Любить Джона: Нерассказанная история - Мэй Пэнг

Вагончик, последний в тот вечер, был очень набит пассажирами, и среди них было не мало подвыпивших и шумевших. Они махали Джону, и он тоже махал им в ответ.

Во время спуска в вагончике погас свет. Все засмеялись. Потом те, что стояли вокруг, начали обнимать нас. Кто — то взял меня за задницу, и я подпрыгнула. Затем я увидела, как чья — то рука потянулась к Джону. Еще одна рука принялась ласкать мои груди. Было очень темно, но не совсем. Мне было видно, как вокруг Гарри вьются руки. Весь вагон пришел в движение: люди хотели обнимать Джона и всех, кто был вместе с ним, потому что мы, по — видимому были освящены магией одного из БИТЛЗ. Я стояла, как парализованная, в то время, как по нам шарили изучающие руки, и смотрела, как незнакомые попутчики пытались мастурбировать Джона и Гарри.

Джон посмотрел на меня и тихо сказал: «Это ничего. С нами всегда так случалось, когда мы выходили на публику.»

«Что мне делать?» — спросила я.

«Наслаждайся», — сардонически ответил он.

Одна женщина, которой, должно быть, было за пятьдесят, ломанулась к нам, посмотрела на Джона и сказала: «Возьми меня за соски. Пожалуйста, возьми меня за соски.» Другие женщин продолжали тереться о Джона и Гарри. Все хотели покайфовать, обтираясь об нас своими интимными органами.

Все это было удивительно, очень смешно, и в то же время ужасно. Когда мы наконец приземлились, мы сразу же драпанули к своей машине. Толпа следовала за нами в надежде еще раз прикоснуться к нам до того, как мы уедем. Джон долго смеялся. Этот случай вновь напомнил мне о том, какой неестественной была жизнь для Джона, чья слава была стол экстраординарной, что ему практически было невозможно находиться в реальном мире.

Когда мы вернулись в отель, Гарри сказал: «Давайте окунемся в ключе», и, как обычно, следуя его примеру, мы переоделись в купальные костюмы. Встретившись у ключа, мы увидели, что Гарри принес с собой бутылку спиртного, несмотря на то, что мы собирались «просыхать» здесь.

«За наше здоровье», — сказал он глотнул и передал пузырь по кругу. Джон тоже выпил. «Дерни еще», — сказал ему Гарри.

«Джону уже хватит», — сказала я.

Джон посмотрел на меня и нахмурился. Ему было весело, и он не хотел, чтобы я вмешивалась. Гарри дал ему бутылку, и он выпил еще. Половина бутылки была выпита, и Гарри сказал: «Теперь пора искупаться.»

Он вошел в воду, за ним Джон. Когда Гарри снова хотел передать пузырь Джону, я встала между ними. У меня не было намерения не давать ему бутылку, но ему показалось, что это именно так. Он повернулся и посмотрел на меня с обиженным выражением на лице. Он был пьян и очень не в себе. Медленно протянув руки, Джон схватил меня за горло и начал душить. Я закричала и попыталась вырваться, но он был невероятно силен. Все замерли. Похоже, что никто не мог поверить своим глазам. Все это длилось не более нескольких секунд, но мне они показались вечностью. Наконец Гарри ожил и оторвал от меня Джона. Должна сказать, что убеждена в том, что Гарри в тот вечер спас мне жизнь. Я рванула в наш номер в отеле.

Позже пришли остальные. Гарри потянулся к бутылке, и я покачала головой. Джон посмотрел на меня и мило улыбнулся. К тому времени он был так пьян, что смотрел невидящим взглядом. Он медленно подошел ко мне, поднял меня и швырнул через комнату. Я с грохотом приземлилась у стены. Поднявшись, я побежала в ванную и заперлась.

Я включила свет и посмотрелась в зеркало. На шее остались следы пальцев, а на спине были синяки. Я была в шоке и впервые подумала о том, чтобы уйти от Джона. Я понимала, что он не знал, что делает, но в то же время я понимала, что опьянение не меняет человека, а лишь дает выход тому, что у него внутри. Мне пришлось признать, что эта склонность к убийству, которая всегда была в Джоне, была неотъемлемой частью его личности. Те, кто видел его пьяным, соглашались, что он был самым страшным пьяным из всех, кого они видели, и удивлялись той его физической силе, которая появлялась в нем, когда он был пьян. Как я могла жить с человеком, который был так опасен?

Мое сердце было разбито. Я так любила Джона, что мне было трудно винить его за то, что произошло. Но я была в ярости и всю вину взвалила на Гарри, который не был причиной такого поведения Джона, но определенно принимал в этом участие. Мне были ненавистны такие люди, как Гарри, которые играли на этой скрытой стороне Джона.

Я также понимала, что могу взбеситься, если еще будут происходить инциденты такого рода. Я сознавала, что, по — своему, тоже стала ребенком, как Джон. Я стала маленькой Мэй, серьезной, исполнительной девочкой, которая видела, как ее отец бил ее мать, и которую отец часто бил тоже. Из виденного мной в детстве выходило, что, когда ты живешь с любимым мужчиной, он тебя бьет. Моей семье (хотите верьте, хотите — нет) никому такое поведение мужчины не нравилось, однако это не считалось чем — то экстраординарным.

Тем не менее, я уже давно забыла о такой жизни и не считала такие отношения между мужчиной и женщиной нормой. Моя мама всегда хотела выдать меня замуж, чтобы я жила, как она. Я могла просто жить с Джоном Ленноном, ноя думала, что Джон поможет мне избежать той участи, которую готовили для меня родители. И вот я увидела, что попала в ту ситуацию, которую всегда решительно считала для себя неприемлемой. Это меня очень злило.

В течение получаса я слышала выкрики и смешки. Мне было противно думать о том, что происходит. Наконец шум смолк, и я услышала, что все вышли.

Открыв дверь, я прошла назад в гостиную, а потом выглянула из номера. В коридоре тоже никого не было. Я пошла в номер Мэла Эванса спросить, можно ли мне у него переночевать. Подойдя к его двери, я увидела, как Гарри и Джон завернули за угол отеля. Гарри был голый. В Палм Спрингз по ночам было очень тихо, а Джон и Гарри были достаточно возбуждены, чтобы разбудить весь город. Однако я тут ничего не могла поделать и, пробравшись в соседнюю комнату, легла спать на кушетке.

На следующее утро я была все еще там, когда вошел Джон, улыбающийся и сияющий. «Ты сегодня рано встала, моя маленькая Фанг Йи.»

«Джон, сядь», — сказала я. Он сел. Я описала ему, что произошло вечером. Джон посмотрел на мою шею и спину. После этого он встал на колени и заплакал. «Ты так добра ко мне. Зачем я это сделал? Пожалуйста, скажи, что ты прощаешь меня. Скажи, что ты прощаешь», — говорил он сквозь слезы.

Все еще подавленная тем, что случилось, я очень мало говорила. Несколько позже мы узнали, что управляющий отелем застал ночью Джона и Гарри, резвившихся на газоне. Он спокойно попросил их уйти утром, не вызвав полицию и желая сохранить мирную обстановку.

По дороге назад в Лос — Анджелес я изо всех сил старалась скрыть свои раны, но у меня было нервное потрясение.