Дьявол в ее постели - Керриган Берн

словно вышел прямо из камня – возник Кенуэй в маске льва. Следом появились семеро в масках оленей.

Почему снова семеро? Одного из них, Маркуса Феттлшема, Чандлер арестовал и занял его место на вчерашнем ночном спектакле. Но кто сейчас заменил его самого?

Чандлер знал то, что было известно немногим: Лютер Кенуэй, Верховный Хищник, самкам всегда предпочитал самцов. Тем более загадочен его интерес к Франческе. Верно, у нее нет соблазнительных округлостей, стройное тело ее поражает силой и симметричностью – однако и ничего мужеподобного в нем не найти.

Она – женщина с головы до пят.

Ничего не понятно.

Уголок его рта приподнялся в улыбке. Ни его самого, ни Франчески здесь нет – так что сценарий вечера неизбежно окажется нарушен. Он представил себе, как Кенуэю придется поспешно изобретать объяснения для отсутствия главного аттракциона. Пусть потеряет лицо перед своими последователями, прежде чем потерять все остальное!

Поскорее бы этот мерзавец попался в собственные сети!

Кенуэй в львиной маске поднялся на платформу. Люди расступались перед ним. От толпы отделились несколько женщин, извлекли из-под стола с закусками свернутые матрасы, подушки и одеяла, принялись раскладывать их на полу.

Чандлер взглянул на часы. До появления полиции – десять минут. Времени, чтобы Кенуэй сказал во всеуслышание что-нибудь саморазоблачительное, еще полно.

Граф воздел обе руки, словно Моисей, осушающий море, и гул затих.

– Сегодня мы платим дань Желанию, – объявил он. – Второму столпу свободы. Сегодня нет ничего запретного; и так будет всегда, когда мы сокрушим угнетателей и начнем править империей по праву силы. Власть не должна передаваться по наследству – ее место в руках тех, кто не боится брать. И для сильных не может быть запретов.

Чандлер победно сжал кулак. Есть! Чтобы обвинить его в глазах закона, этого достаточно.

Кенуэй простер руку к еще одному проходу в стене.

– Иди к нам, лисичка! И сам я, и любой из этих мощных самцов будет счастлив послужить тебе сегодня!

Но из тьмы не вынырнула лисья маска.

Оттуда показался дракон.

Сердце у Чандлера упало; чувство победы мгновенно испарилось.

Женщина в полупрозрачной алой мантии неторопливо и плавно шла тем же путем, что и Кенуэй чуть раньше. Драконья маска, изготовленная в том же стиле, что и остальные, казалась здесь чужеродной – слишком отличалось от прочих ее выражение. Яростные глаза и оскаленные клыки словно бросали вызов беззаботным искателям наслаждений.

Однако члены Кровавого Совета почтительно расступались перед ней.

Женщина прошла мимо Чандлера, и он пригнулся еще ниже, вжался в дно траншеи, куда не добирался свет от свечей.

Его растущая ярость не требовала визуальных подтверждений. Не нужно было вглядываться в ее спину, чтобы увидеть татуировку, или различать сквозь полупрозрачную ткань нагое тело, столь интимно знакомое ему по прошлой ночи.

Он сразу узнал и изящество ее походки, и гордый разворот плеч, и силу и целеустремленность в каждом движении.

Франческа.

В душе бушевала ярость, и вся сила воли понадобилась, чтобы не прорычать ее имя.

Как она осмелилась его ослушаться? Как осмелилась осквернить себя грязью этого подземелья? Неужели у нее совсем нет инстинкта самосохранения? А может быть, она наслаждается, подвергая себя такой опасности?

Одна. И без оружия.

Твою мать, сквозь эту прозрачную тряпку он видит ее целиком – от лопаток до ложбинки меж ягодиц!

Как и все эти люди.

Пять минут. Еще пять минут – и сюда явятся силы Скотленд-Ярда.

Чандлер перебирал в уме возможные варианты действий, а Франческа тем временем уже всходила на платформу. Здесь она замедлила шаг.

– Где избранный мной «олень»? – вопросила она звучным голосом.

Чандлер дорого бы отдал за то, чтобы увидеть сейчас лицо Кенуэя!

Сильных женщин тот всегда терпеть не мог.

– Он оказался вас недостоин, – ответил граф. – Вместо него служить вам буду я.

«Олени», выстроившись полукругом, окружили Франческу и двинулись вперед, словно подталкивая ее к Кенуэю. Но она осталась на месте.

– Но я вас не выбирала. И что значит «оказался недостойным»? Что вы с ним сделали?

Кенуэй театрально прижал руку к сердцу.

– Что вы, дорогая моя! Ничего. Он просто… исчез. Идите же ко мне!

Она не трогалась с места. Двое «оленей» подошли к ней сзади – слишком близко! Один, казалось, готов был ее подтолкнуть.

От самообладания Чандлера остались жалкие клочья; он потянулся за ножом.

Если эти твари хоть пальцем до нее дотронутся…

– Что значит «исчез»? – настаивала она.

Кенуэй протянул руку, жестом останавливая «оленей», и шагнул вперед – величественно колыхнулась тяжелая алая мантия.

– Вы, графиня, знакомы с этим самцом? – поинтересовался он.

Маска, скрывающая ее лицо, не могла скрыть гнева.

– Думаю, вы и сами это знаете, – отрезала она голосом острым и безжалостным, как кинжал.

– Так не переживайте, моя дорогая! Ему никто не причинил зла. – Кенуэй протянул руку, погладил выбившуюся из-под капюшона огненную прядь.

Взгляд Чандлера заволокла алая пелена, по жилам вместо крови ринулась расплавленная ярость.

– Сегодня ваше место рядом со мной, графиня! – объявил Кенуэй.

Франческа отпрянула.

«Олень», стоящий слева, схватил ее за локоть и подтолкнул вперед.

В этот миг из тьмы выпрыгнул Чандлер.

Руку, посмевшую коснуться Франчески, он сломал прежде, чем хоть один сектант успел закричать. С ревом схватил противника и швырнул во тьму. Звук падения тела на рельсы показался ему сладостной музыкой.

Шестеро оставшихся бросились на него, окружив их с Франческой тесным кругом.

Она сорвала маску и швырнула ее в лицо одному из «оленей», а затем обернулась к Чандлеру. В глазах ее страх и облегчение боролись с гневом.

Чандлер выхватил из-за пояса нож и приготовился к бою. Сейчас он готов был и голыми руками забить любого, кто угрожал его женщине.

Потом увести эту дуреху в безопасное место.

А после этого – разделаться с Кенуэем раз и навсегда.

Глава 23

Всей душой Франческа желала бы остаться на месте и смотреть, как работает Чандлер! Скорость и изящество, с которыми он наносил удары своим врагам, восхищали, словно искусный танец.

Противники бросались на него, но все их атаки словно отклонял невидимый щит его почти демонической ярости.

В последний раз, когда она видела Чандлера, он напоминал айсберг. Такой же холодный. Далекий. Бесчувственный.

Теперь же превратился в вулкан.

Движения его были точны и выверены, решимость абсолютна. Максимальная экономия сил и максимальный ущерб. Просто машина для убийства.

Хрустели кости, хлюпала разорванная плоть, струями лилась кровь.

«Надо ему помочь!» – мелькнуло в голове у Франчески.

Как жаль, что пистолет пришлось оставить дома! Но, увидев предназначенный для нее костюм, Франческа с сожалением поняла, что здесь его совсем негде спрятать.

В этом, поняла она, и состоял замысел Кенуэя. Он хотел, чтобы все они явились на оргию не просто обнаженными – голыми во всех смыслах. Беззащитными. Уязвимыми.

Впрочем, «безоружна» для нее еще не значит «беззащитна».

Пока «олени» сосредоточились на Чандлере, она воспользовалась тем, что женщин обычно недооценивают, и повернулась к Кенуэю. Он спешил в другую сторону от тоннелей, на юг. За ним бежали еще несколько сектантов, но он не обращал на них внимания.

Такие, как этот человек, всегда спасают только себя.

Сомнений нет: хочет сбежать через какой-то другой выход из подземелья. Наверняка здесь имеется водоотвод, сообразила Франческа.