Религия Библии. Христианство - Андрей Борисович Зубов

в Авилинее, при перво­священниках Анне и Каиафе, был глагол Божий к Иоанну, сыну Захарии, в пустыне» [Лк. 3:1-2]. Для простодушных читателей Марка история была не так интересна. Они жи­ли в мифологическом пространстве, полном чудес, — во «время оно». Поэтому, должно быть, историческая при­вязка в Благовестии Марка отсутствует.

Повествование у Луки развивается плавно. По всем законам античного романа и биографии[62] прозаический повествовательный текст разделен прекрасными поэти­ческими фрагментами — например, гимн Богородицы [1: 46-55] (в латинской гимнографии — «Магнификат»); песня Захарии [1: 68-79] (в латинской гимнографии — «Бенедиктус»), гимн Симеона Богоприимца [2: 29-32], прекрасная ангельская «Глория» — «Слава в вышних Богу и на земле мир.» [2:14]. Даже в самых страшных момен­тах рассказа — распятие Иисуса — Лука не теряет чув­ства античной меры и гармонии. Мученическая смерть Христа у него не столько душераздирающе трагична, сколько царственно величественна, с финальным сло­вом: «Свершилось!»

Евангелие по Луке наиболее цельно. Почти все главы своего Евангелия он строит по одной схеме: вначале дается некоторое суждение, непонятное и как бы почти загадка, «энигма», а потом она исподволь раскрывается притчами или поступками героев. И поэтому каждая глава Евангелия от Луки должна читаться обязательно целиком, тогда толь­ко можно понять ее внутренний смысл, и так она откры­вает какой-то очень важный элемент Благовестия.

Третье Евангелие — самое значительное по числу зна­ков. В нем 24 больших главы. Более 40 процентов текста сходно с другими Евангелиями, но оно содержит и мно­го уникальных повествований. Рассказ Луки начинается, опять же по законам античной биографии, с подробно­го описания родителей и чудесного рождения «героев» — Самого Иисуса и Иоанна Предтечи. В этом Благовестии много идиллических, мирных сцен, как в основном по­вествовании, так и в хорошо известных притчах, кото­рые мы знаем только от Луки, — рассказ о милосердном самарянине, о блудном сыне, о богаче и нищем Лазаре. Образы этого Евангелия не схематичны, но выпуклы и пластичны. Видно, что Лука любит и прекрасно умеет вести рассказ. Лука уделяет пристальное внимание жен­ским персонажам, которыми почти пренебрегают иные евангелисты, — в этом тоже видна эллинская традиция.

Древние историки Церкви, не сомневаясь, именуют автора Евангелия по Луке спутником Павла, тем самым

Лукой-врачом, который не раз упоминает себя в другом тексте канона, им написанном, — Деяниях Апостолов. Примечательно, что в Деяниях мы легко фиксируем мо­мент, когда в повествовании третье лицо раз и навсе­гда заменяется на первое — это происходит, когда Павел в Троаде видит сон, призывающий его идти в Македонию: «Миновав же Мисию, сошли они в Троаду. И было ночью видение Павлу: предстал некий муж, македонянин, прося его и говоря: приди в Македонию и помоги нам. После сего видения, тотчас мы положили отправиться в Македонию, заключая, что призывал нас Господь благовествовать там» [Деян. 16: 8-10]. По всей вероятности, именно в Троаде Лука присоединился к Павлу. «Лука, спутник Павла, изло­жил преподанное апостолом в отдельной книге» [Ириней Лионский. Против ересей. III, 1]. Поэтому, кстати, скорее всего, ошибочна церковная традиция считать Луку вторым спутником Христа (вместе с Клеопой) на пути в Эммаус на третий день после распятия Спасителя. Этот эпизод рас­сказывается в Благовестии по Луке и имя спутника Клеопы не упоминается. Но, думается, это не из скромности ав­тора, а по иной причине. Лука узнал о Христе и стал хри­стианином существенно позже. А не упомянул он спутни­ка Клеопы, должно быть, потому, что этот человек отошел впоследствии от христианской общины и его имя было свя­зано для современников с не лучшими воспоминаниями.

Эллинская и шире — экуменическая позиция Луки яс­но проступает в его Евангелии. Как и Матфей, Лука да­ет родословие Христа — эта форма равно принята как в иудейской, так и в высокой греческой литературе (вспо­мним хотя бы биографии у Плутарха). Но Лука не оста­навливается на Аврааме, а уходит к Адаму и Самому Богу. В библейской традиции Адам — праотец всех людей, со­творенный Богом по Его образу и подобию. И именно это важно подчеркнуть Луке — Иисус не еврей только, но и все-человек. Его родственниками по крови являют­ся все люди. Давно заметили, что у Луки нет отрицатель­ного отношения к неевреям — язычникам (народам — та eSvri). Именно в его Евангелии Симеон Богоприимец го­ворит, что Христос будет светом к просвещению народов (в синодальном переводе — язычников), а не только сла­вой людей Своих — Израиля — фш& ект алокаХифм edvwv Kai ^o^avXaou aov ктращХ [Лк. 2: 31]. В Нагорной пропове­ди, в том месте, где Матфей сравнивает корыстных кре­диторов, думающих вернуть свое назад, с язычниками [Мф. 5: 47], Лука говорит о «грешниках», без какой-ли­бо национальной привязки [Лк. 6: 32]. «Лука равнодушен к ветхозаветным пророчествам и не делает акцента на ис­ключительности израильского народа»[63]. Именно у Луки появляются симпатичные образы римлян и греков, с го­товностью обращающихся ко Христу, а потом и к апосто­лам. Например, римский офицер, сотник, который сми­ренно просит исцелить своего слугу и в ответ слышит от Христа: «И в Израиле не нашел я такой веры» [Лк. 7:2-5]. Или другой сотник — Корнилий, из Деяний Апостолов, омытый в христианство Апостолом Петром. Притча о ми­лосердном самарянине — это тоже у Луки. Слова Христа, приведенные именно Лукой, о милости Бога не к евреям, а к представителям иных народов, как вы помните, чуть не кончились для Иисуса смертью в Капернауме. Но этот акцент для Луки был особенно важен: Христос готов был пострадать за эту правду, неразделяемую узкими иудей­скими патриотами. «Поистине говорю вам: много вдов было в Израиле во дни Илии, когда заключено было небо три года и шесть месяцев, так что сделался большой голод по всей земле, и ни к одной из них не был послан Илия, а только ко вдове в Сарепту Сидонскую (то есть к финики­янке. — А.З.); много также было прокаженных в Израиле при пророке Елисее, и ни один из них не очистился, кро­ме Неемана Сириянина» [Лк. 4: 25-27]. Примеры можно множить. Луке и его читателям важно, что благая весть возвещена через евреев всему человечеству и что Иисус и апостолы проповедуют для всех людей.

По Иоанну

Первые три Евангелия называются синоптическими от слова «синопсис» — общий обзор, свод — ашо^к;. Как пишет епископ Кассиан (Безобразов), если бы четыре Евангелия поместить в синхронные столбцы, то собы­тия и слова, приводимые в первых трех текстах, боль­шей частью совпали бы. Но в четвертом столбце, соот­ветствующем Иоаннову Евангелию, на этих местах были бы пробелы[64]. Лишь 10 процентов текста этого Евангелия