Тайны Кипеллена. Дело о благих намерениях - Ольга Васильченко

— Платком прикрывался… — пятясь, попытался оправдаться я, но седой лекарь лишь покачал головой, прищурив внимательные глаза.

— Разберёмся, — кивнул он, ухватив меня за рукав. — Откройте рот. Голову откиньте! Ничего же не видно. Так лучше. Налёта нет. Горло чистое. Язык без изменений. Угу. Закройте. Наклонитесь сюда. Вот.

Пока он ковырялся со мной в поисках признаков отравления, мысли скакали как бешеные, а глаза сами косились на Габа. Девица перестала краснеть и уже что-то заливала спринцовкой в его нос и рот, повернув голову на бок.

— Может быть лучше займётесь им? — наконец выдавил я.

— Чтобы ему по-настоящему помочь, нужно знать какими зельями он отравился. Пока можем только удалить остаточные примеси.

— Соберу людей, мы обыщем его кабинет, — пообещал за моей спиной толстяк.

Дверь стукнула, а я попытался вырваться из рук лекаря.

— Со мной всё в порядке.

— Не утверждал бы так на вашем месте, — покачал головой он. — Следов отравления нет, но организм истощенный. Глаза блёклые, чёрные круги. Сосудистая сетка воспалённая. Нервозность. Синим мхом увлекаетесь?

— Вот этим! — подняв к его глазам колбу с надписью: «Выпей меня», бросил я. — И если позволите, взгляну, чем отравился мой друг. Пока не поздно.

Лекарь только головой покачал.

— Ах, да, вы же припой… Лучше бы увлекались синим мхом, — вздохнул он. — Хотя, в данном случае, если выбирать из двух зол… пейте свой припой, только отойдите в угол и сядьте.

Уходить, пока Габ не придёт в себя не хотелось, поэтому оставалось забиться в укромный уголок и вскрыть то, что он оставил для меня перед предполагаемой смертью. О том, что мой старый друг не чаял остаться в живых, свидетельствовал погром в кабинете и само послание. Не представляю, чтобы что-то другое заставило упрямца пойти на такой крайний шаг.

Лекарь проводил меня взглядом до одиноко стоящего кресла у окна и отвернулся к Габриэлю. А я сел, снял перстень и откупорил склянку. Выдохнул, будто собирался пить забористый самогон и наклонил колбу. Дистиллят проскочил внутрь и перед глазами задвоилось. Комната отдыха лекарей расплылась, но не исчезла. А поверх неё проступил кабинет Ремица и его руки, порхающие над склянками.

Я встряхнул головой, пытаясь избавиться от странного эффекта, но окружающая обстановка исчезать не желала. Мелькали шкафы и пробирки. Из окон отражался свет. В стороне что-то бормотал лекарь. Горелка пыхнула синим пламенем. Мимо проскользнула тень и Алана забралась в карету...

Голова закружилась, взволновала желудок и подняла волну тошноты.

Две комнаты и заснеженная улица словно наложились друг на друга. Руки Габриэля мелькали перед спиной седого лекаря, но вместо его голоса, я слышал, как что-то говорит Алана, и даже чувствовал где она сейчас, словно превратился в стрелку компаса.

Оставалось только сглатывать и жмуриться. После нескольких попыток снежная мостовая пропала, а за ней потух и свет из окон. Половина комнаты исчезла, вместе с девицей, суетящейся над неподвижным телом Ремица. Но его кабинет так и остался блёклым и размазанным. То ли Габ что-то напутал с припоем, то ли со мной было что-то не так, но погружение в его память оставалось очень поверхностным, словно я наблюдал со стороны.

Хлопнула дверь. Он повернулся. Из тёмного проёма выскочило мусорное ведро. Габриэль попытался преградить ему путь, но оно, как разумное, вильнуло в сторону, и врезалось в алхимические приборы. В стороны полетело стекло, а в потолок ударил столб сиреневого пара. Ремиц отпрянул. Налетел на стол. Попытался выскочить из кабинета, но дверь захлопнулась, а снаружи загрохотало. Сколько он не толкал, не долбил в неё руками, она не поддавалась. Он попробовал даже с разбегу, но так и не добился результата.

— Вот собственно и всё, — усмехнулся Габ, разглядывая переливающееся в воздухе сиреневое облако. — Как говорится, что наалхимичил, от того и почичичил.

Клубы от зелья, собравшиеся под потолком, медленно сносило к воздуховоду в углу.

— Ну уж нет, — отчаянно бросил мой друг. — Я вам не Гжесь. Из-за меня сотням людей не погибнуть.

Он поднял стул и пристроил его на столе. Снял со скелета волколака свой любимый шарф. Забрался на верхотуру и свернув его в узел, запихнул в дыру воздуховода. Медленно слез и сел в своё кресло.

— Вот и сочтёмся, — пробормотал Габ. — Моя дрянная шкура против всех преподавателей и студентов Школы — размен что надо. Но сначала…

Он достал из ящика стола тонкий стилет и колбу. Метнулся к шкафу, будто боялся не успеть, поднял флягу с дистиллятом и не особо заботясь о том, что больше проливает, наполнил колбу. Вернулся обратно в кресло.

— Раз уж так получилось, — вздохнул он. — Тебе лучше узнать, что Трибунал ещё в столице ловил одного проходимца по кличке Морок. Видели его многие, но вот опознать так никто и не смог. Неуловимый тип. Промышлял тем, что продавал богатеям пустышку под видом зелья Бессмертия. Добрался даже до самого пресветлого князя. Тут то скандал и случился. Высокая особа потребовала гада наказать. Дело перешло в Трибунал, но быстро зашло в тупик. Ведь внешности Морока никто не знал. А кроме потёртого фиала от зелья ничего не осталось. Восстановить его действие было сложно, так как живописная магия, заключенная в рисунке, была испорчена. В общем за дело брались многие, каждый хотел выделиться перед князем, но успеха не добился никто. А когда в нем уже все разочаровались спихнули на новичка. То есть на меня.

Габ криво усмехнулся и помахал пузырьком.

— Морок к тому времени уже понял, какую ошибку совершил и сбежал из столицы, а я поехал следом. Узнал, что мерзавец прослышал о моём брате и происшествии в Кипеллене и ищет Белое зелье, поэтому послал фею вперёд, чтобы разведала обстановку. Сам же пытался сесть ему на хвост, но потерял в Зодчеке. Чтобы замести следы гад отравил людей на площади, а потом будто растворился. Его присутствие ощущалось, но до него самого дотянуться так и не получилось. Если бы не князь, я бы рассказал тебе обо всем раньше, правда, — он вздохнул. — Но дело такое щепетильное, а ни твоя девица, ни горе-подчинённые язык за зубами держать не умеют. Так что… прости. Наверное, это было глупостью.

Ремиц закашлялся и захрипел, сразу же начав говорить быстрее:

— В Кипеллене Морок начал искать Белое зелье. Не могу понять, зачем он отправил своих