Король призраков - Джульетт Кросс

Его взгляд, который раньше казался мне диким, теперь был откровенно хищным, почти звериным, и он был полностью сосредоточен на мне. Он просунул руку под моё плечо, обхватывая мою шею сзади, его когтистые пальцы мягко погружались в мои заплетённые волосы.

— Покажи мне, — прошептал он. — Покажи мне, сколько радости я могу принести тебе, моя Мизра.

Его слова звучали странно, отдалённо, и всё же я ощущала, как они проникали в самую глубину моего существа, отдаваясь в костях мелодией, пока он скользил кончиками тех самых двух пальцев к моему входу, совершая неглубокие толчки, прежде чем вновь вернуться к клитору. Его прикосновения были тёплыми, скользкими, неумолимо настойчивыми, настойчиво рисуя круги.

Я задыхалась, продолжая сжимать его рога, стискивая их, пока мои бёдра поднимались навстречу его блуждающим пальцам. Внезапный крик сорвался с моих губ, когда волна наслаждения нахлынула на меня слишком быстро, словно вихрь, заставив прикусить губу, чтобы не закричать.

— Покажи мне, — властно, почти умоляюще, повторил он.

Я удерживала его взгляд, пока он ускорял движения, обводя и касаясь моего чувствительного места всё быстрее. Когда оргазм охватил меня, заставляя потерять рассудок, моё тело дрогнуло, и я бессильно запрокинула голову. Его губы вновь припали к моей груди, жадно всасывая её, и каждая волна его ласк вызывала волны дрожи. Ладонь, плотно прижатая к моей промежности, мягко скользнула внутрь, кончики тех двух тупых пальцев едва проникли в меня.

Моё тело сжалось и пульсировало от его прикосновений, пока он продолжал покрывать грудь поцелуями. Я чувствовала, как из сладостного плена возвращается осознание происходящего. Высокие языки пламени по-прежнему отгораживали нас от придворных, превращая их в едва различимые тени по ту сторону огня. Голоса смешивались в общий хор, перекрывая звук барабанов.

Одни выкрикивали имя Голла. Другие скандировали: «Мизра!» Где-то раздавался хохот, кто-то кричал: «Покажи нам, мой повелитель!»

Я напряглась, внезапно осознав, что всё это время мы оставались на виду у других, пусть они и не могли нас видеть. Голл скрыл нас своим фейским огнём.

Он медленно поднялся, его мощное тело прижимало меня к земле, создавая вокруг меня живую клетку. Его когтистая ладонь всё ещё поддерживала мою шею, пальцы мягко утопали в волосах. Я выпустила его рога и сжала его плечи.

— Ещё немного, — прошептал он, прежде чем провести пальцами по своим губам и взять их в рот, жадно посасывая. Его глаза закрылись на мгновение, словно он наслаждался вкусом, а затем он вновь направил их внутрь меня. На этот раз глубже, пока острый всплеск боли не заставил меня вскрикнуть, впившись ногтями в его кожу.

Громкий шум снова прокатился вокруг — ритмичные удары по груди, дикий смех и довольные возгласы.

Я осознала, что они праздновали то, как их король лишил меня девственности. Эта мысль пробудила во мне совершенно иное чувство, чем те, что переполняли меня с момента входа в этот зал, — стыд.

Так было не принято у иссосиан. Союз пары скреплялся под лунным светом Лумеры, звучали клятвы, и тела соединялись в тайне их опочивальни.

Здесь же я была зрелищем. Женщина-фейри, которая должна принадлежать королю, родить ему ребёнка. Лишь сосуд для его наследника, но не для его сердца или любви. Это осознание заставило меня похолодеть, даже несмотря на то, что моё тело всё ещё отзывалось сладкой пульсацией недавнего наслаждения и более свежей боли.

Голл заметил что-то в моём взгляде, что заставило его лицо напрячься. Он убрал свои пальцы из меня и приподнялся, чтобы взглянуть вниз. Я ощутила, как тёплая струйка стекла по бедру. Он грубо вытер окровавленные пальцы о белую подушку и пробормотал:

— Чёрт. Хватит.

Затем он поднял меня на руки и направился к стене пламени. Его команда прозвучала низким рыком, больше отдаваясь в моей груде, прижатой к его телу, чем слышимой сквозь шум, наполняющий тронный зал. Огненные языки потухли, наполняя пространство дымом, пока он быстро нёс меня прочь из тронного зала.

Голл не оглядывался и не произнёс ни слова, пересекав призрачные коридоры, всё ещё пустые. Я прятала лицо, не в силах справиться с ворохом тревожных мыслей. Это было неправильно. Всё пошло не так, как должно было. Он не завершил обряд. Не до конца. Что это могло значить?

Но времени размышлять не было. Прежде чем я осознала, мы уже оказались в моей спальне. В камине тихо потрескивал огонь. Голл захлопнул дверь ногой и опустил меня на кровать.

— Голл? — неуверенно произнесла я, не зная, что сказать, пока он укладывал меня на матрас.

— Тихо, — отрезал он, развязывая свою юбку и небрежно бросая её в сторону. Затем он залез на кровать, накрывая меня своим телом. — Всё скоро закончится, Уна.

— О, — выдохнула я, поняв, что он намерен завершить начатое здесь. Я раздвинула ноги, готовясь вновь ощутить боль. Я знала, что первая близость будет болезненной. Хава предупреждала меня об этом, имея собственный опыт с любовниками.

Но, глянув вниз, между нашими телами, я различила в полумраке внушительную длину его члена. Вспомнив, что даже его пальцы приносили боль, я усомнилась, готова ли к этому. Но выбора у меня не было.

— Смотри на меня, Уна.

Я подняла глаза, встретив его неземной взгляд, светящийся в темноте. Голл сжал себя рукой и провёл головкой по моему входу, легко задевая тот самый бугорок, что приносил мне столько наслаждения, прежде чем осторожно войти. Я раздвинула ноги шире, приготовившись к боли, пока он проникал глубже.

Жжение вернулось. Не такое острое, но всё же ощутимое. Я тихо застонала.

— Ты выдержишь, Уна, — его голос звучал хрипло и глухо. — Ещё немного.

— Голл, — только и смогла прошептать я, ощущая жгучую боль внизу.

Его глаза закрылись, когда он погрузился глубже, пока не вошёл полностью. Я тяжело дышала, сжимая пальцы на его спине, разводя бедра в стороны, прижимая их к матрасу, чтобы вместить его.

— Недолго, — пробормотал он, его голос дрожал от напряжения. — Обещаю.

Он начал двигаться, и жгучая боль усилилась, как только он начал входить и выходить из меня. Однако где-то глубоко зарождалось тихое удовольствие, едва уловимое, но нарастающее. Его магия, словно тёплый шёлк, проникала в мою кожу, соблазнительно касаясь каждого её дюйма. Его глаза снова встретились с моими, наполненные синим огнём и тайной, которую я не могла разгадать.

Я лишь могла представить, что он увидел в моём взгляде — душу, охваченную величием этого момента, отдачей себя Голлайе Вербейну без остатка. Это больше не было просто физической близостью, а стало передачей