Король призраков - Джульетт Кросс

— Я посетила жрицу в Храме Луны и узнала, что Вайламорганалин оставила много пророчеств в библиотеке писцов. Так что я пробралась туда, когда никто не смотрел, и забрала их.

Глаза Хавы расширились от волнения, и я не смогла удержать улыбки. Тогда было захватывающе — скрытно искать ответы на свои вопросы. Но в конце концов это привело меня к Драгул Фолс и к концу моей магии лунных фейри и крыльев.

— Я перечитала все её пророчества и нашла одно, которое было очень важным, — я указала на следующую страницу. — В нём говорится, что есть три божественно благословенных текста, которые могут исцелить землю. Хотя она говорила только о первом тексте в своих пророчествах, этого было достаточно, чтобы привести меня сюда. Это видение… — я постучала по странице, которую читала уже бесчисленное количество раз, — оно говорит о ледяных водах на севере, где сливаются реки и спадает водопад. Я посмотрела все карты, и описание всё время указывало на Драгул Фолс.

— И ты пришла сюда, — перебила Хава.

— Да, я это сделала. И меня поймали, прежде чем я успела действительно найти божественно благословенный текст, — я пристально посмотрела ей в глаза. — Но теперь у меня есть шанс поискать снова. В этот раз найти его.

Выражение Хавы потемнело от беспокойства.

— Мек и Феррин никогда не позволят нам пойти туда без разрешения Голла.

Я кивнула.

— Я знаю. Мы пойдём без них.

— Без их защиты?

— У меня есть ты для защиты. Ты ведь хороший зифер, не так ли?

Как будто оскорблённая, она фыркнула и протянув руку, прошептав:

— Этелайн.

Яркое оранжевое пламя взметнулось словно мечь в её ладони.

Улыбаясь, я уверенно сказала:

— Нам для защиты достаточно тебя. Кроме того, это совсем недалеко. Я хорошо помню, как в прошлый раз туда шла.

— Ты права, — она задумалась, морщась. — Это действительно рядом.

— Думаешь, мы успеем туда и обратно до ужина? — спросила я.

— Да, но как мы обойдём Феррина и Мека?

Я улыбнулась, встала и направилась обратно к кровати, пряча книгу в её укромном месте. Хава последовала за мной.

— Иди сюда, посмотри, — я позвала её за собой, к шкафу.

С тех пор как состоялся Ритуал Сервиума, я проводила огромное количество времени в своей спальне, слишком смущённая, чтобы часто выходить. Я не хотела случайно столкнуться с каким-либо придворным и увидеть их ухмылку. Или, что хуже, встретиться с Голлом и увидеть его пронзительное безразличие.

Однажды ночью, после ванны, когда Хава уже легла спать, я вспомнила тот момент, когда Голл провёл меня через свою спальню в тайный лестничный проход, ведущий в сады. Его спальня была прямо рядом с моей. Это заставило меня задуматься, и я была права. Два дня назад я нашла то, что искала.

— Что это? — спросила Хава. — Тебе нужно переодеться?

— Нет, — я рассмеялась, проходя мимо шкафа с одеждой и направляясь к стене, которая соединяла мою спальню с Голлайей. — Смотри.

Я провела рукой вдоль швов дерева, пока не ощутила маленькую выемку, и нажала. Стена бесшумно отворилась.

Хава ахнула, когда я прошла сквозь неё, осторожно выглянув, чтобы убедиться, что его там нет, и потом жестом пригласила её следовать за мной. Она последовала, осматриваясь и понимая, что теперь мы находились в спальне Голайи. Я закрыла потайную дверь за нами.

— Здесь есть ещё один секретный проход, — сказала я, ведя её к двери, через которую Голл провёл меня той ночью.

От воспоминания сердце сжалось от тоски. Он был таким добрым и внимательным той ночью. Всё это оказалось лишь уловкой, чтобы успокоить меня перед Ритуалом Сервиума.

Я быстро пересекла комнату, взглядом скользнув по гигантской постели с черным шелковым покрывалом. Моё сердце рухнуло на пол при мысли о том, что он спал там каждую ночь и ни разу не удосужился проверить, как я. Стряхнув эту мысль, я нажала на скрытую панель, открывая тёмную лестницу.

— Лестница крутая и извилистая, Хава. Нам нужно, чтобы ты сделала огонь, чтобы осветить путь. Затем мы окажемся в задней части сада.

Хава прошептала, и пламя вспыхнуло в её ладони, озаряя её озорную улыбку.

— Следуй за мной, — прошептала она.

Мы обе бесшумно поднялись по тайной лестнице, тихо покидая замок. Моё сердце колотилось от предвкушения, ведь я наконец-то возвращалась к Драгул Фолс, чтобы найти то, ради чего я так много пожертвовала в своём первом путешествии в Нортгалл.

ГЛАВА 24

ГОЛЛ

Сидя во главе стола в военной зале и не желая принимать нашего неожиданного гостя в тронном зале, я пристально смотрел на мужчину фейри, стоящего на противоположном конце стола у самой двери. Это было не лучшее место для приёма иностранных послов, но я не мог пойти в тронный зал. Одна мысль об этом вызывала в желудке отвращение, как если бы там кипел яд.

Я был занят заседаниями моего королевского и военного советов за этим столом с самого Ритуала Сервиума, так что позвал своего гостя сюда, не покидая эту комнату уже недели. Я был почти благодарен этому высокомерному, глупому послу из Иссоса, который с непоколебимым взглядом смотрел на меня.

Впервые за последние две недели я почувствовал не только яростное негодование или отвращение к себе. За исключением тех коротких, иллюзорных моментов между сном и бодрствованием, когда я ощущал её сладкие губы и горячую плоть, когда погружался в неё, я не испытывал ничего, кроме злости. Каждое утро я жалел, что не могу вернуться в те сладкие сны, где она хотела меня, где я не видел слёзы, струящиеся по её щекам, когда нес её в постель.

Теперь мне было приятно направить свой гнев на кого-то другого, кроме себя. Наконец нарушив молчание, я негромко и ровно сказал, после того как он изложил свою причину прибыть в Нортгалл.

— Принцесса Уна в порядке, — холодно произнёс я. — Можете вернуться и сообщить это её брату.

— Простите, мой лорд, — начал он, но тут же был прерван.

— Обращайтесь к нему как к моему владыке или королю Голлу, — резко вмешался Кеффа, стоящий справа от фейри. — Он не просто лорд.

Посол с белыми волосами выпрямил спину, его бледно-голубые крылья заёрзали от напряжения.

— Простите, король Голл, — начал он снова. — Но мне было дано чёткое распоряжение поговорить с принцессой Уной наедине, чтобы убедиться, что её не принуждают говорить то, что ей велено.

— Мной, — добавил я.

Он проявил благоразумие и замолчал, стиснув челюсть. Руки его оставались сложенными за спиной, а поза была прямой и официальной.

Я