Любить Джона: Нерассказанная история - Мэй Пэнг

«Джон, мы сели за столик фанов», — сказала я.

Он улыбнулся: «Я тоже фан.»

Я заговорила с Питером Лофордом о моих любимых музыкальных фильмах, когда к столу подошла официантка принять заказ и напитки.

Джон уставился на нее. «Все верно, — сказал он. — Я — ебучий осел с «котексом» на голове.»

Этой фразы было достаточно, чтобы я поняла: «Джон пойдет в разнос. Гарри тоже это почувствовал. Кто — то предложил нам заказать «молочный коктейль» — двойной бренди александер, и Джон заказал. Как только принесли выпивку, он сразу ее проглотил.

«Давайте выпьем еще», — сказал Джон и заказала по второй порции.

В ожидании выпивки Джон начал тихо напевать один из своих любимых ритм — энд — блюзов «I Can't Stand The Rain» (Не выношу дождя). Мне показалось это зловещим предзнаменованием: это была песня, которую он хотел услышать в этом же самом клубе, когда произошел инцидент с «котексом». К нему присоединился Гарри, и они вдвоем начали громко петь, стуча ложками и ножами по бокалам и солонкам, изображая импровизированную ритм — секцию. Сидевшие за нашим столиком, похоже, были в восторге от этой музыки Джона и Гарри, однако было видно, что по их мнению сейчас не время и не место для этого. «Это очень здорово, — сказал Лофорд. — Отличное начало для братьев Смазерз.» Он улыбнулся Джону, Джон ответил тем же.

Питер Лофорд тоже пил бренди александер. Джон взял его бокал и проглотил его выпивку.

Гарри запел громче. В зале наступила тишина: все слушали их пение. Вдруг наш столик окружили фотографы. В один из моментов Джон наклонился ко мне и с улыбкой сказал: «Ты знаешь, что я люблю тебя?»

«Я люблю тебя.»

Джон обхватил меня и начал целовать. Фотографы неистово защелкали, и на наши лица обрушился каскад вспышек. «Джон, все узнают.»

«Плевать.» Он схватил мою руку и поцеловал меня еще крепче.

Послышались голоса репортеров: «Кто она? Как ее зовут?» Они заполучили сенсацию и понимали это.

Мне никогда не хотелось, чтобы пресса все разузнала про нас; Джону тоже, и мы договорились вести себя благоразумно на публике, если бы нас и сфотографировали вместе, доказательств нашей связи не было был. Теперь же наше фото на следующей неделе появится в «Тайм» и объявит всему миру о нашей связи. В одну минуту Джон свел на нет все семь месяцев нашей конспирации на публике и сделал это на глазах у всех голливудских газетчиков.

«Секрета больше нет, — пьяно сказал он. — Давай — ка еще выпьем.» До начала шоу он выпил еще два двойных.

Свет стал гаснуть — начинался концерт. Объявили братьев Смазерз, но, несмотря ни на что, Джон и Гарри запели еще громче. Когда на сцену вышли Дик и Томми, публика устроила овацию. Когда аплодисменты стихли, оказалось, что Джон и Гарри по — прежнему поют. Комики начали свое выступление, и получилось одновременно два шоу: одно на сцене, другое — в аудитории.

«Они любят тебя, Джон!» — сказал Гарри.

Джон запел громче. Гарри вновь присоединился к нему, и они стучали по столу и пили.

Братья Смазерз продолжали, как истинные профессионалы. Вдруг Джон перестал петь, и я уж было подумала, что воцарился мир. Однако я ошиблась. Джон и Гарри любили Томми, но не выносили Дика. Когда Дик начал говорить, Джон посмотрел на сцену, пьяно улыбнулся и крикнул. «Эй, брат Смазерз, ебись конем!» Затем он снова запел. Потом опять крикнул на Дика Смазерса: «Ебать тебя, брат Смазерз!» Гарри тоже оранул, и Джон, стараясь перекричать его, крикнул еще громче: «Ебать тебя!»

«Гарри, скажи Джону, чтобы он перестал, — зашипела я на Гарри. — Скажи ему, чтобы перестал, или я убью тебя.»

«Им это нравится», — ответил Гарри. Затем он повернулся к Джону. «Эй, старина, они очень любят тебя.» Джон снова крикнул» «Ебать тебя.» Со сцены раздался спокойный голос Томми Смазерза: «Это мой хороший друг Гарри там шумит?»

К тому времени за нашим столиком все гудело. Гудел и весь зал. Со всех концов свистели и ругались. «Леннон, заткнись!» — начали выкрикивать из публики.

«Они любят тебя, — говорил Гарри Джону. — Видишь, как они тебя любят?»

Джон милостиво улыбнулся: «Ебать их всех!»

«Слушай, парень, Томми — мой друг», — сказал Алан Сакс Джону.

«Ебать тебя, парень», — ответил Джон.

Питер Лофорд возмущенно посмотрел на него. «Слушай, — сказал он, — я пришел смотреть не тебя, а братьев Смазерз», — и вышел из — за нашего столика.

Чем больше шумел Джон, тем больше шумела публика. «Не мешайте братьям Смазерз», — крикнула одна женщина.

«Их и так уже заебали, а теперь еще ты», — крикнул кто — то другой.

«Они же артисты, как и ты. Им нужна твоя поддержка», — раздался еще чей — то голос.

Потом кто — то закричал: «Как ты будешь спать после такой подлянки этим двум ребятам, которые нуждаются в твоей помощи?»

Все эти выкрики не давали эффекта. Пение и ругань продолжались.

Тогда к нашему столику подошел менеджер братьев Смазерз Кен Фриц. «Слушай, — закричал он, — мы много работали над этим, и я не позволю тебе облажать нас.» Он схватил Джона за плечо, и Джон, в котором в такие моменты появлялась непонятная сила, в ярости вскочил и перевернул стол. В этот момент Питер Лофорд вместе с барменами устремился к нам, потому что разъяренная публика поперла на Джона.

В какой — то момент в толпе началась драка. Бармены и вышибалы окружили Гарри и Джона, образовав живую изгородь, и вели их сквозь обозленную публику к выходу. «Мэй, Мэй, где ты?» — закричал Джон в полной панике.

«Я позади тебя», — закричала я в ответ.

Наконец всех нас вытащили из «Трубадура» на бульвар Святой Моники. Перед клубом ожидала шарага фотографов, и одна из них вдруг заорала: «Леннон ударил меня!» Окруженный персоналом «Трубадура», Джон никого не мог ударить, и я подозреваю, что этого фотографа ударила распахнувшаяся дверь.

«Он ударил меня, он ударил меня!» — продолжала вопить она.

«Спокойно, мадам, спокойно!» — крикнула я.

В сопровождении толпы, мы добрались до автостоянки. Вдруг Джон прыгнул на обслуживающего стоянки и повалил его на землю. Служащий, молодой человек, был просто ошарашен тем, что на него вдруг свалился Джон Леннон. Прижатый к земле Джоном, он влюбленно смотрел на него и улыбался. Было очевидно, что это самый невероятный и чудесный момент в его жизни. Его влюбленные глаза мгновенно успокоили Джона, и он отпустил ошалевшего парня.

Когда мы наконец сели в машину, Гарри стал настаивать, чтобы мы поехали вместе с ним на другую вечеринку. «Я не хочу туда ехать», — сказал Джон.

«Тогда я поеду с Мэй», — Гарри обнял меня.

«Убери свои ебучие руки!» — закричала я.