Уцелевший - Эрик Хелм

— Правда? Сейчас поглядим. А прикончат — вы сможете натравить на всю поганую свору полицию: уж убийство-то Скотланд-Ярд возьмется расследовать.

— Никуда ты не пойдешь в одиночку, — выдавил герцог, подымаясь на ноги. — Пойми, я не смерти боюсь! Козел Мендеса глянет на тебя и отнимет разум — прикажешь подавать в суд? Половина умалишенных оказалась на больничной койке благодаря медицински установленным нарушениям психики, но другая половина страдает душевными расстройствами необъяснимыми и страшными! Эти люди одержимы, повторяю: одержимы в буквальном смысле слова! Их держат бесы!

Рекс поднял распятие.

— Будем обороняться этим. У меня достаточно веры в Бога. Особенно теперь, когда привелось ужаснуться деяниям противоположной стороны.

— И безумие — не самое худшее. Нынешняя жизнь — сущий пустяк по сравнению с грядущей. Господи, если бы взошла заря! Если бы эту нечисть, поклоняющуюся Тьме, окатило Светом...

Де Ришло поперхнулся и вскричал едва ли не во весь голос:

— Быстро! За мной!

Взлетев на пологий увал по пятам герцога, ван Рин спросил:

— В чем дело?

— Машина! — задыхаясь от спешки, бросил де Ришло, торопясь вниз по склону. — Фары! Хотя и подобная атака — безумие... Но здесь мы, по крайности, получаем шанс!

Рекс добежал первым, распахнул дверцу, скользнул к рулю.

— Вон! Я поведу сам! Живо! — рявкнул де Ришло.

Ошеломленный американец повиновался.

— На подножку, — отрывисто сказал герцог, поворачивая ключ в замке зажигания. Двигатель заурчал, испано-сюиза мягко двинулась вперед и начала взбираться по травянистому откосу.

К де Ришло разом вернулась прежняя решительность.

— Ставлю десять против одного, что заглохнем на противоположном взлобье, — задорно объявил он ван Рину. — Однако, риск — благородное дело. Я выключу мотор, скатимся холостым ходом. Держи руку на кнопке и, когда скомандую, зажигай фары. Метнешь распятие в рогатую тварь — и не вздумай промахнуться. Сразу после этого хватай Саймона за шиворот — виноват, за волосы, — втягивай в машину и бей по чем попало — только бы угомонить.

— Отлично! — выпалил Рекс. — А вы не забудьте про первую передачу и полный газ на подъеме!

— Еще бы! — ответил герцог.

Машина быстро набирала разгон, скользя в долину шабаша. Три-четыре секунды спустя друзья чуть не задавили ближайшего из сатанистов. Герцог перевел рычаг:

— Давай!

Могучие фары испано-сюизы, поставленные на дальнее освещение, вспыхнули.

Оглушительный рык семидесятисильного двигателя прозвучал в безмолвной лощине подобно грому. Казалось, тяжелый бомбардировщик низвергается из набегавших облаков, готовясь разнести поганое сборище в мелкие клочья. Световые лучи плясали, хлеща застывшие от неожиданности фигуры. Де Ришло утопил педаль акселератора до отказа и, собирая в комок воспрявшую волю, мысленно воззвав о помощи ко всем силам Добра и Света, устремил громадный автомобиль прямо на страховидного козла.

С визгом и воем участники оргии рассыпались по сторонам. Наполовину обезумев от вина и помрачающих разум воскурений, некоторые решили, будто настал конец и силы тьмы предъявляют к оплате выданный ранее вексель, наслав преисподнее чудовище, которому велено пожрать и уволочь в утробе всех, явившихся отметить нынешнюю Вальпургиеву ночь. Другие, менее очумелые, мгновенно позабыли о косматой твари, перед коей только что склонялись и кривлялись. Эти приняли автомашину герцога за полицейский фургон.

Им уже мерещился невообразимый скандал, сенсационные газетные заголовки, навеки загубленные добрые имена.

Испано-сюиза шла в атаку.

Когда фары прицельно ударили светом прямо в Козла Мендеса, Рекс по-настоящему испугался, что кровавые лучи, вырывавшиеся из кошмарных дьявольских глаз, превозмогут силу электричества. Нити накала померкли, замигали. Но герцог, вцепившийся в баранку, вел напрямик, полностью сосредоточась на мысли о подкове, увенчанной серебряным крестом, охватывавшей чело. Он изо всех сил впечатывал этот образ в собственную ауру, твердя стихи девяносто первого псалма[28] — бесконечно могучего при борьбе с темными и злобными силами:

«Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится. Говорит Господу: прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю!

Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы...»

Рекс, намертво уцепившись левой рукой за вертикальную переборку меж дверцами, откинулся вправо и что было силы метнул распятие прямо в чудовищную харю дьявола.

Тот же час де Ришло вывернул руль, уклоняясь от столкновения с каменным троном. Саймон продолжал стоять недвижно, оцепенелый, безучастный ко всему, творившемуся вокруг.

Пламя черных свечей, обставших сатанинский алтарь, угасло разом, точно задутое мощным порывом ветра. Фары вспыхнули вновь, с прежней ослепительной силой, и потусторонний вопль, яростный замогильный вой — пронзительный, вибрирующий — раскатился по закутанным тьмою окрестностям на много миль.

Распятие просияло в электрических лучах и насквозь прошло через бесовскую морду.

Тошнотворный запах горящей падали, перемешанный с вонью серных свечей, затопил долину, словно волнами отравляющего газа. Но времени для размышлений и сравнений не было. Тварь, восседавшая на троне, испарилась. В ту же секунду Рекс ухватил Саймона за шею сгибом локтя, сдавил, взметнул на подножку и вместе с товарищем опрокинулся внутрь кабины.

Трясясь и подпрыгивая, испано-сюиза уже взбиралась по противоположному склону. Достигнув гребня, машина вздрогнула и едва не подалась назад: казалось, незримая темная сила тянет автомобиль к себе. Герцог нажал педаль до отказа.

Секунду-другую колеса отчаянно крутились на месте, а потом вновь обрели сцепление с почвой, и еще мгновение спустя машина вырвалась на ровное пространство. Инстинктивно, вопреки запрету, ван Рин оглянулся. Лощина, ставшая вместилищем стольких ужасов и мерзостей, лежала внизу — черная, безмолвная и, видимо, покинутая.

Теперь испано-сюиза ехала гораздо быстрее, хотя герцог не решался перейти на высокую передачу из опасения наскочить на торчащий валун или угодить в некстати подвернувшуюся канаву.

Они безостановочно устремлялись на северо-восток. Де Ришло повторял хранительные строки уже вслух:

«...перьями Своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь безопасен; щит и ограждение — истина Его.

Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень.

Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя, но к тебе не приблизится: