировало от желания. Это было совершенно нелепо. Голл преследовал меня по лесу, вёл себя как дикарь и утащил меня с собой, а я только и хотела, чтобы он продолжал касаться меня, больше его рук, его языка, его рычащего голоса.

Это было безумие. Он был прав. Это чувство не имело смысла и противоречило здравому смыслу. Оно было вызвано отчаянной, дрожащей потребностью. И чем-то ещё, что я не могла распознать и объяснить. Поэтому, когда он приказал мне снять всю одежду, было только одно, что я хотела сделать.

Но моя небольшая задержка заставила его приподнять бровь, его драконьи глаза сверкали в полумраке. — Сними её, — повторил спокойно он. — Или я её разорву.

По моей коже прошёлся холодок предвкушения. Я развязала пояс, удерживающий мою тунику, и откинула его в сторону, затем развязала и стянула сапоги. После этого я начала быстро снимать остальную одежду. Мои брюки уже были развязаны, так что они снялись без труда.

Я не спешила, расстёгивая и развязывая шнурки корсета, поблагодарив Хаву за то, что она сделала их спереди, чтобы я могла снять его сама. Мне было приятно видеть, как на лице Голла кроме желания появляется выражение неудержимой, дикой жажды.

Мои собственные пальцы задрожали, когда